Глава 8
Мама уехала, как и собиралась, через два дня. Удерживать ее не имело смысла: не хотела она выходить из привычного тихого круга своей жизни, да и не могла уже, наверное.
А Любина жизнь после той ночи переменилась совершенно.
То есть внешне-то все оставалось по-прежнему; Бернхард и не заметил ничего, и никто из обитателей Берггартена ничего не заметил.
Люба, как всегда, занималась привычными хозяйственными делами – немало их было в поместье, большую часть которого составлял горный лес. Надо было поддерживать этот лес в порядке, надо было следить за животными, которые в него забредали, и за деревьями, которые в нем росли и умирали. И поэтому надо было толково организовывать жизнь десятка людей, которые непосредственно всем этим занимались, и это было ее обязанностью.
Вдобавок Люба не хотела забрасывать занятие, которое только недавно для себя наладила: шитье карнавальных костюмов.
Здесь, в Германии, костюмированных праздников было гораздо больше, чем в России, где поводом для карнавала являлся только Новый год, да и то главным образом в детских садах и школах.
Юбилей гутэделя, День молодого вина, День святого Валентина, еще какого-нибудь святого, который считался покровителем какой-нибудь деревни и потому удостоился в этой деревне ежегодного веселого шествия… А были еще юбилеи всевозможных ферайнов, в которые объединялись любители охоты, или рыбалки, или вязания, или сбора грибов. Ко всем своим празднованиям немцы охотно шили карнавальные костюмы, так что Люба без заказов не сидела.
Она постепенно увлеклась своим личным предприятием, хотя изначально затевала его только из одного желания: иметь собственные деньги. Не то чтобы Бернхард ограничивал ее в необходимых расходах или был чрезмерно скуп. То есть, конечно, более расчетлив он был, чем всякий русский мужчина, но, во-первых, тут уж ничего не поделаешь, немец есть немец, а во-вторых, его финансовые планы всегда бывали разумны.
Однако необходимость обращаться к нему по любому пустячному поводу все же Любу угнетала.
Да и в клинике занят он был так, что она не каждый день успевала с ним и поговорить – бывало, они встречались только за ужином или даже только в спальне. А в выходные он часто ездил на охоту в мужской компании.
В общем, все ее повседневные занятия отнимали немало времени и сил.
Но все это ничего не значило в сравнении с Сигурдом Яновским.
Он был вне всего. Он был всажен ей в сердце иглой, леденящей и обжигающей, мысль о нем билась в ее мозгу постоянно и с каждым днем не ослабевала, а делалась все мучительнее.
Не могла она жить, зная, что в получасе езды от ее дома живет человек, который перекорежил жизнь ее матери, да и ее собственную жизнь – ее характер, стремления, возможности!
Он как призрак вставал в темном окне, когда Люба без сна лежала в кровати.
Он бесшумно пробирался за ней между деревьями, когда она уходила в лес, чтобы охладить пылающую свою голову.
Он возникал перед ней ежедневно, еженощно, ежечасно, ежеминутно, он рвал ее на части, подступая со всех сторон, и не было ей от него ни сна, ни покоя!
Через месяц такой жизни Люба поняла, что есть только один способ избавиться от этого кошмара.
Она должна убить Сигурда Яновского.
Именно для этого судьба придумала такое феноменальное совпадение – чтобы на всем огромном земном шаре этот человек выбрал для жизни именно ту точку, в которой оказалась и она, притом оказалась самым непредсказуемым образом.
Этот знак судьбы был слишком явственен, чтобы его можно было не заметить и не понять.
Оставалось только продумать, как осуществить свое намерение.
И в общем-то это было не так уж трудно. Если Сигурд Яновский появился в Берггартене один раз, то появится и второй, и третий. Почему бы Клаусу опять не пригласить в семейный дом своего нового приятеля? Так что надо просто этого дождаться. А до тех пор решить только одну задачу: заполучить любое Бернхардово ружье из специального шкафа, в котором они хранятся.
Эта задача, конечно, была не совсем уж простой, потому что шкаф являлся сейфом и всегда был заперт; Бернхард скрупулезно выполнял правила хранения оружия. Прежде Любе и в голову не приходило выяснять, где он держит ключ от этого шкафа. Но раз уж ей этот ключ теперь понадобился, то нет ничего особо сложного в том, чтобы это выяснить.
Она знала, что сделать это следует поскорее. Может, интуиция у нее была и не такая, как у мамы, но это она знала точно: Сигурд Яновский появится в Берггартене в ближайшее время.
И все-таки, когда он появился, Люба растерялась. То есть все у нее было готово к его появлению, все продумано и рассчитано. Но ей казалось, это произойдет как-то иначе. Не так, что однажды вечером она вернется домой из Баденвайлера, куда ездила за пайетками для рождественских костюмов, и увидит у крыльца его машину.
Она смотрела на эту машину, как на инопланетный корабль. Как может такое быть, что он ездит на этой сверкающей «Ауди», что к заднему стеклу прицеплена смешная обезьянка, которая дружески помахивает лапкой? Как все это может быть… после всего?
Любина растерянность длилась минут пять – ровно это время стояла она у крыльца, делая вид, что не может отцепить сумку от багажника своего велосипеда. Да, она ездит в Баденвайлер на велосипеде, но недавно Бернхард сказал, что подарит ей ко дню рождения машину, и у нее уже давно есть права, и надо, пожалуй, взять несколько уроков экстремального вождения, после этого, говорят, обыкновенное вождение дается совсем легко…
«О чем я думаю? – оборвала себя Люба. – Он приехал. Он здесь. Все!»
Бернхард, Клаус и Сигурд Яновский сидели в гостиной; оттуда доносились их негромкие голоса, там играла музыка. Люба узнала – Моцарт, «Маленькая ночная серенада». Хоть эту часть своих музыкальных способностей папаша ей передал – слышать и чувствовать музыку. Правда, и тут судьба над ней посмеялась: слышать-то она музыку слышала и чувствовала очень сильно, но какие бы то ни было собственные музыкальные таланты у нее отсутствовали, и это доставляло ей неизмеримую досаду и в очередной раз заставляло завидовать Сашке Иваровской.
– Ты, Либхен? – громко спросил из комнаты Бернхард.
– Я! – крикнула она – тихий голос он не услышал бы из-за музыки. – Сейчас переоденусь и приду к вам.
Люба отнесла коробочки с пайетками на третий этаж в мастерскую, потом спустилась этажом ниже, потихоньку прошла к Бернхарду в кабинет, благо он был рядом со спальней.
Ключ лежал в верхнем ящике стола. Люба его давно уже обнаружила, да Бернхард особо и не прятал – зачем, если в доме нет детей, а есть только вполне вменяемые взрослые люди?
Она достала ключ, открыла оружейный шкаф. Здесь тоже все давно уже было исследовано. Люба достала штуцер. Она выбрала именно это ружье, потому что оно было короткоствольное и предназначалось для стрельбы в крупного зверя с близкого расстояния. Бернхард намеревался ходить с ним на кабана. Он купил штуцер недавно, покупка была дорогая, готовился он к ней долго и так же долго о ней говорил, поэтому Люба знала характеристики этого оружия. Человека из него убить можно было наверняка.
