— А где букет? — Лена решила не изводить себя сомнениями и размышлениями на эту тему, а задать вопрос в лоб, чтобы услышать, так сказать, мнение из первых уст. Ответ ее не обнадежил.
— В магазине, — развел ручищами Иван. — Если надо, куплю.
Формулировка «если надо» свидетельствовала о переходе их отношений в новую стадию. Двигаться столь быстрыми темпами Лене не хотелось. Она надулась и холодно сказала:
— Не хочу. Зачем мне цветы, это неэкономно. Иван обрадованно заулыбался.
— …и водить меня никуда не надо. Нынче это дорого. В принципе, можно еще сэкономить на еде, одежде и ездить в транспорте зайцем. В крайнем случае, лучше выкинешь меня на ходу, чем билеты покупать.
Иван насторожился.
— …лучший подарок — это вещь, сделанная своими руками. Например, табуретка или шкафчик из досок. Вершина мастерства — колечко из проволоки с пуговицей вместо камня.
Она еще вспомнила Светкин рассказ про одного из ее кавалеров, решившего поразить любимую девушку сердечком, вылепленным из хлебного мякиша и облитым красным лаком. Карякина тогда не оценила мастерства дарителя, поскольку лак, щедро вылитый на останки горбушки, был взят с ее тумбочки.
Иван выглядел совершенно раздавленным.
— От цветов иногда аллергия бывает, — виновато сказал он в свое оправдание.
— Интересно, когда ты подарил мне первый букет, ты что, планировал вызвать приступ удушья или надеялся посмотреть, как я зальюсь соплями?
— Нет. Я тогда просто не подумал.
— Угу. А теперь решил позаботиться о моем здоровье. Очень правильно. Только с чего бы это?
— Может, ты уже беременна, — выпалил Иван, с надеждой глядя на Лену.
— Вроде не дурак, а в голове пробелы, — задумчиво произнесла она, словно совещаясь с кем-то на тему жениховского слабоумия.
— Я тебя люблю, — торжественно сказал Иван и покраснел.
Лена напряглась. Вроде бы до этого момента были все сопутствующие влюбленности признаки, кроме самого признания. Или он уже это говорил? Судя по гордому взгляду, если и говорил, то неосознанно. А сейчас он явно выступил с политическим заявлением, на которое надо было как-то отреагировать. На предложение руки и сердца это не тянуло, поскольку ключевых слов в выступлении не наблюдалось. Лене стало тоскливо. Хотелось простой романтики безо всяких обязательств и проблем. Препарировать каждое слово, выискивая скрытый смысл, читать подстрочники и задумываться о будущем не хотелось. Хотелось просто любить, быть любимой и не раскладывать свои чувства по полочкам. Но обстоятельный Иван явно придерживался другого мнения.
В качестве компенсации за неподаренный букет он сводил ее в кафе и прокатил на такси.
— А почему сюда? — удивилась Лена, когда поняла, что Иван снова привез ее в общежитие.
— Тебе здесь не понравилось? — расстроился он.
— Не то чтобы не понравилось, — осторожно ответила Лена, — но у меня с собой ничего нет: ни щетки, ни белья, ни…
Сейчас все купим, — обрадовался Иван и потащил ее к маленькому рынку с косыми обшарпанными лоточками.
Возразить было нечего. Пробираясь сквозь густую толпу, Лена прилипла к его широкой спине. Иван рассекал людские массы как ледокол: величественно и неумолимо. От него веяло уверенностью в завтрашнем дне и стабильностью, как от качественно сделанного дивана.
«Тьфу на нее, на эту романтику», — подумала Лена, глядя, как серьезно он подходит к выбору зубной щетки. Выбирать белье он постеснялся. Доведя ее до лотка с дамским товаром, Иван смутился и начал разглядывать высокое голубое небо с ошметками облаков.
— Как думаешь, мне это пойдет? — оторвала его Лена от высокого, приложив к куртке огромный лифчик.
— Не… не знаю, — испугался Иван, с сомнением разглядывая сооружение, отдаленно напоминающее панаму для сиамских близнецов. — Разве это твой размер?
— Ну ты вообще, — Лена постучала пальчиком по голове. — Естественно, нет!
— Ты мне и так нравишься, не надо ничего менять, — проблеял Иван, не в силах отвести полный ужаса взгляд от гигантских полушарий.
— Никто ничего менять и не собирается. Не позорь меня! Я про модель спрашиваю, а не про размер. Хотя твое мнение уже не актуально, — махнула рукой Лена.
У дверей комнаты их ждал сюрприз в виде ссутулившегося Коли. Если бы не чудовищно вытянутая футболка и жалко висевшие на парне тренировочные, то он мог бы выглядеть вполне прилично: довольно крупный, с большим круглым животом и печальными глазами диссидента.
— Вань, выручи, а?
Иван молча полез за кошельком.
— Нет, денег не надо, — торопливо остановил его сосед. — К Верке мать приехала. Вот.
Колька тяжко вздохнул и виновато развел руками.
— Ну и? — поторопил его Иван. — Что? Так обрадовались встрече, что стену мне проломили? Или теща печет пирожки, и ты за солью пришел.
— Хуже.
— Не томи. Что может быть хуже факта приезда тещи? — тут он осекся и виновато посмотрел на Лену. Она с интересом вслушивалась в разговор. В последнее время жизнь ее стала похожа на калейдоскоп: события и лица сменялись с потрясающей быстротой, обогащая ее новыми впечатлениями.
— Ты ж знаешь, эта мегера меня терпеть не может.
Колька выдавал сведения такими малыми дозами, что хотелось дать ему затрещину, чтобы получить все оптом.
— Вот.
Это было уже до такой степени неинформативно, что Иван, потеряв терпение, хлопнул соседа по плечу и проникновенно сказал:
— Знаешь, Коля, заходи завтра.
— Нет, завтра не могу, — ожил Коля и в подтверждение абсолютной невозможности осуществить предложенное с остервенением замотал головой. Его большой живот тоже возмущенно заколыхался.
Лена начала тихо злиться. Мало того что никакой романтики, так еще и такая суровая проза жизни в оттянутых трениках.
— Они там с Веркой, а мне ночевать негде, — наконец подошел к заключительному этапу сосед.
— Сочувствую, — кивнул Иван и начал заталкивать Лену в комнату.
— Мне сочувствия мало…
— Тогда соболезную, — добавил Иван и попытался закрыть дверь перед носом трагически пыхтевшего Коли.
— Пусти переночевать, — пихнул ногу в стремительно сужающуюся щель упорный сосед.
— Ты обалдел? Не видишь, я с девушкой.
— Да она мне не помешает, — затряс головой Колька и великодушно махнул рукой.
— Зато ты ей помешаешь, — вынес свой вердикт несгибаемый Иван.
— Да, — испуганно сказала Лена, желая поскорее отделаться от назойливого мужика. Ночевать втроем она категорически не хотела.
— Эти ведьмы меня сожрут! — жалостливо выкрикнул Колька в закрывающуюся дверь.
