«Значит, Николаевич! – тюкнул разжавшийся было кулак в висок Кириллу. – Не родной, стало быть, братец!»
– Спасибо, Сонечка, непременно приду. Ты объясни куда.
Соня принялась торопливо и подробно объяснять на ходу, медленно сдвигаясь со всеми остальными в прихожую, к выходу.
А Кирилл обдумывал, как прояснить все быстро, не откладывая, поговорить с Катериной наедине? Шанса такого она не давала, всем своим отстраненным видом показывая, что с нетерпением ждет, когда соседи удалятся восвояси.
– Катерина Анатольевна, мне надо с вами поговорить, – тоном, которым обычно отчитывал своих напортачивших подчиненных, произнес Бойцов.
Что тут выдумывать и прикидывать! Иногда самые простые решения, самые результативные, хочешь прояснить все скорее – так вперед, что откладывать и искать удобного случая!
– Поговорить, Кирилл Степанович, мы можем и завтра, – не уступающим по твердости тоном возразила Катерина.
– Нет. Сейчас, – приказнул Бойцов.
– Пап, ты чего? – насторожилась Соня.
– Соня, вы идите домой. Я сейчас поднимусь.
Валентина сграбастала за плечи слегка упирающуюся любопытную Соню и быстренько потащила за дверь.
– Простите, Тимофей, – разошелся руководить Бойцов. – Мы поговорим с Катериной Анатольевной наедине. Это не займет много времени.
Тимофей разглядывал его несколько мгновений, кивнул, согласившись, и ушел в гостиную. Кирилл взял Катерину за локоть, далеко не нежно, и подтолкнул в сторону кухни.
Ай-ай-ай! Какие мы начальники! Грозные!
В Катерине все кипело и булькало от возмущения, но сдерживать себя она научилась так давно, что и не упомнишь, позволяла ли она себе иное поведение. Сохраняя холодную отстраненность, отошла к окну, привалилась спиной к подоконнику, скрестив руки на груди, пока Кирилл закрывал двери между кухней и гостиной.
– Он тебе не брат! – двинул основное обвинение Бойцов.
– А вы уверены, Кирилл Степанович, что мои родственные связи имеют к вам хоть какое-то отношение? – ровно, ощутимо надменно поинтересовалась Катерина.
– Мы с тобой занимались любовью! И мне, как любому нормальному человеку и мужику, очень не нравится, когда его используют и обманывают!
– Да что вы говорите? Неприятное чувство, да? – саркастически подивилась Катя. – Мы занимались сексом, и вы недвусмысленно дали понять, что это мероприятие носило одноразовый характер и никого из нас ни к чему не обязывает. Ваше любопытство и естественные потребности удовлетворены, и продолжение не подразумевается. В свете данного факта ваше возмущение неуместно и непонятно.
– Я тебя обидел? Ты ждала продолжения? – смягчив тон, спросил Кирилл.
– Я не обижаюсь на чужих людей, Кирилл Степанович, – ровным голосом отозвалась Катерина, – и нет, я не ждала продолжения. А теперь, будьте любезны, покиньте мою квартиру.
– Я был у тебя первым мужиком, и я это понял! И ты меня хотела так же сильно, как я тебя! Знаешь, это совсем не подходит под понятие «чужой человек»!
Катерине хотелось накричать на него, наговорить все самые обидные слова, вылить накопившиеся обвинения, стукнуть, кинуть в него тарелкой, всем, что под рукой окажется! Да, черт возьми, позволить себе побыть истеричной дурой! Тем более он заслужил все определения, рвавшиеся наружу!
Но она хладнокровно, отчетливо, по слогам произнесла:
– До сви-да-ни-я, Кирилл Степанович! – и, оттолкнувшись от подоконника, пошла к выходу из кухни, старательно обойдя Кирилла, стоявшего на ее дороге.
Ему хотелось схватить ее и потрясти, чтобы прочистить ей мозги, добиться ответов, признаний и застолбить свое первое место в ее жизни!
Вот зачем? А не до резонных вопросов и рассуждений ему, сплошные инстинкты и злость! Но Бойцов понял, что сейчас ничего от нее не добьется, и, пропустив мимо, пошел следом за ней.
Ладно, временно отступим. Но не надолго! Да чтобы Бойцов и сдался!
Катерина, подойдя к входной двери, распахнула ее, приглашая господина Бойцова на выход. Молча.
– Мы еще не закончили разговор! И вернемся к нему! – пообещал многозначительно Кирилл, переступив порог, и повернулся к ней для последнего слова.
– Нет! – отрезала Катерина и захлопнула перед его носом дверь.
– Ревность иногда бывает весьма продуктивной, – сказал у нее за спиной Тимофей.
Он стоял в дверном проеме между гостиной и прихожей, опираясь плечом о косяк, и смотрел, снисходительно улыбаясь. Большую часть времени он улыбался разнообразными улыбками, определяющими его настроения, это такая форма защиты и самовыражения.
Сейчас Катьку его понимающая улыбка раздражала. Как долго он там стоял и что слышал?
– Слышал я все, беседовали вы не шепотом, – предвосхитил вопрос он.
– Зачем ты это сделал, Тим? – возмущенно потребовала разъяснений Катя.
– Что? Слушал? Наверное, потому, что я не глухой.
– Тим! – предупреждающе-недовольно рыкнула Катерина. – Зачем ты дал ему повод сомневаться, что ты мой брат?
– Я?! – изобразил неподдельное изумление Тим, дразня ее.
– Тим!! – последним китайским предупреждением повысила она голос.
– Ну хорошо, – снизошел он, – ты поняла, зачем он пришел?
– Облечь в красивую словесную упаковку отказ от дальнейшего общения, что-то вроде «Вы прекрасны, ночь потрясающая, мерси, но…», далее любой текст по смыслу. Не приходить же одному специально, чтобы разъяснить, что более вступать в интимные отношения со мной не намерен. Совсем уж некрасиво получается, а тут повод удачный, вроде как за семьей пришел.
– Вот именно, – подтвердил Тимофей сделанные ею выводы и, выпрямившись, предложил: – Идем чайку еще попьем, поговорим.
– Как, и с тобой поговорим? – наигранно ужаснулась Катя. – Я не могу больше чаю. И говорить тоже не могу!
– Ну что ж, водочка под такой разговор даже предпочтительнее, – проигнорировал отказ от участия в дискуссии Тимофей.
И как совсем недавно Бойцов, за локоть потащил Катерину в кухню, как выяснилось сегодня, место для важных переговоров. Усадил на стул, достал из холодильника и поставил на стол початую бутылку водки, из которой они выпили по рюмочке за его приезд перед соседским нашествием, какую-то закуску: огурчики соленые, колбасу-сыр, остатки пирога, что-то еще. Катерина хмурилась и на все приготовления к «разговорным» посиделкам не смотрела.
Тимофей, не спеша никуда, намеренно неторопливо расставил все на столе, сел напротив нее, налил в рюмки водку, поднял свою, жестом пригласив Катерину поучаствовать. Она отказалась, покачав головой, а он выпил, закусил кружком нарезанного огурца.
– А он мне понравился, – удивил заявлением.
– Чем? – смирившись с предстоящей беседой, спросила Катерина. – Тем, что переспал со мной и понял, что это неинтересно и будет с него?
