– Ладно, – Дарья поникла. – Сейчас еще раз попробую.
– Давай уже завтра.
– Как это – завтра? А как я домой с этим пойду? Я всю прошлую ночь не спала, все думала, мучилась! Я же теперь все знаю!
– Да чего ты знаешь-то? – вздохнула Люда. – Вы ж только что поженились. Погоди еще хоронить свое светлое чувство.
Она прекрасно понимала, на кого сошлется Даша в случае скандала и кто рискует получить от Вовы по башке.
– Тебе меня не понять! – выкрикнула Дарья. – Смешно ей! Да я, может, собиралась с этим гадом прожить долго и счастливо и умереть в один день!
– Так кто ж тебе, кроме тебя самой, мешает, – пробормотала Люда в захлопнувшуюся дверь. – Даш, ну, Даш!
Пришлось вылезать из-за стола и бросаться в погоню.
Но тут дверь распахнулась, чуть не покалечив хозяйку кабинета.
– Михайлова, ты в настроении? – как всегда «кстати» появился Бубельчук.
– Лелик, я сейчас в таком настроении, что ты лучше беги, не оглядываясь, – Люда стала теснить креативщика на выход. – Я занята!
– А поработать не хочешь? – неожиданно набычился Бубельчук. – Чем ты, интересно, занята? У нас рекламная кампания на носу, а она тут свои делишки улаживает!
На носу у Бубельчука красовался прыщ. Большой и переливчатый, но говорить ему об этом сейчас не стоило, так как Леопольд был прав. Хотя странно, что он об этом вспомнил.
– И что? Ты нашел рекламную контору? Или опять приволок что-нибудь из своего?
– Нашел. И они уже дали идеи. – Леопольд втиснулся в кабинет и захлопнул за собой дверь. – Сядь, я сейчас все кратенько расскажу.
– Ты тут не командуй, – на всякий случай решила сохранять субординацию Люда. Распускать сотрудников и давать слабину – последнее дело. Себе дороже.
– Я не командую, – обнаглел Бубельчук. – Я предлагаю вспомнить о работе.
– Ну-ну, – угрожающе процедила Людмила. – Давай. Если забыл – напоминаю: за проект отвечаю я, так что, если идеи мне не понравятся, крайним будешь ты.
– Крайний всегда начальник, – решил поупрямиться креативщик. Видимо, настроение у него сегодня было боевым.
– Нет, Лелик, ошибаешься. Кто главнее, тот и назначает крайних. Хватит языком метелить, давай излагай.
– В общем, так. Есть две идеи. Одна – просто красивое название, чарующее и загадочное. Тогда логотип можно сделать абстрактный. И рекламную концепцию в духе авангардизма. Второе – примитивно и доходчиво, с использованием слова «аптека» и атрибутики. Реклама тоже прямая и четкая: таблетки, пилюли, тема здоровья. Для первого варианта раскладка такая.
С этими словами Бубельчук ловко постелил на стол почему-то зеленый лист с текстом.
Вверху листа огромными буквами в разных вариантах было написано «Цикута».
– Это варианты шрифтов для вывесок, – любезно пояснил Леопольд.
– Цикута? – ахнула Люда.
– Ага, – счастливо согласился Бубельчук. – Красиво и напоминает цитрусовые, я имею в виду звуковое сочетание. А цитрусовые издавна ассоциируются с витамином С. Чувствуешь логическую цепь?
– А почему не «Белладонна»? – просипела Людмила. Либо Леопольд нашел столь же невменяемых, как и он сам, рекламщиков, либо решил продолжить продвигать свои идеи под видом чужих.
– Это ж вроде отрава какая-то, – блеснул эрудицией Бубельчук.
– Ну, не отрава, конечно, а весьма опасная штука, это точно, – устало согласилась Люда. – Вот такое растение, как подорожник например, – это не отрава.
– Подорожник? – Леопольд посмаковал слово, после чего скривился, словно и впрямь пожевал лист вышеупомянутого лекарственного растения. – Не стильно как-то. Пыльно и не круто.
– Не круто, – эхом отозвалась Людмила. – Слушай, Лелик, а тебя в детстве по голове били?
– Я сейчас уйду, – пригрозил Бубельчук.
– Да-да, а я тут останусь одна и расплачусь. Напугал ежа голой… пяткой. Забудь про цикуту.
– Есть еще варианты, – не унимался Леопольд. – Гильотина. В том смысле, что рекламу можно сделать в виде мультика, где болезни отрубают голову. Хрясь – и ты здоров!
– Замечательно. И скачешь дальше бодреньким всадником без головы, – завершила концепцию Людмила. – Позитив. Шеф рехнется от восторга.
– Ладно, – вздохнул Бубельчук, – есть еще абсолютная банальщина, примитив, рассчитанный на целевую группу с заниженным уровнем интеллекта.
– Да что ты говоришь? – Людмила откинулась в кресле и оценивающе проехалась взглядом по креативщику, словно людоед, готовящийся к обеду. – Это что ж за группа такая оригинальная? Ее вывели в недрах рекламного бюро, которому мы собираемся платить деньги за работу, или это у тебя случилось озарение в мозгу? Что это за люди такие, с заниженным уровнем интеллекта, которых мы ждем в наших замечательных аптеках?
– Характер у тебя плохой, – совершенно не в тему сокрушенно потряс головой Бубельчук. – Это от одиночества. Я читал в Интернете, что у неудовлетворенных женщин бывает ранний климакс. Хочешь, сходим куда-нибудь вечером?
– Вознамерился меня удовлетворить? – рассвирепела Люда. – А интеллекта хватит?
– При чем тут интеллект? – не уловил подвоха Леопольд. – Ты не злись раньше времени. Я просто предложил как вариант.
– У тебя все?
– Как это? Я только начал! – спохватился креативщик.
– Постарайся уложиться до конца рабочего дня. Я сегодня задерживаться не собираюсь.
– В общем, так. Хорошо воспринимаются населением рифмованные слоганы и реклама семейной направленности. То есть это когда вся семья приходит в аптеку, и мы заодно показываем, что наши аптеки в состоянии охватить весь спектр интересов и болячек, – воодушевленно начал вещать Бубельчук. – Например, такой ролик. В очереди в кассу стоят все поколения семьи Сидоровых. Муж мучается похмельным синдромом, жена борется с ожирением, дети-подростки весело прыгают, им, само собой, нужны витамины, и рядом старуха с радикулитом. Лекарства мы рекламировать не будем, и так ясно, что мужу дадут какой-нибудь алка-зельцер, жене таблетки для похудания, детям витамины, а бабке мазь.
– Кому ясно? – сварливо возразила Людмила. Бубельчук в данный момент времени ее раздражал, причем так сильно, что терпеть его не было никакой возможности. – Однобоко мыслишь. Мужику – настойку боярышника от похмелья, тетке – электронные весы, детям-подросткам презервативы и противозачаточные средства, старухе костыли.
Леопольд озадаченно посмотрел на нее, словно обезьяна на автомат с газировкой, и сочувственно спросил:
– У тебя что, критический день? Давай я потом зайду.
– График моих критических дней нашему общему делу не помешает! – Людмила смяла лист с «Цикутой» и швырнула Бубельчуку в лоб.
– К врачу ходить не пробовала? – надулся Леопольд. – С тобой совершенно невозможно работать!
