– Завтра вы можете вернуться на свое обычное рабочее место, к Валерию Михайловичу.
– Спасибо, – прошептала она, благодаря его неизвестно за что. С трудом сдерживая рыдания, она смотрела в стол и мечтала только об одном – чтобы Вадим ушел. Словно прочитав ее мысли, он сказал:
– Ну, еще раз спасибо вам и до свидания!
– Наверное, надо попрощаться с Сергеем… Михайловичем? – Слова застревали в горле.
– Его сегодня не будет, я передам ему от вас привет, – улыбнулся Вадим.
– Спасибо, – еще раз прошептала Юлька и, схватив дубленку и сумку, вылетела в коридор, уже не в силах остановить слезы. Она неслась по лестнице, прыгая через ступеньки. Тихий вой уже рвался наружу, вслед за слезами, заливавшими воротник дубленки.
Вихрем пролетев через холл, она выскочила на улицу. Морозный ветер остудил лицо. Начиналась метель, колючие снежинки впивались в щеки. На улице было безлюдно.
«Вот и все, вот и все… я больше никогда его не увижу. Как мне теперь жить? За что, ну за что мне это?»
Юлька тихо плакала, прислонившись к железной ограде. Тихо, потому что стыдилась своих эмоций. На самом деле ей хотелось биться в истерике, орать, ругаться и выть, как волчице. Может быть, тогда боль ослабела бы. С Костиком было не так. Теперь ощущение потери было страшным, как будто умер кто-то близкий…
Вадим изумленно смотрел на одинокий конверт, сиротливо лежащий на пустом столе.
– Забыла? Или это очередной задвиг? Придется завтра ехать к Валере. Вот ведь беспокойная девица!
Кто-то осторожно тронул Юльку за плечо. Она вздрогнула и повернулась. Перед ней стояла Аня. Юлька бросилась ей на шею и зарыдала еще горше.
– Пойдем, пойдем, простудишься, – шептала Анька, натягивая ей капюшон и пытаясь отвести к машине. Юлька повисла на ней, как полотенце, и идти никуда не желала. Она судорожно всхлипывала и бессвязно выкрикивала что-то.
– Фу, как не стыдно, – довольно громко проговорила идущая мимо женщина. – Такая молодая, а напилась как сапожник!
Это замечание слегка отрезвило Аню, и она с удвоенными усилиями начала тащить Юльку к «Ауди». Юлька вяло перебирала ногами. В тепле машины она еще повсхлипывала и заснула.
Аню трясло, как в лихорадке:
«Что я наделала, как я ей скажу? Ей же нельзя волноваться. Что он опять вытворил?»
Мысли скакали, как бешеные зайцы. Из невнятных Юлькиных выкриков удалось понять только одно: она никогда больше не увидит Сергея, с ним все кончено.
Тянуть дальше было нельзя. Надо рубить этот узел.
Подъехав к дому, она растолкала спящую подругу:
– Давай сама, Юль. Наверх мне тебя не затащить.
В квартире Юлька, не раздеваясь, прошла на кухню. Аня ухаживала за ней, как за пьяным мужиком. Пришлось вытряхивать ее из дубленки, стаскивать сапоги и надевать тапочки.
Выпив горячего чая – давать ей ликер Аня не решилась, – Юлька слегка пришла в себя.
– Я никогда больше не увижу его, – тоскливо проговорила она, подняв на подругу огромные заплаканные глаза.
– Ты давай по порядку, – велела Аня, и Юлька рассказала все с самого начала.
– Но подожди, – удивилась Анька, когда трагический рассказ был окончен, – ты же не собиралась работать там всю жизнь и выйти за него замуж?
– Я не знала, что это так больно! Понимаешь? Не знала! Мне казалось, что я смогу это пережить, что я к этому готова! – У нее опять начиналась истерика.
– Тихо! – прикрикнула Аня и стукнула рукой по столу. – Тебе нельзя волноваться, ты теперь не одна, не смей об этом забывать. Значит, так, – собралась она с духом. – Юля! Сейчас ты выслушаешь меня, и не смей перебивать! Понятно?
– Ладно, – слегка успокоилась Юлька.
Аня рассказывала, с тоской глядя, как расширяются Юлькины глаза, как она смотрит на нее с недоверием, перерастающим в непонимание, обиду и что-то еще.
– Я виновата, – резюмировала Аня. – Оправдываться не буду. Я хотела как лучше, но не получилось. Я его тоже люблю, но у тебя на пути стоять не буду. Мы столько лет дружим, что жертвовать нашими отношениями ради мужчины, даже ради такого, считаю глупостью. Поэтому я завтра устрою его маме такие смотрины, что она своего Сереженьку ко мне на пушечный выстрел больше не подпустит.
– А как же кольцо?
– Не знаю, не было никакого кольца, и не женат он, ты что-то неправильно поняла.
– А кого он целовал по телефону?
– Не знаю, маму, наверное. Они живут вместе. Так что твой Принц абсолютно свободен. Я тебе не помеха.
– Нет, – прошептала Юлька. – Это судьба. Жизнь забросила меня в этот бизнес-центр, чтобы я влюбилась в Сергея и вынудила тебя с ним познакомиться. Это я тебе не помеха, он же любит тебя.
– Ну давай теперь играть в благородство и раскланиваться, как Чичиков с Маниловым! – Анька даже топнула ногой от злости. – Не смей быть тряпкой. Он тебе всю жизнь снился, а не мне, не смей сдаваться! А я другого найду, тоже мне проблема! Да их таких знаешь сколько бегает? Пачками и табунами. Не кисни, прорвемся!
– Ань, ты настоящий друг, но Сергей выбрал сам. Мы с ним действительно не пара. И потом, я ведь тоже люблю его и хочу, чтобы он был счастлив. Если ты сможешь стать ему хорошей женой, – Юлька судорожно вздохнула, – я с радостью буду свидетельницей на вашей свадьбе.
Проговорить это все спокойно не получилось. В самом конце фразы ее голос дрогнул, и получилось жалко.
– Хватит! – жестко сказала Аня. – Не рановато ли ты нас женишь? Шведская семья из нас не получится, а жить, зная, что я отняла у тебя счастье, не желаю.
– Да не отнимала ты ничего, – закипятилась Юлька. – Это судьба, пойми!
– Все, завтра объявлю войну его мамаше, и жених отпадет, как наевшаяся пиявка.
– Не надо так о нем, – нахохлилась Юлька.
– Прости. Я не хочу, чтобы между нами кто-то встал. Нашу дружбу я ценю слишком высоко, это не слова, ты знаешь, я красиво говорить не люблю…
– Ань, пусть он сам выберет.
– Да как он может выбрать, если вы больше не увидитесь? Не надо мне одолжений.
– Если мы не сможем больше встретиться, то это судьба. Это знак свыше…
Ее слова прервал грохот за окном. В темноте взрывались и расцветали огненные цветы, сыпался дождь из разноцветных звезд, даже на Первое мая салют бывал скромнее. Это Савелий из фирмы «Звездолет» старательно отрабатывал свой гонорар.
– Вот видишь – знак, – наставительно произнесла Юлька, кивнув на бликующее окно.
– Вот заладила, тоже мне фаталистка нашлась! – обозлилась Аня. – Нам с тобой положительные эмоции нужны, мы с тобой ребенка носим, а ты истерики закатываешь.
– Мы? – хихикнула Юлька. – Ты говоришь, как заботливый папаша.
