– Паша, нет, ты только посмотри! Так я и знала! Она уже протянула сюда свои жадные щупальца: в шкафу ее вещи! – Мама с утробным повизгиванием начала вышвыривать из шкафа Маринкино белье.
Поговорка «в каждой избушке свои погремушки» очень четко характеризовала то, что происходило сейчас в Диминой квартире: бешеная баба снарядом металась по комнатам, заглядывая во все углы и щели, словно планировала найти не подругу сына, а мелкого клопа. Мужчины же, вместо того чтобы вызвать санитаров или угомонить истеричку своими силами, по неизвестной причине молчаливыми тенями слонялись за ней следом и покорно ждали окончания концерта.
«Ни фига себе, – затряслась Маринка. – Если эта больная догадается выглянуть на балкон, то завтра дворникам придется долго мыть асфальт».
Ее обуял ужас, разбудивший инстинкт самосохранения, и она начала затравленно оглядываться, вспомнив Островского… Отчего люди не летают, как птицы…
– Девушка, а девушка! – громкий шепот донесся откуда-то сверху, заставил бедную Марину клацнуть зубами от ужаса. – Опять к Димке мамаша с инспекцией приперлась?
Похоже, окрестные жители были в курсе подобных набегов. Это свидетельствовало только о том, что мамины приходы оставляли неизгладимый след в памяти соседей. Не исключено, что за счет человеческих жертв…
– Заберите меня отсюда! – проскулила Марина.
– Не получится, – с сожалением констатировал голос. – Но могу сбросить тапочки, а то вы там околеете.
Не успела Маринка сообщить, что эта мера ее вряд ли спасет, как ей по голове весьма чувствительно ударило что-то мягкое. Взвизгнув, она присела, решив, что настал ее смертный час и чокнутая мегера добралась наконец-то до балкона.
– Долетели? – возбужденно поинтересовался все тот же голос, страстно желавший посильно поучаствовать в мероприятии.
– Кто?
– Тапочки!
– Блин! – если бы ей в данный момент не нужны были союзники, то невидимый доброжелатель узнал бы, что добрые дела наказуемы. Особенно когда о них не просят.
Нашарив в темноте пресловутые тапки, она влезла в них и тут же почувствовала, как сильно у нее замерзли ноги.
– Эй, вы еще здесь? – осторожно пискнула она, вглядываясь в темноту.
– Да! – воодушевленно ответил голос. Похоже, что его обладатель был готов досмотреть представление до конца.
– А вы можете сейчас зайти в эту квартиру и сказать, что я приходила к вам? – Марина с надеждой ждала ответа. Конечно, не каждый готов броситься под танк, но остались же на свете настоящие мужчины.
– И что? Вышли покурить и упали на чужой балкон? – издевательски уточнил голос.
– Нет, скажите, что из командировки внезапно вернулась жена и мне пришлось сбежать…
– Девушка, даже превратившись в шимпанзе, вы не смогли бы допрыгнуть с моего балкона до вашего. Это во-первых. А во-вторых, как ко мне могла вернуться жена, если я сама женщина?
– Тогда скажите, что вы и есть та самая жена, вернувшаяся из командировки, и пришли забрать меня, чтобы убить на своей территории, – не растерялась Маринка, у которой от страха мыслительный процесс активизировался до такой степени, что она просто фонтанировала идеями спасения собственной шкуры.
– Нет, – расстроенно оповестила ее тетка, по причине низкого голоса принятая за мужика. – Не буду я с ней связываться. Елена Николаевна знаете какая… Ого! Вы уж сами как-нибудь!
Маринкин «последний шанс» затих на своем балконе, покуривая в ожидании кульминационных событий, которые не заставили себя долго ждать.
– Где она? – взвизгнула мама, наступая на Диму, который и сам хотел бы знать, куда сдуло подругу.
– Мам, ты ставишь меня в идиотское положение, каждый раз, словно юнца, вылавливая с девушками! Я что, не могу ни с кем встречаться без твоего ведома? Это же глупо, у нас уже давно не матриархат!
– У кого это «у вас»? – заорала мама. – Эти твои, как ты говоришь – девушки, на самом деле разносчики миллиарда всяческих инфекций, я уже не говорю про СПИД, гепатит и венерические заболевания! Ты соображаешь, чем для тебя это может закончиться? И не надо шарить в тумбочке! Видела я твои презервативы! Не смеши меня, они не дают никакой гарантии, наверняка в ее слюне бродит какой-нибудь вирус. Или ты целуешься в противогазе?
– Бред! – устало выдохнул Дима. – Мне что, теперь со всех справки требовать и тебе предъявлять! Чтобы ты спала спокойно?
– Я сама найду тебе девочку со справками!
– Лена! – дернул ее за рукав муж. – Ну остановись уже! Что за ересь ты несешь!
– Так, сговорились! – мама прищурилась и обвела глазами вражескую армию, состоявшую из двух понурых мужиков, придавленных децибелами ее голоса.
– Мам, ты не на работе, перестань кричать…
– А это я еще не кричу, сынок, – позеленела мама. – Вот когда я на самом деле начну кричать, тогда ты сразу поймешь, что это все не шутки.
– Ну неужели так трудно оставить меня в покое или хотя бы предупреждать о своих набегах? – простонал Дима, плюхнувшись на кровать.
– Даже налоговая не всегда предупреждает! – победоносно оглядываясь, порадовала его родительница.
– Налоговая, между прочим, приходит ко мне в офис, а не домой, и с ней всегда можно договориться!
– Вот именно! А со мной нельзя! Я взяток не беру! Я всего лишь навсего переживаю за жизнь и здоровье своего ребенка!
– Ребенок-то уже вырос, Лена, – осторожно подал голос супруг и тут же съежился под суровым взглядом жены.
– Нет, это только вам, идиотам, так кажется, что вы взрослые и самостоятельные, а на самом деле вы, мужики, до самой пенсии – дети, а потом это состояние резко переходит в маразм! И рядом с моим мальчиком должна оказаться не свиристелка, которая спустит все, что я заработала… Да-да, не надо зыркать и строить мне рожи! Именно я! Так вот я найду тебе хорошую девочку, которая станет не потребительницей, а другом, надежным, верным и преданным! Которая будет с тобой и в беде, и в радости! Как я!
– Как ты? – в ужасе закатил глаза Дима, демонстрируя свое отношение к подобной перспективе. – Могу себе представить наше счастливое семейство!
– Не хами! – грохнула кулаком по стене мама. – Если бы не я, ходил бы ты сейчас в драных портках и горбатился за копейки!
– Если бы не ты, мамуля, меня бы вообще не было! – примирительно вздохнул Дима.
Но Елена Николаевна, не страдавшая излишней сентиментальностью, на компромисс не пошла и требовательно вернулась к вопросу, все еще стоявшему на повестке дня:
– Где она, эта финтифлюшка? Почему она боится показаться мне? Значит, совесть нечиста! Знаю я твой убогий вкус: ноги, сиськи и сквозняк в мозгах!
У окоченевшей Маринки в мозгах уже действительно был сквозняк. Она устала бояться и мерзнуть, в связи с чем и решила вернуться на поле боя. Подобрав одеяло, она, как королева в мантии, величественно вошла в комнату, слегка напугав всех присутствующих своим внезапным появлением со стороны окна. Гордо задрав голову, она пошла в наступление, не дав Елене Николаевне возможности опомниться:
