Павел Антонович спешил к Марине. Сменив машину и попетляв по городу на случай, если за ним будет «хвост», он ввалился в первый попавшийся салон цветов за букетом.
– Добрый день! – к нему тут же подскочила миниатюрная девушка. – Я могу вам помочь?
– Да, мне букет для любимой девушки.
– Какие цветы предпочитает ваша дама?
– Любые, в пределах ста долларов, – отмахнулся он, не желая обсуждать подробности. От запаха цветов его всегда начинало слегка мутить, и он торопился сократить процедуру до минимума.
Уже расплачиваясь, он машинально оглянулся и тут же воровато метнулся к зарослям пальм: из припарковавшейся рядом «десятки» вылез Кирилл и направился прямо к магазину. К невероятному своему изумлению, Павел Антонович разглядел за рулем автомобиля девицу. Хотя это мог быть и парень, какой-нибудь трансвестит, наверное, «девочки» ехали развлечься…
– Вы хотите что-то еще? – приставучая «Дюймовочка» в форменном платьице крутилась рядом, видимо, рассчитывая на чаевые.
– Да, пальму присматриваю, – довольно нелюбезно рявкнул Павел Антонович. – Можно, я сделаю это в одиночестве?
Продавщица как-то нехорошо на него посмотрела, видимо, что-то заподозрив, но звякнувший на двери колокольчик ее отвлек.
Павел Антонович напрягся так, что даже взмок. Он невероятно перепугался, словно его застукали на месте преступления, ему и в голову не пришло, что, заметь его Кирилл, парень бы даже и не заподозрил ничего особенного: мало ли кому босс может покупать в выходной день цветы. Но нечистая совесть не давала ему спать спокойно, поэтому Павел Антонович буквально влез в зеленые заросли и затаился там, как партизан. Самое удивительное, что Кирилл разговаривал совершенно нормальным голосом, без своих обычных жеманно-тягучих интонаций и омерзительного кокетства.
Он собирался забрать какой-то заказ, но выяснилось, что в букете нет лилий, которые были указаны в квитанции, и через минуту в магазин ворвалась его спутница. То, что это была именно спутница, а не спутник, Павел Антонович понял моментально. Девушка была совсем юной, очень хорошенькой и капризной.
– Кира, ну что такого? Давай возьмем без лилий, какие проблемы? – проныла она, повиснув у него на спине, словно медвежонок коала. Кирилл примирительно поцеловал ее, слегка приобняв, и развел руками:
– Ну откуда же я знал, что это не принципиально. Мало ли, почему ты их заказывала, может, к новорожденному пропускают только с лилиями, – он легонько ткнулся ей лбом в плечо и что-то прошептал.
Павел Антонович едва не сломал толстую ветвь какого-то громадного куста, мешавшего разглядеть подробности разыгравшейся в зале сцены. Кирилл вел себя не как гей, над которым тихо подхихикивал весь офис, дипломатично шушукаясь за его спиной, а как самый обычный мужик. И голос у него оказался низким, с приятной бархатной хрипотцой. Это было до невозможности странно и будило какие-то неясные мысли и догадки, но ничего определенного от пережитого волнения у него в голове не складывалось. Облегчение от того, что Кирилл не заметил его, было не радостным, а сумрачным, словно Павел Антонович, избежав одной ловушки, немедленно угодил в другую.
– Что вы делаете! – «Дюймовочка», разобравшаяся с покупателями, вернулась к нему и возмущенно наблюдала, как клиент топчет своими дорогими ботинками декоративную клумбу. – Немедленно выходите, я охрану позову!
Ее пугал этот гамадрил, по неизвестной причине потянувшийся к природе и вцепившийся в ветвистую розу, которую хозяйка салона, по ее словам, посадила самолично еще в детстве.
– А вам не показался странным этот парень? – вместо ответа спросил ее Павел Антонович, пытаясь увести от себя подозрения.
– Этот – нет! – раздраженно сообщила продавщица, уже откровенно намекая на то, что странным ей кажется именно Павел Антонович, решивший на старости лет поиграть в «засаду» в цветочном магазине, а вовсе не симпатичный молодой человек, только что без всяких эксцессов и порчи имущества оплативший букет и спокойно покинувший салон вместе со своей девушкой.
Екатерина Андреевна стояла с руками, по локоть испачканными мукой. По квартире расплывался ванильный запах сдобных пирогов. Уже отошедшая после бурной ночи Вика начала постепенно портить себе настроение. Дима уехал, дружески чмокнув ее на прощание и даже не проводив до дверей. Он просто смотрел ей вслед из машины и махал рукой. Если в тот момент ей это было приятно, и Вика даже попыталась изобразить походку от бедра, невзирая на нывшие мышцы и желание упасть на четвереньки и доползти до квартиры размеренным черепашьим шагом, то после вдумчивого анализа всех его слов, жестов и поступков сцена прощания ей окончательно разонравилась. Вика опять начала горестно вздыхать, убеждая себя в том, что Дима больше не вернется. Когда она дошла до сакраментальной мысли: «Все мужики одинаковые, получил, что хотел, и отвалил!» – зазвонил телефон.
– Это меня, – завизжала она, едва не повредив плечом косяк в прыжке к аппарату. Екатерина Андреевна, даже не двинувшаяся в сторону телефона, в испуге застыла над тестом.
Вика схватила трубку и совершенно диким голосом, с завыванием и придыханием, словно изображая «секс по телефону», продышала:
– Да… Я слушаю…
На том конце провода оторопело затих Роман, предположивший, что не туда попал.
– Ну говорите же, я слушаю, – отсутствие опыта немедленно выдало закашлявшуюся на высокой ноте Вику. – Кто там молчит?
– Это я молчу, – обрадовался Рома, опознавший знакомый голос.
– Ты-ы-ы? – в Викином тоне сквозило такое безграничное разочарование, что он даже немного обиделся, хотя звонил совсем не ей.
– Я! – с вызовом ответил Рома. – А что ты дома сидишь? Последние теплые денечки, пошла бы, погуляла куда-нибудь!
Он хотел сказать не совсем это, но от неожиданности выпалил именно то, что думал.
– Приглашаешь, что ли? – Вика начала быстро соображать, не заставить ли ей Диму поревновать, продолжив встречаться с Романом. Но эта мысль была тут же со страхом изгнана, поскольку, во-первых, Дима вместо того чтобы ревновать, мог запросто променять ее на другую, во-вторых, он мог об этом и не узнать, а в-третьих, он мог позвонить как раз в то время, когда Вика будет скучать в обществе нудного Ромы. Не факт, что Дима уже не забыл о ее существовании, и отказывать Роме, который олицетворял собой последний шанс и пословицу «на безрыбье и рак рыба», было чревато последствиями. Она не Бульбенко, и кавалеров вокруг крутится не так уж много, если не сказать, что они вообще не появляются в пределах ее досягаемости. Вика, слегка поднабравшаяся опыта, по-прежнему не представляла для мужчин особой ценности. Во всяком случае, ей так казалось.
– Нет, – огорошил ее Рома. – Тебе со мной скучно будет.
Такого фортеля со стороны уже, казалось бы, прирученного кавалера Вика не ожидала. Теперь она уже хотела, чтобы он начал ее уговаривать, и даже решила после недолгих препирательств согласиться потратить на него пару часов своего времени.
