– Если вас это беспокоит, обратитесь к психоаналитику. В крайнем случае – к пластическому хирургу.
– Судя по судорогам, это вас беспокоит, а не меня, – заволновалась подозреваемая. – Вот вы и идите к хирургу.
– Вы думаете, мне пойдет такой бюст? – картинно ужаснулся Стас. – Да как я в курилку ходить буду?!
Лена прыснула, а сисадмин, вздохнув, встал и, стараясь не задеть новую сотрудницу, словно она была начинена взрывчаткой, прокарабкался к выходу.
В обеденный перерыв за ее столик никто не садился. Лена почувствовала себя ужасно неуютно и начала старательно делать вид, что одиночество ее мало беспокоит. Народ косился, переговаривался, хихикал, и ей казалось, что все обсуждают только ее. От этого становилось совсем тягостно, словно сидела она не в уютном кафе, а посреди оживленной магистрали, по которой носятся разнокалиберные машины, и того и гляди, какой-нибудь лихач собьет ее вместе со столиком.
Углядев краем глаза Стаса, она обрадовалась. Почему-то Лена подумала, что он сядет к ней. Интуиция ей подсказывала, что, судя по реакции, она сисадмину явно понравилась.
«Легкий флирт ни к чему не обязывает», – взволнованно подумала Лена и расправила плечи, пытаясь принять какую-нибудь красивую позу. Но интуиция опять ошиблась. Стас прошествовал мимо, поднимая длинные тощие ноги, словно журавль на болоте, и даже не задержался на ней взглядом, выискивая место для парковки подноса. Лена обозлилась и замкнулась в себе. Настроение резко испортилось.
Вечерний совет мамы и Светки, которых Лена застукала, вернувшись домой, только подлил масла в огонь. Ее жалеют! Она не хотела быть жалкой, словно бездомная, никому не нужная собачка. Ей очень хотелось быть независимой, гордой и нужной. Хоть кому-нибудь. Разбуженная в ней женщина требовала реализации. Но, как показывала практика, далеко не на каждый товар есть свой купец. Или он есть, но его уже обобрали в другом месте.
Стас впервые за долгие годы ушел домой вовремя. Задумчиво и оценивающе оглядев свою холостяцкую конуру, он позвонил маме. Услышав голос любимого сына, дозвониться до которого было почти невозможно, поскольку его засасывало в виртуальное пространство Интернета, едва он переступал порог квартиры, мама перепугалась и дрожащим голосом начала допытываться, что случилось.
– Да ничего, – растерялся Стас. – Разве я звоню только тогда, когда что-то случается?
– Нет, конечно, – огорошила его мама. – Ты вообще не звонишь.
– Так мы же видимся регулярно.
– Видеть твою спину и затылок перед монитором, это не значит общаться. Тем более что я сильно сомневаюсь, что ты меня видишь. Если бы я не убирала твою квартиру, то ты бы уже давно переломал ноги о горы мусора. Если бы я не готовила для тебя, то ты бы уже давно нажил язву желудка на своих чипсах. И если я не позабочусь о внуках, то у меня их никогда не будет. Когда ты последний раз встречался с девушкой?
– Я их регулярно вижу у себя на работе.
– Сталкиваться в коридорах и ухаживать – это разные вещи! – возмутилась мама. – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
– Мам, не волнуйся, я общаюсь с женщинами в сети. Это гораздо более гигиенично и безопасно.
– Ты совсем свихнулся на своих компьютерах! – горестно воскликнула мама.
– Мамуля! Ну ты же не хочешь, чтобы у меня на кухне хозяйничала толстая наглая девка, которая лишит тебя возможности ухаживать за любимым и единственным сыном?
– Не поверишь – уже хочу! Тебе скоро сорок, это возраст критический…
– Хочешь, я скачаю тебе статистику…
– Не хочу! – отрезала мама. – Я хочу, чтобы ты познакомился с дочерью одной моей знакомой. Очень интеллигентная девочка, молодая, симпатичная, незамужняя.
– Еще бы ты мне замужних подпихивала, – хохотнул Стас. – Нет, мам…
– Как это – нет?
– Так. Я к тебе по делу. У меня есть костюм?
В трубке воцарилась напряженная тишина.
– Мама, ты вспоминаешь или что?
– Нечего мне вспоминать. Есть костюм, в котором ты ходил к Федору на свадьбу, когда был свидетелем. Он у меня. А тебе зачем?
Стас внимательно посмотрел на кусок голой ноги, торчащей из джинсов:
– Волосы на ногах прятать. А то девушкам не нравится.
Мама озадаченно молчала.
– Мам, а можно я к тебе сейчас заеду?
– Я сама привезу.
Из трубки посыпались короткие гудки.
Стас пожал плечами и посмотрел на темный экран монитора. Почему-то к компьютеру не тянуло. Сунув руки в карманы, он прошел в кухню, поддевая по пути ногами разбросанные по квартире вещи.
– М-да, Станислав Григорьевич, – сообщил он своему проплывающему в зеркале отражению, – грязновато у вас тут. Прямо даже скажем – жуть!
– Господи, – всплеснула руками приехавшая через полчаса мама. – Как ты умудрился так изгадить квартиру за два дня! И опять пивные бутылки! При твоей комплекции только пивного живота не хватало! Будешь похож на беременную удочку!
– Это старые бутылки, – вздохнул послушный сын. – Я выбросить забыл.
– Их не выбрасывают, их сдают!
– Еще не хватало с хануриками в очереди стоять!
– Я привезла костюм! – гордо объявила мама. – А еще рубашечку и галстук.
– Рубашечку, – пробормотал он, с сомнением разглядывая черный пиджак. – Я в этом буду похож либо на жениха, либо на покойника. Нет, ну его!
– Как это? – возмутилась мама. – Я же тащила, помять боялась. Ну-ка, примерь!
Когда Стас вышел из комнаты в костюме, мама прослезилась:
– Какой ты, оказывается, красавец! Ходишь вечно в драных тряпках, а тут хоть на человека стал похож.
Стас попрыгал внутри костюма, покрутил пуговицу на пиджаке и вздохнул:
– Что-то неохота мне в таком виде позориться.
Результатом длительного маминого выступления на эту тему стало компромиссное решение надеть брюки, а пиджак приберечь для более торжественных случаев, заменив при этом рубашку привычным джемпером.
Первый перевод Лене принес коммерческий директор, Вадим Сергеевич. Высокий, плечистый блондин с умопомрачительной ямочкой на подбородке занял своим накачанным торсом почти все пространство маленькой комнатки. От него пахло дорогой туалетной водой, по белоснежной рубашке змеился серо-стальной галстук, а ухоженные руки теребили тонкую пачку листов.
«Кольца на пальце нет», – моментально отметила Лена, для которой общение с Карякиной даром не прошло.
– Ну, как вам на новом месте? – он ослепил ее белоснежной улыбкой. – Кстати, должен заметить, что вы разительно переменились со времени нашей последней встречи. Тогда вы произвели на меня просто удручающее впечатление, а теперь…
