«Нянька? Не, на какие шиши? Домработница? Тоже мимо… Теща? Да ну! Ё! Не может быть! Вот зараза, продала квартиру!!! С мебелью?»
– Доброе утро, – прохрипел он и замер. Ответное приветствие должно было внести хоть какую-то ясность в происходящее.
– Доброе, – не оборачиваясь, ответила Маруся. Она слышала кряхтенье за спиной и умирала от любопытства. Надо же, не догадалась зеркальце поставить. Хоть бы на морду его посмотреть!
– Это… Погода хорошая. – Виктор окончательно растерялся. Голос Марусин, но это же не она! Что он, жену свою не помнит? Хотя волосы вроде ее, а прическа другая какая-то… Женщина обернулась.
– Ну ни фига себе! – вырвалось у Виктора. Он протяжно свистнул. Это была она, только внезапно помолодевшая, красивая и совсем чужая. А оттого желанная. – Чего выпендрилась? Хахаля завела? – грубо спросил он, пытаясь хамством замаскировать растерянность. Пусть боится, пусть знает, кто в доме хозяин.
Совсем не таких слов ждала Маруся. Нет, мириться и начинать все заново она не собиралась. Просто надеялась закрепить вчерашнюю победу, да, видимо, не судьба. Грубый тон мужа ее разозлил.
– Завела. А тебе что за дело? Моя личная жизнь тебя не касается!
– Сдурела, – растерялся он. – Ты с мужем разговариваешь, а не с парнем на улице. Сейчас вот как дам, чтоб место знала!
– Сдачи получить не боишься? – насмешливо спросила Маруся, игриво помахав утюгом.
В том, что сдачу он запросто получит в таком размере, что еще на чай останется, Виктор не сомневался, а потому попятился.
– Ты чего, Марин? Совсем совесть потеряла? Ребенка бы постеснялась…
– Вспомнил, папаша… – И она добавила замысловатую вербальную конструкцию, ярко характеризующую его отцовские качества.
– Ты хочешь поссориться? – изобразив интеллигента, мирно спросил Виктор.
У него были совершенно другие планы. Во-первых, Маруся перекрывала доступ к холодильнику, где одиноко замерзала вожделенная бутылочка пива, а во-вторых, ее усилия не пропали даром, и должное впечатление она произвела: следующим пунктом программы супруг наметил выполнение супружеского долга. Это мероприятие расценивалось им как своеобразная премия для внезапно похорошевшей жены.
«Пусть порадуется, – решил он. – Надо и ее иногда баловать».
– Ты вот что… иди в спальню, я сейчас приду. – Виктор попытался обольстительно улыбнуться и подмигнуть. Небритое спившееся лицо скукожилось, сложившись в уродливый шарж.
Марусю замутило.
– Пшел вон, – процедила она сквозь зубы.
– Вот ты как, а я хотел тебе сюрприз сделать, – обиженно протянул Виктор.
– Сюрприз у тебя сильно бэ-у.
– Не понял…
– Я говорю, сюрприз, долго бывший в употреблении, мне без надобности.
Виктор озадаченно притих. Подобного развития событий он не предполагал. Отказ в грубой форме. Куда мир катится? Но высказать свою точку зрения он не успел. Маруся, внимательно взглянув на него исподлобья, спокойно произнесла:
– Думаю, нам пора расстаться. Так что бери свои вещички и выматывайся с моей жилплощади. Заявление на развод я сама подам, от тебя потребуется только согласие.
Глаза супруга в отставке медленно округлились. Он дернул кадыком и застыл, переваривая услышанное.
– Я тебя не тороплю, пара дней у тебя есть: подыщи жилье, собери вещи – и адье!
Моргнув пару раз и усвоив суть, Виктор недобро прищурился. Странно, но проспиртованный мозг вдруг заработал без сбоев.
– Если тебе охота, сама и выматывайся. Больно умная нашлась, с жилплощади меня гонишь? А это моя квартира!
Эта мысль была плотно утрамбована в его голову Ниной, с которой Виктор по инерции продолжал встречаться за неимением другого варианта. Именно Нина на его пьяные откровения о скором разводе отреагировала с неожиданной заботой и разъяснила богатый спектр возможностей. Пошевелив проспиртованными извилинами, он вдруг с благодарностью вспомнил, что именно она надоумила его прописаться в Марусину квартиру. Зачем ей это надо, Виктор не знал, но ему такое положение вещей было на руку. Что ни говори, а приятно, когда кто-то заботится и о твоих интересах!
У Маруси пропал дар речи. Она похватала ртом воздух.
– Ты что? Это квартира моей бабушки! При чем тут ты?!
– А я тут прописан, – гордо вскинув голову, доложил Виктор. – Сама же меня прописала, забыла?
– Ну, так выпишись, – неуверенно сказала Маруся.
Эту сторону вопроса она как-то упустила. Схема развода казалась ей предельно ясной: подать заявление и развестись. Куда выедет брошенный муж, Маруся не задумывалась, начисто забыв о давнишнем предостережении Ларисы, и уж совсем не рассматривала вариант, что он вообще откажется выезжать.
– Разбежался!
– Тогда я тебя выпишу!
– На каком основании, интересно?
– На основании развода. – Голос у Маруси дрожал, ситуация выходила из-под контроля.
Такого просто не может быть. Неужели с этим уродом развестись нельзя? Должен же быть какой-то выход! Выход был, о чем Виктор не преминул сообщить, злобно ухмыляясь:
– Если б у нас всех на основании развода с жилплощади выписывали, полстраны бомжами бы жило! Хочешь разводиться, давай квартиру разменивать!
– Разменивать? – не поверила своим ушам Маруся. – Бабушкину квартиру разменивать?
– Ничего я про бабушек не знаю, я тут прописан, – отрезал Виктор и гордо удалился, клокоча от злости.
Больше всего на данный момент его волновала проблема местного масштаба: опохмелиться пивком так и не удалось. Глобальная катастрофа с разводом и дележкой жилплощади казалась глупой блажью скандальной бабы. А даже если это и произойдет, ничего страшного – будет возможность выбрать нормальных соседей, без сопливого, вечно орущего ребенка. Вообще, это еще доказать надо, что мальчишка от него. Может, нагуляла! Утешив ворохнувшуюся совесть этой незатейливой мыслишкой, Виктор вернулся в комнату. В конце концов, опохмелиться можно и по дороге на работу.
Глава 22
– Как я маме скажу? – подвывала красноносая Маруся, тараща на Дину опухшие щелочки глаз. – Что я наделала-ааа…
– М-да, говорить тебе, что ты дура, уже поздно, да и бессмысленно, сама небось понимаешь. – Дина пыталась скрыть растерянность. – Тоже мне, Зоя Космодемьянская! Почему ты со мной не посоветовалась, умница? Детский сад! Когда ты повзрослеешь?
– Уже повзрослела, – всхлипнула Маруся. – Только ничего не изменить теперь, придется квартиру разменивать. – И она вновь залилась горькими слезами, периодически оглашая воздух сочными эпитетами в свой адрес.
– Не реви! – досадливо прикрикнула на нее Дина. – Это неконструктивно. От сырости только плесень заводится, а нам нужен план. Вытри нос, и давай думать.
