Маруся принялась строить планы мести. Лучше всего, конечно же, покончить жизнь самоубийством. Она даже расплакалась от жалости к себе, представив гроб, усыпанный цветами, и рыдающего у могилки Виктора. Единственное, что вселяло сомнения, – отсутствие уверенности в том, что муж действительно будет скорбеть, как положено. В свете последних событий от него можно было ожидать чего угодно. Панихида могла превратиться в праздник души для нечуткого супруга. Кроме того, невозможность собственными глазами увидеть последствия своей безвременной кончины направила Марусины мысли в другое русло.
«Надо его напугать, – решила она. – Пусть думает, будто я его бросила».
Маруся схватила старую спортивную сумку и начала набивать ее своими вещами, воображая, как ужаснется Виктор, открыв шкаф и обнаружив пустые полки. Он начнет метаться, рвать на себе волосы и помчится ее искать. Но и тут мысль зашла в тупик, поскольку богатая Марусина фантазия отказывалась рисовать сцену примирения. Необходимо определить место, где это произойдет. Но такового места не было. Маруся вдруг поняла, что пойти-то ей, собственно, некуда! Эта квартира, по которой она сейчас металась, собирая вещи, являлась ее единственным убежищем. О том, чтобы поехать к родителям, не могло быть и речи. Представив мамино лицо и торжествующе воздетый к потолку указательный палец, Маруся сникла. Подруги жили с родителями. Единственная самостоятельная из них – Дина – жила с кавалером. Вряд ли ее ухажера устроит наличие Маруси на снимаемой жилплощади.
Поразмыслив, она аккуратно разложила содержимое сумки по местам и принялась загружать ее вещами исчезнувшего мужа.
«Я его выгоняю», – решила Маруся и стала увлеченно продумывать очередную картину примирения.
Пойти Виктору некуда. Упав на колени, он повинится и будет умолять о прощении… Что-то не то. Получается, что он останется не из-за любви, а просто потому, что негде жить. Маруся внезапно похолодела, вспомнив, что у Виктора есть бывшая жена и ребенок. А вдруг он с ними общался, а она не знала об этом? Он ведь запросто может опять переехать туда. Маруся торопливо разложила уже упакованные для «изгнания» вещи по полкам и с растерянным видом присела на диван. Как ушат холодной воды, на нее обрушилась очередная догадка: «Он не просто ушел, а вернулся туда, к Веронике». Маруся разрыдалась, уткнувшись в шершавую спинку дивана.
На улице стемнело. Год начинался кошмарно. Недаром говорится, как встретишь Новый год, так и проведешь!
Ночью вернулся абсолютно пьяный Виктор. Свалив в прихожей вешалку, он добрел до кровати и, хрюкнув, как старый боров, грохнулся плашмя на затаившуюся Марусю. Вообще-то, ощущая неприятное чувство вины перед женой, которой он испортил Новый год, Виктор собирался реабилитироваться. Но его грандиозному плану не суждено было сбыться, поскольку на лестнице он наткнулся на свою старую знакомую, Нину. Девица ревела на подоконнике, а увидев Виктора, бросилась ему на шею, обмочив слезами и огорошив горестными взвизгиваниями о том, что без него жить не может. Возомнив себя рыцарем, за которого дамы готовы биться насмерть, Виктор поперся к Нине домой, утешать несчастную и кормить обещаниями. Процесс затянулся, поскольку любимая выставила на стол множество горячительных напитков. Уставший от избытка положительных эмоций, Виктор разомлел и вознамерился остаться на ночь, но Нина вдруг проявила понимание и начала выпроваживать его, причитая, что у нее сердце кровью обливается, как только она представляет, что чужая баба будет лапать любимого мужчину, слюнявить его и вообще заниматься всяческим непотребством, но семью рушить не может. Вот такая она положительная и принципиальная. Оценив ее жертву, Виктор окончательно загордился и с высоко поднятой головой, налетая на стены и углы, донес свой переполненный алкоголем организм до Маруси.
Возмущенная жена предположила, что супруг вспомнил про супружеский долг, и начала обличительную речь, прерванную на кульминационном моменте богатырским храпом. С трудом она выползла из-под исходящей алкогольными парами туши и, глотая слезы, ушла на диванчик.
В семейной жизни молодоженов образовалась трещина, она разрасталась с каждым днем. Маруся переехала в маленькую комнату. Они разговаривали лишь по необходимости. Иногда Виктор не приходил ночевать, но Маруся уже не сомневалась, что нет никаких секретных испытаний. Однажды, стирая свитер мужа, она нашла на нем несколько длинных черных как смоль волосиков. Сердце заколотилось так, что едва не выпрыгнуло. Одно дело – подозревать Виктора в измене, и совсем другое – получить доказательство.
Виктор смотрел хоккей. Постояв в дверях, Маруся дрогнувшим голосом спросила:
– Ну, как поживает твоя брюнетка?
– Которая? – лениво усмехнулся он.
– Длинногривая, – напряженно пояснила Маруся.
– Отстань! Не видишь, я занят?
– Передавай ей от меня привет, – с горьким ехидством произнесла она и вернулась в ванную комнату.
Все было неправильно. Марусю трясло, как в лихорадке. Надо было не так сказать! А как? Она не поняла, подтвердил Виктор наличие любовницы или опроверг. Посоветоваться не с кем. Позвонив Ларисе, которую Маруся уже давно воспринимала как палочку-выручалочку, и в очередной раз наткнувшись на хамоватую девицу, сообщившую, что мама в командировке, она приуныла. На вопросы подруг Брусникина отвечала, что все хорошо, и каждый день придумывала новые подробности, подтверждающие безоблачное счастье молодой семьи. Если мама узнает хоть толику того, что происходит, Виктора можно будет хоронить под грустную музыку. Оставалась Дина.
Глава 10
Однажды Марусю разбудил телефонный звонок.
– Малыш, надеюсь, твоя кикимора уже ушла? – поинтересовался нежный девичий голосок.
– Кикимора на проводе! – рявкнула Маруся, ощущая, как голова наполняется тягучей тяжелой болью, накатывающей на глаза и выжимающей горькие злые слезы.
– Ой… а мужа позовите, пожалуйста. Это с работы.
– Да что вы говорите! – Маруся исходила желчью, надеясь, что ее яд уже достиг оппонентки и начал капать из трубки. – Малыш тоже… на работе! Уже должен был доползти, пошарьте там под столом!
– Да, правильно он говорил, – понимающе протянула девица. – Гюрза бешеная.
– Привет Малышу! Пламенный! Кстати, он уже укушенный, так что осторожнее, бешенство заразно!
– Хамка базарная, Шапокляк! – радостно поддержала обмен репликами девица.
– Давай-давай, крути пропеллером, Карлсон! Твой Малыш уже на подлете! – В бессильной злобе Маруся швырнула трубку и разрыдалась.
Оказывается, этот мерзавец еще и обсуждает ее со своими пассиями, вот это номер! Почему это все происходит именно с ней?
На лекции Маруся не пошла. К обеду она приехала в заведение, где работала Динуля. Потоптавшись перед вылизанным блестящим входом в валютный подвальчик, она собралась с духом и вошла. На всякий случай, чтобы не ударить в грязь лицом, Маруся взяла с собой всю скудную наличность, оставшуюся от стипендии. К ней тут же бросился молодой человек в форме швейцара, осветив сумеречный вестибюль белозубой улыбкой. Когда он разглядел вошедшую, улыбка его подувяла, а через мгновение погасла совсем.
