Потоком шли звонки от архитекторов и инженеров, желающих заключить контракт или предлагающих свои услуги. Бизнес процветал. По всему городу, по всей стране строились офисные здания и центры искусств. И мосты. Но чем меньше о них говорить, тем лучше. Слава Богу, он теперь никакого отношения к этому не имеет. Эти периоды резкой деловой активности — ему говорили, что они совпадают со вспышками на Солнце, — когда-то сопровождались попискиванием факсов по всему офису, но теперь царила тишина: вся связь шла через быструю и тихую электронную почту. Целых двадцать посланий поджидали его на компьютере — пусть подождут, — и не меньше пятидесяти поступили в отдел по связям с общественностью.
Он был бы куда счастливее, если бы заложил фундамент «Озорной оперы» еще полгода назад. Он ненавидел это время, когда все средства уже приготовлены, а ты вынужден ждать, пока власти дадут тебе зеленый свет. Хорошо хоть, в этой стране власть меняется методом выборов, а не государственных переворотов.
Он никогда даже не думал о том, чтобы вести дела в Африке или Полинезии.
12.30 дня.
Звонок от Миранды из приемной.
— К вам пришла молодая леди. Ну, не совсем молодая. Я точно не знаю, что ей нужно, но она говорит, что это личное.
— Я собираюсь на ленч в «Плющ».
— Ой! Но она уже едет наверх. Простите, сэр, я не могла ее остановить. Она оставила внизу свою сумку с покупками.
— Ладно, я с ней разберусь.
Она назвалась Наташей. Для Барли она была вполне молодой. У нее оказались высокий пышный бюст, тоненькая, перетянутая ремешком талия, длинные стройные ноги, золотые босоножки на высоченных каблуках и масса золотисто-рыжих кудрей. Она говорила на очень скверном английском и очень быстро. Она начала расстегивать свою белую кружевную блузку, не успев даже войти, обнажая загорелые веснушчатые груди. Барли слишком изумился, чтобы поднять телефонную трубку и позвать на помощь. Она сказала, что ее прислал ее друг, мистер Макаров, чтобы узнать, не может ли она чем-либо помочь Барли. Она знает, что у него есть свободный обеденный час.
Макаров? Знакомая фамилия, но не настолько. Кажется, кто-то с таким именем присутствовал на благотворительном аукционе леди Джулиет. Том самом, с которого Грейс уехала вместе с художником. Тот, что стоял рядом с Биллибоем Джастисом? Похоже, дело нечисто. Явная и откровенная ловушка с приманкой. Когда-то такие девушки, работали в московских гостиницах, нашпигованных установленными КГБ в канделябрах громоздкими камерами. И вот теперь они перебрались в Лондон, а камеры и микрофоны стали такими крошечными, что легко прячутся под бретельку бюстгальтера и резинку трусиков. Откуда она знает, что его встреча за ленчем не состоится?
Он вышвырнул ее вон прежде, чем она успела раздеться еще больше, но она оставила визитку, облизнув при этом свои пухлые губки.
12.45 дня.
Когда он спустился вниз, в приемную, Миранда веселилась вовсю. Миранда работала у него в рамках государственной программы занятости молодежи. То есть работала даром, пока государство выплачивало ей пособие. Барли подумал, что вполне может предложить ей нормальную работу. Она умница, с чувством юмора и трудолюбивая, хотя и любопытна, плохо говорит, и с орфографией у нее нелады. Но, по крайней мере, она изредка моет голову, куда чаще, чем многие из нанимающихся на работу, и волосы у нее лежат волной, а не висят грязными соплями.
Они вместе заглянули в оставленную Наташей сумку. Двадцать пар прозрачных трусиков с лифчиками в красную и золотую крапинку, двадцать пар леопардовых, двадцать — оранжевых с синими рыбками. Двадцать кожаных ремешков.
— Она за ними вернется, когда вспомнит, — сказала Миранда. — Жуть, какая.
— По-моему, очень даже неплохие, — заметил Барли. — Но почему по двадцать?
— Это нашествие, — сообщила Миранда. — А другие девушки, наверное, слишком заняты, чтобы самим ходить по магазинам. Не повезло нам, англичанкам. Мы вынуждены сидеть за столами в конторах. А как еще зарабатывать себе на жизнь, когда понаехали вот такие?
Барли решил, что, по всей видимости, не он один удостоился персонального внимания и, скорее всего, неправильно расслышал это имя — Макаров, — да и пет ничего такого уж страшного в том, что этой женщине было известно, что он собирался обедать один. Он и обедал бы один, не позвони ему случайно Флора. Многие мужчины, получи они такое предложение, как он только что, отказались бы от любых деловых встреч. А он с легким сердцем отправился в «Плющ». Он действительно устал, причем не только морально и эмоционально, но и физически.
Глава 29
— Грейс, — обратился Уолтер к своей возлюбленной, — если бы ты смотрела на меня глазами постороннего, то, сколько бы лет ты мне дала?
— Около сорока, — ответила она. — Но я всегда очень плохо определяю возраст.
Был вечер. Приближалась ночь. В окно стучали дождь и ветер. Им было хорошо вдвоем, и что бы там ни произошло тогда в квартире Дорис, теперь они над этим только смеялись. Как быстро женщины все забывают, да и мужчины тоже. Жизнь, сегодня совершенно невыносимая, завтра покажется вполне терпимой, во всяком случае, если в сексе выступать единым фронтом.
А без этого пары быстро распадаются и начинают существовать по отдельности. Быть одиноким, может, и благородно, но быть вместе, как говорил апостол Павел, намного лучше.
Лицо Дорис на портрете было уже почти закончено и выглядело несколько странно на пышном теле леди Джулиет. Уолтер как раз собирался приступить к сужению его форм. Придется размыть фон и слегка сгладить контуры. Ему нравилась идея замены бело-полосатого фона на чисто синий, каким он стал сейчас, но он смутно припоминал, хотя и не был уверен, что Дорис хотела портрет совершенно нетронутым. За исключением двух основных, как она говорила, вещей: голова леди Джулиет должна быть заменена на ее голову, а фигура должна казаться не больше десятого размера, даже восьмого, если это возможно. Уолтер сказал Грейс, что чувствует себя обязанным удовлетворить ее запросы.
— Но у тебя же есть принципы, — возразила Грейс. — Тебе нужно заботиться о своей репутации.
— Я подорвал ее, когда принял этот заказ, — ответил Уолтер. — Какой художник в здравом уме согласится на такую халтуру?
— Гойя, — мгновенно нашлась она, и от этого Уолтер почувствовал себя лучше. Когда новый заказчик стучится в дверь, то для художника самое разумное — изобразить энтузиазм по этому поводу. Так что ничего зазорного в этом нет. Принципы хороши, когда вы можете себе их позволить. Уолтер решил не беспокоиться об этом. А в остальном все шло хорошо. Американцы сказали ему, что с ними связалась британская кинокомпания, желающая заснять частный просмотр, если удастся согласовать сроки. Интересно, что это за компания? Надо будет позвонить в галерею и спросить.
— Мы станем богатыми! — воскликнула Грейс. Для нее ее деньги были его деньгами, а его — ее. Если он слишком не загордится, они могут быть так счастливы!
