– Я не могу себя освободить. Нас пока связывает квартира. А это посильнее всяких чувств. Я догадываюсь, что меня нагрели, но не понимаю как. Юрист говорит какую-то заумь и ничего внятного не обещает. Вернее, какие-то ужасы он мне прогнозирует. Я даже вникать не хочу.
– Как эфо «не хофу»? – запротестовала Лера, едва не подавившись полезным фруктом. – Ты воффе, фто ли?
– Ничего я не вообще! Он сказал, что отсудить полквартиры можно, но отделить их от общего куска жилплощади невозможно. Я буду иметь право там жить. И чего? Десантироваться им на голову и жить с его бабой, стирая трусы в одном тазу?
– А что? Вариант, – хихикнула Горецкая. – Еще неизвестно, кто первым сбежит. Заодно его баба будет сидеть с твоим Лешкой. И образуется дивная шведская семья!
– Тебе смешно?
– Соловьева, мне грустно, что ты не понимаешь элементарных вещей! Если полквартиры будут твоими, ты сможешь их продать!
– Это целая история! Там не поделить поровну, – возразила Рита, которая с мамой уже сто раз обсуждала все мыслимые и немыслимые варианты. – Нужно разрешение от него на продажу. Ну, не разрешение, а отказ. Он должен либо сам купить, либо отказаться! И только после этого я смогу что-то делать.
– Так и делай. Нечего нос воротить от бывшего мужа. Ты с ним раньше вообще спала. А теперь всего лишь надо будет пообщаться на тему квартиры. В этом случае неуместно быть гордой! Ты хочешь свою половину?
– Лер, я только тебе могу сказать! Он мне всю жизнь растоптал! Он же… Я его до сих пор ненавижу!!! Я его наказать хочу! Я хочу квартиру каким-нибудь гастарбайтерам продать! Чтобы они у него там жили, родню из дальних аулов принимали и улучшали демографическое положение страны!
– Понимаю. И одобряю. Если тебе так легче, – кивнула Валерия. – Я бы тоже затеяла какую-нибудь пакость. Мужиков надо учить наглядно, иначе с них, как с гуся вода, – без душевных терзаний и последствий.
На суд Рита решила пойти без группы поддержки. Маму она не взяла, потому что Татьяна Юрьевна могла закатить безобразный скандал и настроить против себя судью. Бывшая теща дошла до крайней степени ненависти к зятю и регулярно подзуживала себя разговорами на тему, как все могло бы сложиться, если бы не этот подлец. Перед подругами было стыдно. Рита могла бы взять Леру, но та легла на сохранение и руководила борьбой по телефону.
Когда Маргарита собиралась на первое заседание, посвященное разводу, она, разумеется, не послушалась Марину и оделась, как на званый ужин. Надо же было показать Андрею, что он терял. И не для того, чтобы он понял и захотел вернуть, а чтобы просто тихо переживал и кусал локти, сравнивая со своей новой пассией. Но пассию ей оценить не удалось. Та то ли не смогла явиться на слушание, то ли побоялась, то ли они решили не афишировать причину развода и не подставлять Андрея. На второе заседание, уже по поводу раздела имущества, Рита тоже принарядилась.
Но все оказалось зря. Невесту Андрей снова не привел, а в Ритину сторону даже не смотрел, с жаром отстаивая мебель, технику и квадратные метры. Он приволок чеки, квитанции и прочие неожиданные бумаги, которых у Риты не оказалось. Нет, она, конечно, помнила, что ее адвокат просил съездить и забрать хоть что-то из документов, но Рита лишь вздрагивала от одной мысли о встрече с бывшим мужем и омерзительной дележке утюга и холодильника. Так унижаться она была не готова.
И оказалось – зря. Гордость привела к тому, что Андрей, скрупулезно подготовившийся к мероприятию, остался в выигрыше, а Рите стало обидно. Она оглянулась на адвоката, но тот развел руками – мол, я тебя предупреждал.
Из зала суда она вышла совершенно оплеванная, раздавленная и оглушенная.
Половина квартиры отходила ей с правом на проживание. Андрея обязали отдать ей ключи, чего он, естественно, не сделал и не сделает. Начиналась затяжная война за квадратные метры.
– Ну, это надолго. Теперь только терпение и четкие, последовательные действия, как мы и договаривались. Звоните, если что! – подтвердил ее опасения юрист, махнув рукой на прощание и скрывшись в запутанных коридорах здания суда.
Беспомощно заметавшись, Рита догнала Андрея и требовательно вцепилась в его рукав. Быть гордой дальше не имело смысла. Как только выяснилось, что никто не обяжет его разменять квартиру, стало ясно, что договариваться можно только по-хорошему. Или совсем по-плохому.
– Ты сам станешь искать варианты для размена или мне заняться? – запыхавшись, спросила Рита, стараясь смотреть ему не в глаза, а на переносицу. Кто бы знал, как ей хотелось сейчас врезать по этой самодовольной роже! Но это было бы неконструктивно.
Андрей насмешливо процедил:
– Займись. Только сомневаюсь, что мне понравятся твои варианты.
Это означало одно: никакого перемирия. Он оставил ее в дураках. Вернее, в дурах.
Как пьяная, Маргарита вывалилась на свежий воздух и застыла, не соображая, куда идти. Из состояния ступора ее вывел телефонный звонок.
– Ну, что там? – крикнула мама так, что барабанная перепонка тонко завибрировала, проткнув висок острой болью. – Он будет размениваться?
Что она могла ответить маме? Ничего. Зато было ясно, какой станет их дальнейшая совместная жизнь. Ссоры, упреки и сжигание нервов в неравной схватке с бывшим мужем. Сама виновата!
Нажав кнопку отбоя, Рита шагнула на проезжую часть. Визг тормозов привел ее в чувство мгновенно.
– Ты чего?! Жить надоело?! – заорал молодой мужик, выскочив из машины и бросившись ощупывать Маргариту.
Жить ей, конечно, надоело, но не до такой степени, чтобы бросаться под автомобили.
– Извините, – залепетала она, отталкивая его руки. – Я нечаянно. У меня очень болит голова.
– У меня теперь тоже, – слегка успокоился водитель и внимательно посмотрел на Риту.
– Хорошего дня, – пробормотала она, пятясь и кланяясь, как придворный вельможа. – Всего наилучшего!
– А вы сейчас куда? Не на мост, случайно? Или, может, в метро? – заинтересовался мужчина. – Или еще в аптеку можно, за снотворным. Только надо знать, что покупать, а то вместо легкой смерти понос приключится!
Рита тревожно оглянулась.
– Вы псих! – пискляво выкрикнула она. – Не трогайте меня, я милицию позову!
– Ага, – обрадовался мужик. – То есть мысль о самоубийстве вы отбросили? Похвально, похвально!
– Да я ее и не подбирала. – Маргарита треснула его по рукам, которые водитель снова тянул к ней. – У меня ребенок. И вообще – я только жить начинаю! И… И…
И тут она разревелась, бормоча нечто совершенно бессвязное.
Мужчина схватил рыдающую Риту за руку и потащил к машине. Нырнув в салон, он схватил бутылку с водой, ловко открутил крышку и плеснул Маргарите в физиономию. После чего решительно приставил эту же бутыль к ее губам и потребовал:
– Пей!
