Кирилл где-то на подсознательном уровне понимал, что даже в большом городе не исключена вероятность встретить кого-нибудь из сослуживцев в самом неожиданном месте, но тем не менее надеялся, что этого не случится. Выходя из образа жеманного гея, чтобы хоть немного пожить для себя, он искренне верил, что судьба, и так многого лишившая его в юности, не подставит его еще раз. Но у фортуны столько забот, что помнить про каждого обездоленного она просто не в состоянии, поэтому надежд Кирилла она не оправдала.
Быстро оглядев, как обычно, многочисленных гостей вечеринки, он расслабился, совершенно не подумав, что приглашенные продолжают прибывать.
– Кира, принеси еще мартини, – Женечка игриво стрельнула глазами и многозначительно посмотрела на Яну, длинную темноволосую девицу, похожую на шнурок в кружевах. Женя явно хотела продемонстрировать покорность кавалера, а заодно выяснить, достаточно ли сильно подружка завидует ее приобретению в виде галантного Кирилла. Он это прекрасно понимал, но не имел ничего против, тем более что Женечка ему нравилась, так почему бы не потешить ее самолюбие?
У стола стояла невысокая толстушка, затравленно озиравшаяся по сторонам и едва не плакавшая. Она показалась Кириллу очень аппетитной и славной: простенько, даже бедно одетая, но вполне привлекательная своей свежестью и жалобной наивностью уже поблескивавшего от подступающих слез взгляда. Когда-то Кирилл тоже стоял столбом посреди веселящейся толпы и больше всего на свете хотел исчезнуть из-под пристальных и насмешливых, как ему тогда казалось, взглядов завзятых тусовщиков. Они знали здесь все, а он был не просто новичком, а почти засланным казачком, просочившимся сквозь бдительную охрану на чужую территорию. Муха в супе и поддатый слесарь в опере и то чувствовали бы себя лучше, чем он на том первом в своей жизни банкете, куда его притащил Виталик.
Ему захотелось вдруг как-то поддержать эту малышку, тем более что Женя только обрадуется возможности сообщить томно вздыхающей подружке как можно больше новостей, пока он потерялся в толпе.
– А вы пробовали салат? – ободряюще улыбнулся он девушке, тоскливо переминавшейся у роскошно накрытого стола.
– Нет, спасибо, – голос у нее был совсем детским и дрожащим.
– А зря, ужасно вкусно. Кстати, вы потрясающе выглядите! Вам об этом уже говорили, или я успел первым?
– Правда?! – в ее вопросе звучала робкая надежда, подтверждавшая не только тот факт, что он первым сделал барышне комплимент, но и то, что она к комплиментам не привыкла и считает причиной его сообщения искреннее потрясение ее внешним видом.
– Конечно, правда! – сдержав улыбку, убежденно подтвердил Кирилл. – Зачем мне врать?
– Не знаю, – она осторожно улыбнулась.
– Я здесь, если честно, впервые, и никого не знаю, а вы? – Он мог бы и не спрашивать, потому что поведение выдавало малышку с головой, как ребенка, спрятавшего за спиной испачканные в шоколаде руки, но изо всех сил отрицающего, что причиной исчезновения конфет стал именно он. Зато этот вопрос делал их товарищами «по несчастью», а страдать в коллективе, как известно, намного легче, нежели в одиночестве.
– Я тоже в первый раз, – старательно хорохорилась девушка, изображая, что ничуть не смущена этим фактом, – но я с другом, только он куда-то делся.
Ее мордашка опять приняла обиженное выражение, а нижняя губа начала предательски оттопыриваться и подрагивать.
– Вероятно, он пошел слегка припудриться, – подмигнул ей Кирилл. – Сейчас вернется. А хотите, я составлю вам компанию, чтобы было не скучно ждать?
На ее лице мелькнуло сомнение: судя по всему, девушка не была уверена в том, что друг правильно поймет их знакомство, если этот мифический друг вообще был, и она боялась именно ревности, а не того, что прогадает с выбором кавалера.
Но уже через минуту выяснилось, что она действительно пришла не одна.
– Вика, куда ты делась, я же сказал, что сейчас приду! Тут такая толпища, что можно запросто потеряться, как на вокзале, а ты уходишь!
Услышав за спиной этот голос, Кирилл метнулся в сторону и ввинтился в толпу гостей.
– Ты сам первый ушел! Сказал, на минуту и провалился! А ко мне какой-то охранник привязался, начал спрашивать, с кем я! А я от него убежала!
– Убежала? Зачем?
– Откуда я знаю, с кем я!
– Отлично. Ты со мной, – Дима даже немного обиделся.
– Ага. Так и надо было сказать: я с Митей.
– Что за детский сад. Надо было назвать мою фамилию, приглашение-то выписано на меня. И вообще не понимаю, с какого перепугу он к тебе привязался!
– Во-первых, я не знаю твою фамилию, мы не настолько близко с тобой знакомы, а во-вторых, не делай вид, что не замечаешь, как я одета. Он потому и подошел, что принял меня за… непонятно за кого! Вот!
– Ну не злись. Мне казалось, что мы уже достаточно близко знакомы. А фамилия моя – Евсеев. Меня тут все знают!
– Зато меня никто не знает! Чуть не выперли!
– Не преувеличивай. Кстати, что ты такое сказала про одежду? По-моему, очень миленько, но, если хочешь, можем завтра проехаться по магазинам и купить что-нибудь другое.
– Я не содержанка, чтобы по магазинам за тряпками кататься! – вспыхнула Вика. – Еще чего не хватало! Если мне будет надо, я и без твоей помощи все куплю!
– Не кипятись! Я не хотел тебя обидеть, я просто думал…
– Вот именно, знаю я, что ты думал…
– И что же? – Дима примирительно задышал ей в затылок.
– Не скажу!
– Тогда я скажу: я думал, что имею право делать своей девушке подарки. А лучший подарок для девушки – поход по магазинам. Ты ведь моя девушка? Или я поторопился размечтаться?
Вика смутилась. Ей очень хотелось узнать, какой смысл он вкладывает в понятие «моя девушка», и в чем именно разница этого термина и гордого звания «невеста». В отличие от Бульбенко, Вика не собиралась коллекционировать мужчин, перебирая их как товар на распродаже, набираясь опыта и выискивая наименее бракованный экземпляр. Она влюбилась и готова была принимать Митю со всеми его недостатками и дефектами, которых пока не видела, но подозревала, что таковые позже обязательно всплывут. Ей даже хотелось, чтобы какие-нибудь его отрицательные черты поскорее проявились, иначе она бы чувствовала себя незаслуженно счастливой, считая свою собственную персону набором разнообразных дефектов. Поэтому Вике очень хотелось, чтобы Дима был обычным, далеким от идеала мужчиной.
– Ладно, я твоя девушка. Но я не продаюсь.
– А я и не покупаю. Я завоевываю! Есть хочешь?
– Очень хочу! Я такая голодная!
– То есть ты стояла рядом с заставленным всякой вкуснятиной столом и ничего не попробовала? – Димины брови поползли вверх.
– Я без тебя боялась. Вдруг бы этот охранник вернулся.
