Она попыталась систематизировать события последних месяцев, а именно неудачи на любовном фронте, и пришла в ужас, действительно почувствовав себя тем самым дихлофосом, от которого бегут тараканы.
– Порча на тебе, – доверительно шептала за дверью мама. – Сглазили тебя, других логичных объяснений даже быть не может! Пойдем к Марианне!
– Кто такая Марианна? – досадливо проворчала Вика. Сдаваться было неохота и стыдно, но еще стыднее было оставаться одной в без малого двадцать лет. В этом было что-то унизительное.
– Она порчу снимает. – Мама с готовностью ввалилась в комнату и схватила Вику за руку. – Давай сходим!
– Угу, – мрачно кивнула дочь, из последних сил держа оборону. – Тут главное начать, а потом втянемся. Будем в полночь куриный помет собирать, спать на кладбище и варить чай из конопли!
– Да что ты за глупости несешь, Вика! Какой помет? Сдурела ты, что ли?
– А где гарантии?
– Я тебе гарантирую! – мама молитвенно сложила кулачки.
– С чего бы это? – подозрительно спросила Вика. – Ты что, уже была там?
– Ничего в этом такого нет! – тем не менее покраснев, сообщила Екатерина Андреевна.
– И с какой печалью ты к ней поволоклась? – заинтересовалась Вика, временно прервав сопротивление.
– Викуша, это тебе только кажется, что я старая кошелка, которая сидит и ждет, когда придет пора вязать носки для внуков и шить платье себе на похороны. Мне 36 лет, когда тебе будет столько же, ты поймешь…
– Мам, – перебила Вика. – Ни про каких внуков я не думаю, не надо этих трагических фантазий! Я просто спросила, зачем ты к ней пошла! Не за женихами же!
– Вот именно! Представь себе: за женихами! А ты думала, Юра из 18-й квартиры просто так к нам заходит?
– А он к нам заходит? – изумилась Вика, пытаясь вспомнить, что за Юра и где эта самая 18-я квартира.
– Уже два раза был, – гордо сообщила мама. – Один раз за солью приходил, один раз за утюгом.
– За утюгом? – машинально повторила Вика. – А что, роднее и ближе нас у него никого в подъезде нет?
– В том-то и дело! Как только я сходила к Марианне, он начал к нам захаживать. Представляешь?!
– Нет, – честно мотнула головой обалдевшая Вика. – Я даже предположить не могу, с какого перепугу малознакомый мужик прется через несколько этажей за солью.
– А вот так вот, – загадочно улыбнулась мама.
– А зачем ему соль? – Вика совершенно не понимала, что спросить, чтобы прояснить эту не совсем нормальную ситуацию с неизвестным ей Юрой.
– Для супа.
– Я не в этом смысле. Он что, не мог пойти в магазин и купить? Или это он такой экономный и рачительный хозяин, что по этажам ходит? – Вику вдруг осенило: – Мам, так он, наверное, для своего супа по всем этажам продуктов насобирал, а у нас только соль попросил, потому что все остальное уже есть!
– У тебя проблемы с чувством юмора, – мрачно заметила Екатерина Андреевна. – Он заодно хотел попросить рецепт…
– Не удивлюсь, если вместо рецепта он получил готовый супешник.
– Естественно, я его угостила!
– То есть прикормила, угу, – понимающе кивнула Вика. – А когда он брал утюг, ты ему случайно свои услуги не предложила?
Мама густо покраснела:
– И что в этом такого? Правда, он отказался.
– Утюг-то хоть вернул? – презрительно скривилась Вика, всем своим нутром отторгая возможное появление в их жизни какого-то ушлого соседа. – Интересно, ну схожу я с тобой к этой Марианне, а потом к нам со всего дома холостые мужики столоваться потянутся? И ради этого я должна совершать какие-то ритуальные пляски, платить деньги и позориться?
– Это у тебя от комплексов или от глупости? – уперла руки в бока мама.
– Это у меня от большого горя, – скуксилась Вика. – В любом случае, ни к какой колдунье я не пойду. Категорически! Я так решила.
На следующий день она уже тряслась с мамой в маршрутке по дороге в пригород, где жила добрая фея, одаривающая городских Золушек платьями, хрустальными туфельками и подслеповатыми принцами, путавшими мышей с лошадями.
Всю дорогу Вика пыталась оправдаться перед самой собой. Она злобно ворчала, как старая бабка, которой молодые соседи не дают спать, и критиковала мамину доверчивость:
– Как можно верить в то, что какая-то аферистка побормочет над сахарной пудрой или чашкой с кофе и после этого ты разбогатеешь, обрастешь мужиками и будешь жить долго и счастливо? У этого феномена есть какое-нибудь научное объяснение? И если она пользуется таким спросом, то почему к ней так легко попасть?
Екатерина Андреевна стоически молчала, сжав губы в бледную тонкую нить и стараясь не реагировать. К концу пути Вика выдохлась и задремала. Снилась ей всякая пакость, с которой она боролась при помощи потрепанной метлы и неведомого орудия, похожего на чугунную разделочную доску. Когда один из особо назойливых леших подобрался совсем близко, она вскрикнула и проснулась.
– Приехали, – порадовала ее мама, проталкивая к выходу.
При виде особняка Марианны у Вики открылось второе дыхание:
– Ничего себе собачья будка! На какие денежки, интересно, сарайчик отстроили? Или она его наколдовала?
Процесс наколдовывания четырехэтажного дворца она попыталась изобразить наглядно, состроив дикую рожицу и помахав в воздухе ладошками.
– Перестань паясничать, – зашикала на нее мама. – Перед людьми неудобно!
– Мам, какие люди? Тут одни статуи и фонтанчики. Неплохо устроилась тетка! Может, зря я в институте парюсь? Вон люди на пустом месте чего вытворяют! – Ее от волнения уже потряхивало, заставить себя замолчать Вика уже не могла. – Или это коммуналка, а тетя ютится в подвальном помещении…
У небольшой темной двери скучала молчаливая очередь. Вика не успела прочувствовать скорбной тяжести обстановки, поэтому весело поинтересовалась, хорохорясь из последних сил:
– И кто тут последний за счастьем? Почем нынче опиум для народа?
Понимания и поддержки ее веселье не встретило. Ближайшая к ней женщина, с красными слезящимися глазами и полубезумным выражением лица, вздрогнула и торопливо отвернулась. Остальные просто проигнорировали повисший в воздухе вопрос.
– Стой тут, бестолочь! – прошипела ей в ухо мама.
У феи все оказалось поставлено на широкую ногу. Рядом с дверью в стену было вмуровано окошечко, в котором велась запись страждущих и выдавались талончики.
– Дай хоть посмотреть, что там такое, – вздохнула Вика, поняв, что в этой очереди можно проторчать до вечера.
– Нельзя, – односложно ответила мама, замкнувшись в себе.
– Почему это?
– Хватит болтать, здесь этого не любят! Стой смирно и настраивайся!
