— Три тяжелых дня, — ответила она, и Куп предложил
ей приготовить бутерброды и чай.
— Я, наверное, не смогу проглотить ни кусочка,
настолько я устала, — объяснила Алекс. — Сейчас приму ванну и
завалюсь спать. Прости меня, ладно? Завтра я буду в порядке.
Но на следующее утро сам Куп был не в настроении.
Когда они сели завтракать, он смотрел прямо перед собой,
отвечал невпопад и был погружен в свои мысли. На завтрак Алекс приготовила
яичницу с беконом, но он к ней даже не притронулся — только выпил два стакана
апельсинового сока и съел два тоста.
— Что с тобой? — спросила Алекс. У Купа было такое
лицо, словно это он был вымотан до предела. Алекс же после крепкого сна и
плотного завтрака чувствовала себя бодро, но, наверное, дело было в том, что
она моложе и быстрее восстанавливала силы. Не могла она понять только Одного —
от чего Куп мог так устать.
— Я должен сказать тебе одну вещь, — ответил Куп,
и его лицо помрачнело.
— Что случилось?! — испугалась Алекс. Куп не ответил,
но ей показалось — она знает, что он собирается ей сказать.
— Я давно хотел тебе сказать, но… Я и так преподнес
тебе неприятные сюрпризы, а ты молодец, все вытерпела. Но есть нечто, чего ты
не знаешь. Обо мне. Я не хотел тебе говорить, потому что это тоже не очень
приятные вещи… Да что там — ведь я и себе боялся в этом признаться!.. —
Куп печально улыбнулся. — Я кругом в долгах. Когда-то у меня были большие
деньги, но, подобно блудному сыну, я расточил имение мое с блудницами. К
сожалению, у меня нет отца, к которому я мог бы вернуться и покаяться в грехах.
Мой отец давно умер, да у него и не было денег — все, чем он
когда-то владел, он потерял во время Великой депрессии. В настоящее время мои
дела из рук вон плохи. Долги, налоги, текущие расходы… В ближайшие три месяца
мне необходимо заплатить по крайней мере двести тысяч. В противном случае мне
придется продать «Версаль».
Он ненадолго замолчал, чтобы перевести дух, а Алекс
показалось, что Куп собирается попросить у нее денег. То, что он только что ей сказал,
не смутило и не расстроило ее. Они были достаточно близки, чтобы не иметь друг
от друга никаких тайн. Алекс всегда считала, что любая правда, даже самая
неприятная, лучше недомолвок и умалчивания.
Кроме того, о финансовом положении Купа она знала от отца.
— Это, конечно, неприятно, но это не конец
света, — улыбнулась она. — Бывают вещи и похуже.
Болезнь, смерть, врожденное уродство, потеря любимого
человека — вот что имела в виду Алекс. По ее глубокому убеждению, все остальное
не имело существенного значения.
Куп покачал головой.
— Для меня все это очень серьезно, Алекс, — сказал
он. — Всю жизнь я создавал определенный образ, и он для меня важен — важен
настолько, что ради него я частенько поступался принципами: снимался в плохих
фильмах, тратил деньги, которых у меня не было, и все ради того, чтобы и дальше
оставаться тем самым Купером Уинслоу, которого все знали… или думали, что
знают. Разумеется, я не горжусь этим, но факт остается фактом: я совершил много
ошибок, а теперь пришла пора расплачиваться… — Это была почти исповедь, и иначе
Куп не мог. Сейчас в нем говорила долго молчавшая совесть, а вовсе не желание
вызвать в Алекс сочувствие. Самое странное, что Куп почти готов был смириться с
потерей «Версаля», но он не хотел, чтобы между ними что-то оставалось
недосказанным.
Но она поняла его по-своему.
— Ты хочешь, чтобы я помогла тебе? — спросила
Алекс. — Я правильно тебя поняла? — Она любила Купа, и ее не
останавливало даже то, что Куп не хотел иметь детей. Но даже эту жертву Алекс
готова была принести ради него — она была убеждена, что Куп стоит и большего.
Но его ответ удивил ее.
— Нет, не хочу. И именно поэтому я заговорил об этом.
Брак с тобой был бы для меня самым простым выходом из
положения, но… это только кажущаяся простота. Если бы я сейчас женился на тебе,
я бы до конца дней своих гадал, ради чего я это сделал — ради тебя самой или
ради денег…
— А может быть, об этом не надо думать? Ведь я же не
виновата, что родилась в богатой семье и что у меня есть деньги. Мой характер,
мои деньги, моя работа — все это не может существовать одно без другого. И ты
либо принимаешь меня такой, какая я есть, либо… не принимаешь.
— Я все понимаю, но… Честно говоря, я даже не уверен,
что люблю тебя — люблю настолько, чтобы на тебе жениться. Мне нравится быть с тобой,
нравится заниматься с тобой сексом… Таких, как ты, я еще никогда не встречал. И
вместе с тем ты — решение всех моих проблем, идеальный ответ на все мои молитвы
и упования. Если я женюсь на тебе, весь мир назовет меня альфонсом, и это,
наверное, будет только справедливо. Твой отец наверняка уверен, что мне нужны
только твои деньги, и в конце концов ты сама, быть может, начнешь думать так
же., И это будет конец того Купера Уинслоу, которого я так хотел сохранить, так
что куда ни кинь — всюду клин. Да, мой бухгалтер считает, что я должен жениться
на тебе; это, конечно, гораздо проще, чем работать и зарабатывать деньги на
налоги, на содержание особняка и на все остальное, но я так не могу поступить.
Я не хочу быть альфонсом, Алекс! И я, возможно, люблю тебя достаточно сильно,
чтобы сказать: я никогда на тебе не женюсь. Я просто не могу…
Алекс побледнела от ужаса.
— Ты… ты это серьезно? — спросила она
помертвевшими губами. — Я… я не понимаю!
На самом деле она все поняла, просто ей не хотелось в это
верить.
Куп пожал плечами.
— Да, Алекс, вполне серьезно. Кроме того, я слишком
стар для тебя. И я не хочу иметь детей — ни от тебя, ни от Шарлей и вообще ни
от кого. Благодаря судьбе у меня уже есть дочь, но она — взрослая женщина.
Тайрин очень хороший человек, но это не моя заслуга, ведь я не сделал для нее
ровным счетом ничего. Да, Алекс, я слишком стар для тебя, слишком стар и
слишком беден, к тому же я выдохся и устал.
А ты… молода и богата. Именно поэтому я считаю, что мы
должны прекратить наши отношения.
Алекс почувствовала в груди такую тяжесть, что ей захотелось
кричать.
— Но… почему? — выдавила она с трудом. — Ведь
я даже не просила тебя жениться на мне. Это вообще не обязательно — мы
прекрасно проживем и так. Что же касается моего богатства, то говорить мне о
нем — это… С твоей стороны это просто нечестно!
Эти слова заставили Купа улыбнуться, но улыбка у него вышла
печальная и усталая, и впервые Алекс заметила, как он немолод.
— Нет, Алекс, — мягко возразил Куп, и в его глазах
заблестели слезы. — Ты должна выйти замуж и нарожать детей. Из тебя выйдет
превосходная мать… и домашний доктор в одном лице. Что касается меня, то… Я уже
понял — Шарлей намерена идти до конца. Она устроит грандиозный скандал, она
вытряхнет грязное белье на всеобщее обозрение, и я ничего не могу с этим
поделать. Мне хотелось бы уберечь тебя от этого, и я вижу только один способ…
Пойми, Алекс, я не могу использовать тебя в своих целях. Я не могу позволить
тебе решать мои финансовые проблемы. Как я уже сказал, если я женюсь на тебе, мне
будет очень трудно разобраться, почему я это сделал. И если быть откровенным до
конца, то девять шансов из десяти будет за то, что я сделал это ради денег.
Если бы не острая необходимость срочно рассчитаться со всеми долгами, я бы,
наверное, даже не задумался о браке и продолжал жить, как жил.
