С их последней встречи Валентина еще больше раздалась вширь, став похожей на комбайн в чехле. Но если Валя изменилась внешне, то Лариса точно так же кардинально изменилась внутренне. От восторженной интеллигентки не осталось и следа, ее место заняла хищно лязгающая острыми зубами щука, готовая не только загрызть обидчицу, но и наподдавать ей мощным хвостом.
– Здрааасьте, – насмешливо протянула Валентина, не испугавшись появления старой подруги. Судя по тону, совесть и прочие глупости ее не мучили. – Дрын! Глянь, кто к нам заявился!
Поскольку в коридоре моментально появился бывший супруг Ларисы, из этого можно было сделать вывод, что Дрын – ласковое обращение именно к нему. Кого-то называют Зайчиком или Пупсиком, а Вадима Евгеньевича теперь по неизвестной причине именовали Дрыном. Сдержав торжествующий смешок, Лариса подумала: «За что боролись, на то и напоролись».
– Лора, а что тебе нужно? – Бывший супруг попытался принять независимый вид и гордо сунул руки в карманы бесформенных треников, пузырями раздувающихся во всех местах. Один карман оказался сквозным, поэтому рука вынырнула наружу сквозь большую дыру на штанине, продемонстрировав изумленной Ларисе тощий кукиш.
– Жилплощадь, а ты думал – за тобой пришла? – воинственно выпятила огромное пузо Валентина. – Все, шалашовка, уматывайся, мы тебя давно выписали, комнату тебе пробили от завода, дочку твою поили, кормили, обували, а от тебя даже алиментов не было ни копеечки!
– Как это? – возмутилась Лариса и мстительно покосилась на съежившегося Дрына. – Я каждый месяц до восемнадцати лет переводила по почте. У меня и квитанции есть!
Это была чистая правда, хотя она с таким же успехом могла и соврать, поскольку Валентина треснула по сгорбленной спине супруга тяжелым кулаком. Вадим Евгеньевич отлетел к стене и виновато заблеял:
– Не правда это! Не было никаких денег. Не получал я ничего!
– Квитанции показать? – нагло поинтересовалась Лариса, у которой не было ни одной квитанции. Ей даже в голову не приходило хранить их.
– Подотрись своими бумажонками, – посоветовала Валентина и попыталась закрыть дверь.
– Я за вещами. – Лариса решительно отпихнула жирную, дряблую лапу соперницы и, не снимая обуви, пошла в комнату дочери.
– Нету тут твоих вещей! – взвизгнула Валя и со слоновьей поспешностью рванула по коридору спасать имущество.
– Моих нет, – спокойно согласилась Лариса, с трудом сдерживая желание вцепиться в толстые щеки бывшей подруги, так легко разрушившей когда-то ее жизнь.
Она не узнавала свою квартиру, заклеенную аляповатыми обоями и заставленную невообразимым количеством хлама. Не узнавала некогда вальяжного и солидного мужа, даже саму себя. Лариса вдруг почувствовала себя всемогущей, словно поднявшись над своим тогдашним унижением, обидой, сломанной судьбой, и, крепко взяв за грудки отдышливо пыхтящую хозяйку, требовательно посмотрела в ее блеклые глаза:
– Где дочкины вещи и документы?
– Я милицию вызову, – неуверенно просипела Валентина, ошарашенная нехарактерным для тихой подруги поведением.
– Я сама вызову. Сейчас вот удавлю тебя, гадину, и вызову, – пообещала Лариса и поверила в то, о чем говорила.
Задохнувшись в волне ненависти, исходящей от нежданной визитерши, Валентина трусливо заорала:
– Дрын, ты где?! Помогите! Убивают!
– Масенька, вы уж тут сами… без меня. Поболтайте, молодость вспомните…
Жалостливое блеянье резко оборвал стук входной двери. Героический супруг торопливо покинул поле боя. Поняв, что защитник слинял, Валентина обмякла и в течение следующих пяти минут собрала мешочек с документами. Несмотря на испуг, жадность взяла верх, и вещи «масенька» решила отстаивать до конца.
– А одежда? – Лариса не рассчитывала, что ей отдадут тряпки. У нее и сумки-то с собой не было, но уступать не хотелось.
– Нету, – буркнула Валентина и в подтверждение потрясла для наглядности головой.
– Подавись! – Ларису затошнило от отвращения, и она двинулась к выходу.
Почувствовав слабость противника, Валя ожила и завопила:
– Воровка! Проститутка! И девчонку на панель продашь! Знаю я вас таких…
Лариса резко обернулась, и крики моментально прекратились, словно кто-то повернул ручку громкости до минимума: Валентина с тихим шелестом проскользнула в ванную комнату и закрылась на задвижку.
– Уже уходишь? – тихо поинтересовался скучавший на лестнице Вадим Евгеньевич.
Лариса молча брезгливо обошла его и, не оборачиваясь, побежала по лестнице, стремясь быстрее покинуть этот дом, где все напоминало о молодости, счастье и утраченной любви. Теперь дом походил на теремок, на который по недоразумению разгрузился мусоровоз. Ее колотило от омерзения и желания забыть все, что происходило до сегодняшнего дня. Хорошо бы и Наина сумела точно так же перешагнуть через «коровью лепешку», изуродовавшую тропинку ее судьбы, и идти дальше, наслаждаясь каждым днем своей новой жизни.
Глава 9
Новый год они собирались встречать у родителей, но все сорвалось, поскольку Виктор вернулся с работы только в одиннадцать ночи, совершенно пьяный, и завалился спать. Маруся позвонила маме и дрожащим от обиды голосом попыталась изобразить радость:
– Ой, мам, у нас планы поменялись, мы идем в другое место. Вы не обидитесь?
Конечно, мама обиделась, о чем не преминула сообщить:
– Если бы ты предупредила заранее, то мы тоже не сидели бы дома, как два старых валенка! Возмутительная беспардонность!
– Мусик, давай не будем ссориться, – едва не разрыдалась Маруся. – Новый год ведь!
Валентина Макаровна смягчилась, они обменялись дежурными поздравлениями и попрощались.
Это был первый Новый год вне дома. Этот праздник Маруся всегда встречала с родителями. Ночь она сидела в пустой кухне и печально смотрела в окно. С улицы доносились хлопки фейерверков и радостные крики. В квартире густой пеленой повисла тягучая тишина. Телевизор находился в комнате, где спал Виктор, идти туда не хотелось. Маруся разогрела вчерашний суп и, сгорбившись, села за стол. Они планировали, что пойдут к родителям, поэтому холодильник был почти пуст. Елочки тоже не было.
В тарелку с тихим плюханьем начали падать горькие тяжелые слезы. Маруся судорожно вздыхала, пытаясь остановить рыдания, но истерика набирала обороты, и заглушить ее не получалось.
Утром произошла первая ссора. Маруся орала на Виктора, осыпая его оскорблениями. Он не остался в долгу, и скандал понесся, как разъяренный бык, круша хрупкие останки семейного благополучия и топча едва зародившиеся ростки надежды на счастье. Впервые Марусе захотелось ударить мужа. В какой-то момент они оба выдохлись и замолчали, тяжело дыша и с ненавистью глядя друг на друга.
Маруся не выдержала первой. Всхлипнув, она убежала в ванную комнату и долго надрывно там плакала. Вскоре слезы закончились. Она еще некоторое время громко скулила в надежде, что пристыженный Виктор придет просить прощения. Наконец ей надоело сидеть на холодном бортике, и она вышла. Квартира встретила ее гробовой тишиной. Виктора дома не было. Маруся обалдело осмотрела вещи в прихожей, решив, что муж просто спрятался и сейчас выскочит откуда-нибудь, как черт из табакерки. Его куртка и ботинки отсутствовали. На всякий случай она проверила шкафы и заглянула за занавески. Супруг растворился в праздничной дымке первого дня наступившего года.
