На взгляд Алекс, пример был не особенно удачным, но она понимала,
что Джимми прав. Самой ей пришел на ум другой случай. Когда Джимми попал в
аварию, Куп полностью самоустранился от всего, что было ему неприятно.
Точно так же он мог повести себя и с собственными детьми, а
Алекс знала, что хотела бы иметь мужа, на которого могла бы опереться в самых
сложных ситуациях. От Купа ожидать этого — увы! — не приходилось.
— Не знаю, Джимми… — сказала она задумчиво. —
Сейчас мне просто плохо — вот и все. Очень плохо…
Алекс чувствовала, что может говорить с ним откровенно, как
с близким другом. Джимми и был ее другом, хотя из-за всего, что произошло, они
некоторое время не виделись.
Она была уверена — Джимми поймет ее правильно, поймет,
посочувствует и, может быть, даже утешит. До сих пор единственным человеком,
которому Алекс рассказала о случившемся, была Тайрин. Она хотя и сочувствовала
Алекс, но считала, что отец поступил правильно. И хотя Алекс понимала ее
доводы, однако от этого разговора у нее остался неприятный осадок.
— Алекс, милая, я понимаю тебя, — сказал
Джимми. — Ты страдаешь, тебе больно, тебе кажется, что твоя жизнь
разрушена… Но пройдет время, боль утихнет. Можешь мне верить — я испытал все
это на собственной шкуре.
Действительно, в последнее время с Джимми произошли большие
перемены. Автомобильная авария и балансирование на грани жизни и смерти явились
для него своего рода катарсисом, после которого он как будто стал новым
человеком. А может быть, дело было и в проснувшемся в нем интересе к жизни.
— Знаешь, Алекс, о чем я мечтаю все эти дни, лежа в
этом дурацком гипсе? — спросил Джимми. — Когда снимут гипс, я
приглашу тебя в ресторан и в кино. Надеюсь, ты не откажешь несчастному
инвалиду?
— Боюсь, со мной тебе будет не очень весело. Я — плохая
компания, — вздохнула Алекс.
— Честно говоря, я тоже. В последнее время мы с матерью
грыземся чуть не каждый день. И как только она меня терпит!
— Я подозреваю — все дело в том, что она просто тебя
любит. — Они оба знали это.
На следующий день Джимми снова позвонил Алекс и с
облегчением услышал, что ее голос звучит бодрее. Он позвонил ей и на следующий
день. Он звонил Алекс каждый день, пока ему не сняли гипс. Чтобы отпраздновать
это событие, Джимми пригласил Алекс в ресторан. Валери подвезла сына к
ресторану и заехала позже, чтобы вернуться с ним домой. Она была рада видеть
Алекс. Валери переживала за нее, как женщина она понимала, какой удар нанес Куп
Алекс, Но Валери была убеждена, что рано или поздно Алекс поймет — его поступок
был вызван не жестокостью, не прихотью или капризом, а ответственностью Купа,
хотя, может быть, и запоздалой.
И все же ей было жаль Алекс. Куп, с головой уйдя в съемки
рекламных роликов, переносил разрыв, судя по всему, намного легче. К тому же
ситуация с ребенком Шарлей окончательно лишила его привычного спокойствия.
Что-то покажет сравнительный тест ДНК? Для полного счастья Купу не хватало
только судебного иска по взысканию с него алиментов на младенца. Куп нервничал
и злился на Шарлей больше, чем когда бы то ни было.
— Клянусь тебе, Валери, — признался он матери
Джимми, — больше я ни с одной женщиной встречаться не буду.
Слишком дорого это обходится в конечном итоге. Еще ничего не
известно, а я уже потерял, наверное, год жизни, если не больше.
Он буквально кипел, и Валери рассмеялась.
— Свежо предание, Куп… — сказала она. — Я,
наверное, не поверила бы тебе, даже если бы ты был лет на двадцать старше и
лежал на смертном одре. Ведь ты встречался с женщинами всю жизнь и вряд ли
сможешь без них обойтись.
За последние недели они стали видеться чаще и даже перешли
на «ты». Эти разговоры были для Купа своего рода отдушиной. Здравый смысл и
спокойствие Валери, трезвость ее оценок словно прибавляли Купу сил и
уверенности. Куп заметил, что после этих разговоров он стал нервничать и
паниковать гораздо меньше.
— Наверное, ты права, — согласился он. — Увы,
в большинстве случаев это были не те женщины, если ты понимаешь, что я хочу
сказать. Только к Алекс это не относится.
Она совершенно особенная, и если бы не моя затруднительная
ситуация, кто знает — быть может, все сложилось бы совершенно иначе. К
сожалению, о том, чья она дочь, мне стало известно в тот день, когда мы
познакомились, и это обстоятельство держало меня в напряжении все время, пока
мы встречались. Я совершенно запутался, Алекс была мне нужна и дорога, но я не
мог не думать и о мэдисоновских капиталах. Я комплексовал, меня не покидало
чувство вины ; перед Алекс. Это мучило меня… Дальше ты знаешь.
Валери кивнула. Куп довольно долго пытался проверять,
взвешивать свое решение, но ему никак не удавалось убедить себя в том, что он
был прав на все сто процентов. Мысль о том, что существовал другой выход, но он
его не нашел, не заметил, превратилась для него в навязчивый кошмар..
Лишь в последнее время Куп пришел к выводу, что поступил
правильно. Как-то он признался Валери, что в качестве жены Алекс действительно
была бы для него слишком молода.
— Я-то уверена, что ты сделал все правильно, —
сказала Валери. — Но если бы ты все-таки женился на ней, я бы тебя поняла.
Алекс — чудесная девушка, и она любила тебя.
— Я тоже любил ее и люблю, — ответил Куп. —
Но вряд ли я бы все-таки женился на ней. Я никогда не хотел иметь детей, а
Алекс ведь еще так молода… Мне казалось — я должен… нет, мне придется жениться
на Алекс из-за денег. — Он усмехнулся. — То же самое, кстати,
советовал мне и Эйб — мой бухгалтер. Но это могло кончиться большим скандалом,
и хуже всего было бы в этой ситуации самой Алекс. И я боялся за нее — ведь ее
семья никогда не одобрила бы этот брак.
— И что ты собираешься делать теперь? — спросила.
Валери. — Ведь твои проблемы, они… никуда не исчезли.
— Надеюсь сняться в одном хорошем фильме, —
ответил Куп задумчиво. — Или в нескольких дюжинах очень плохих
реклам. — Он уже сообщил своему агенту, что готов взяться за роли,
отличные от тех, которые играл всю жизнь. Куп решил — ничто не мешает ему
представить на экране пожилого героя или отца героя. Он больше не претендовал
на роль первого любовника, и агент был поражен, когда услышал это. Сам Куп тоже
претерпел немалые муки, прежде чем решился сказать нечто подобное, но обратного
пути у него не было. Да и агент, справившись с первоначальным шоком, заметно
оживился и пообещал, что постарается в самое ближайшее время прислать ему
несколько сценариев.
«Только это должна быть очень хорошая, значительная роль, —
предупредил Куп агента. — Правда, я пока не собираюсь умирать, но кто
знает… Не исключено, что это будет мой последний фильм, и я хочу, чтобы он
вошел в историю Голливуда».
К первому июля Куп почти пришел в норму. Алекс, казалось,
тоже немного успокоилась. Валери несколько раз привозила Джимми в больницу,
чтобы он мог повидаться с ней, а в одно из воскресений, когда Куп был на
съемках, Алекс сама приехала в «Версаль», и они все вместе поужинали с Тайрин и
Марком. Джессика и Джейсон должны были вернуться в Лос-Анджелес только после
Четвертого июля. В конце концов они все же согласились присутствовать на
свадьбе матери, хотя и продолжали винить во всем Эдама.
