Йоханна с благодарностью посмотрела на свою благодетельницу. Она тоже надеялась, что на сей раз все получится. Йоханна устала ждать предложения. Возраст поджимал. Еще немного, и стукнет сорок, и тогда с рождением первенца могут возникнуть проблемы. Собственная мать называла ее старой девой и требовала перестать строить планы на Танненштока.
– Он уехал куда-то в Африку! – бесновалась она. – Ты что, собираешься его ждать? Да этот наглец, так и не собравшийся жениться на тебе, теперь либо папуаску какую-нибудь привезет, либо вообще инфекцию. Страны третьего мира – это очень опасные в плане здоровья зоны!
– Мама, он уехал в Россию, – стараясь не раздражаться, поясняла Йоханна. – Там есть цивилизация.
– У древних майя тоже была цивилизация, и что? Все вымерли. Цивилизация цивилизации рознь! – не унималась мать, которой надоело ждать внуков и объясняться с подругами, почему ее престарелая дочь до сих пор не замужем.
Мнение знакомых – сильнейшая движущая сила в вопросах брака. Оно может допечь кого угодно, даже самого убежденного холостяка и самую закоренелую старую деву. Сколько браков было зарегистрировано под дружеским нажимом окружающих, регулярно заботливо спрашивающих: «Как? Еще не замужем? Ну ты даешь! Не берут?»
Именно желание перестать объяснять всякий раз, что как раз берут, но не те, вынуждает совершить роковой шаг. И не всегда он ведет к бездне. Порой люди живут долго и счастливо. Это уж как повезет.
Ханна всегда знала, что ей повезет. Она умела ждать. Тем более что Даниэль, ничего особо не обещавший, имел в виду то же самое. А не обещал он лишь из врожденной осторожности. Давным-давно у них состоялся разговор на тему, когда людям, причем не конкретно им, а людям вообще, нужно создавать семью. Именно тогда он озвучил то, что Йоханна желала услышать: когда мужчина встанет на ноги, купит дом и будет уверен, что отложенных денег хватит на обучение троих его детей. Про троих детей ей тоже понравилось, поскольку Ханни планировала ровно столько же. У разговора имелся подтекст, который они оба прекрасно понимали, и это было замечательно.
Йоханна была упрямой и целеустремленной. Женить на себе Даниэля она решила еще в школе. С тех пор их бодрое партнерство, правильно понимаемое с обеих сторон, медленно, но неуклонно приближалось к логическому завершению.
Предыдущая попытка, когда Дани приехал в отпуск, провалилась. А ведь они с фрау Танненшток так замечательно все продумали! Но Дани честно сказал, что не готов. Ханни начала немного злиться. К сорока годам он мог бы и дозреть до первой совместной ночи. Она уже давно дозрела, перезрела и могла просто свалиться с дерева невест, как подгнившее яблочко.
– Все должно произойти после свадьбы, – твердо стоял на своем Дани.
Это было бы подозрительно, если бы Йоханна не знала своего условного жениха как облупленного. В его словах не звучало фальши. Он действительно был щепетилен и порядочен. Именно таким должен быть ее супруг и отец ее детей.
Она с умилением посмотрела на его сутуловатую спину, обтянутую темным кашемиром, и счастливо улыбнулась.
Основательно продрогнув, Лизавета впорхнула в холл, прикрывая лицо капюшоном пуховика. Ей хотелось усугубить налет таинственности и запретности. Адреналин в крови зашкаливал. Лизавета поджимала ноги в тонких сапогах, как озябшая курица. Попрыгав в тепле, она подмигнула швейцару, помахала девочкам за стойкой и потопала к лифту. Топала она специально, поскольку правую ступню начало сводить. Не хватало еще таких проблем в столь знаменательный вечер.
Лиза в ресторане решила, что вечер будет именно знаменательным, ведь она впервые изменит мужу. А что? Он, можно сказать, сам ее на это толкнул. Решил же ее Славик завести себе Данаю! Почему бы ей тоже не поразвлечься?
Нога совершенно не слушалась.
«Здравствуй, старость!» – вздохнула Лизавета и навалилась всем весом на подгибающуюся конечность. Ей надо было на пятый этаж. Пошевелив губами и вспомнив примерное расположение номеров, Лиза сообразила, что пятьсот восемьдесят первый номер, в котором ее ждал шеф, должен располагаться в правом крыле. К лифту подошли жизнерадостные американцы в солдатских шинелях и бейсболках. Они радостно орали, обмениваясь впечатлениями от экскурсии. Лизавету буквально внесли в лифт, даже не заметив.
«Странные они какие-то», – подумала Лизавета, пристально глядя на ближайшего бритого дядьку с полиэтиленовым пакетиком в руке. Из пакетика торчал российский триколор. Дядька широко улыбнулся и хвастливо ткнул себя в грудь. На его шинели были приколоты в ряд октябрятский, пионерский и железнодорожный значки. Ни подмигивать ей, ни заигрывать с красивой девушкой он даже не попытался.
На всякий случай Лизавета проинспектировала свое отражение в зеркале. Вроде все нормально. Значит, дело не в ней. Ну и ладно. Она протиснулась вперед и вышла на своем этаже.
Номер шефа оказался в самом углу. Распахнув пуховик, который она забыла оставить в раздевалке, Лизавета кокетливо выставила колено, сложила губы трубочкой и постучала. Пока с той стороны возились с замком, она решила не изображать нимфетку и встала ровно.
Решение оказалось интуитивным, но тактически верным.
По ту сторону двери стояла черноволосая, сухопарая тетка, похожая на любопытную галку. Носатая, блеклая, с круглыми глазками, она наклонила голову чуть вбок, с интересом и недоумением разглядывая Лизу. Помолчав, тетка что-то протарахтела на незнакомом языке и растянула губы в резиновой улыбке.
– Ой, – попятилась Лизавета. – Извините! Не туда попала.
Она одурело посмотрела на табличку с номером. Табличка не оставляла никаких сомнений, что попала она туда. Тем более что из-за спины «галки» появилась сначала смело накрашенная старушка, а за ней высился директор собственной персоной.
Выражение лица у него менялось, как кожа хамелеона, брошенного в клетку к хищникам. Сначала шеф удивился, как и его дамы. Потом в глазах забрезжило понимание. После чего физиономию Танненштока исказила гримаса ужаса и отчаяния. В довершение всех мимических коллизий директор принялся строить Лизавете страшные рожи и сигнализировать что-то белесыми бровями.
Быстротой мышления и сообразительностью Лиза Бабаева никогда не отличалась. Поэтому она медленно и обстоятельно стала перебирать варианты: шефа захватили в заложники и он просит помощи, шеф хочет, чтобы они провели вечер в этой странной компании, шеф просто желает ее отпугнуть. Учитывая тот факт, что в начале вечера он приманивал и подкармливал Лизавету, гнать ее сейчас было нерационально.
– Добрый вечер, – неуверенно промямлила Лиза, отводя взгляд от Танненштока, которого уже перекосило. У него от усердия даже очки съехали на кончик носа и криво повисли, зацепившись за розовые уши.
Бабулька холодно уставилась на гостью, словно Лиза вломилась на прием вдовствующей герцогини с барабаном и горном. Высокомерно поджав сухие губы, обильно смазанные коралловой помадой, старушенция оттеснила более молодую тетку и строго каркнула что-то, обличительно ткнув в Лизавету пальцем.
