Стаське казалось, что она влюблена, и, пока ей это казалось, она не замечала явных перемен в поведении возлюбленного.
Их звали в клуб на какого-то английского певца, он говорил:
— Давай лучше останемся дома. Ты что-нибудь вкусное приготовишь, побудем вдвоем.
— Давай! — радовалась предстоящему интиму Стаська.
Княгинюшка сделала царский подарок: два билета на Хворостовского, невозможно дорогущих и дефицитных. Александр поморщился:
— Не люблю я оперу!
«Странно, — прозвучал первый робкий звонок в Стаськином сознании — А говорил, что любишь и разбираешься!»
— И чувствую себя неважно, голова болит. Давай дома останемся.
Дома он остался один, Стаська, выклянчив у него разрешение, пошла на концерт с княгинюшкой. А на следующий день она случайно услышала на работе, как он говорил начальнику:
— Вчера со Станиславой ходили на Хворостовского — это что-то! Он гений! Потрясающе!
«Ладно, — подумала Стаська, — что я знаю про карьерные заходцы, может, так надо!»
Александр жил отдельно от родителей, в однокомнатной квартире, но у черта на рогах — на «Братиславской», в новом доме. Добираться до работы не ближний свет, да и пробки, и он старался остаться у Стаськи, в центре.
Месяца через полтора-два устоявшихся и более или менее вошедших в колею отношений он стал понемногу на нее давить:
— Что я мотаюсь туда-сюда! Надо к тебе вещи перевезти, а то и не видимся совсем вне работы!
«Вне работы» они через день и все выходные проводили вместе, то у нее дома, то у него, и этого ей казалось вполне достаточно.
Куда еще больше! В брак?
У Стаськи что-то там в мозгу легонько щелкнуло, не мысль четкая и не подозрение, а как бы предупреждение мягкое.
Вот не хотелось ей никакого его переезда, и вещей его в своей квартире не хотелось. Почему? Вроде влюблена же? Вопро-о-ос!
Она зацепилась за возможность, подогнанную самой жизнью:
— У меня родители приезжают. Потом, может, когда уедут. Посмотрим.
Он мягко отступил на время.
С родителями Стаська его не познакомила, а он настаивал и дулся и пару раз не отвечал на звонки — воспитывал. Стаська порасстраивалась немного, но…
— У них сегодня концерт. А сегодня они на приеме в Кремле. А сегодня уехали на дачу, а завтра…
Мама спросила, услышав ненароком ее с Александром разговор по телефону:
— Стасенька, мы можем отложить все планы, ты же знаешь! Если тебе надо нас познакомить, мы с Ромой «всегда готов!».
— Нет, не надо, — отказалась Стаська.
Родители уехали, мир с Александром был восстановлен, но он изменил распорядок их встреч единоличным решением и целенаправленными действиями, практически каждый вечер после работы приезжая к ней. Открывал своим ключом дверь, бросал портфель в коридоре, стягивал ботинки и кричал Стаське в кухню:
— Я дома!
Стаська каждый раз морщилась, ее коробило это «я дома!».
«Это я дома, а ты в гостях!»
Но остатки самовнушения про влюбленность еще где-то там витали, и, вздыхая, она терпеливо молчала.
И затеяла ремонт, как радикальное средство от совместного проживания и водворения на ее территории Александра.
— Какой ремонт! — негодовал будущий топ-менеджер.
— Мне родители специально оставили деньги на новый интерьер!
И, хорошо изучив, чем можно на него безошибочно повлиять, испытывая некое язвительное удовольствие, пояснила мотивацию:
— Они сказали, что все это устарело и мебель не модная и дешевая!
— Да? — Он взглянул по сторонам в свете данного заявления. — Может. Я не хотел тебе сам об этом говорить.
В тот же вечер Стаська позвонила княгинюшке, поинтересовавшись, чем глобальным та занята на данном отрезке времени, не возникло ли новых увлечений?
— Нет, у меня временное затишье и приближающаяся тоска.
— А если мы ударим по ней руководством строителями и дизайнером?
— Приезжай, обсудим! — загорелась тетка перспективой.
Пока Сима с дизайнером колдовали над ее квартирой, Стаська поселилась у тетки и моталась на «Братиславскую» к «милому дружку». Дружок выказывал недовольство обстоятельствами, но терпел временное неудобство, самоутверждаясь по-другому.
— Приготовь сегодня лосося, — говорил Александр, когда они приезжали с работы к нему домой.
— Лосося нет. Надо было заехать в магазин и купить по дороге, — испытывала собственное терпение на прочность Стаська.
— Почему у нас никогда ничего нет? — возмущался он.
— Пошли в ресторан, — предлагала Стася.
— Ты же знаешь, у меня чувствительный желудок, я стараюсь по ресторанам ходить только по необходимости! Приготовь хоть что-нибудь!
«Да с каких петухов?! Ты мне муж, что ли?!» — звенел вовсю колоколец в мозгу Станиславы.
Подумав, проанализировав ситуацию, она решила сбавить обороты и значительно уменьшить проводимое вместе время. Старалась уйти с работы в разное с Александром время — позже, сославшись на какую-нибудь «срочную» работу, или раньше, придумав «дела», и звонила, когда он ехал в машине, возвращаясь к себе домой.
— Сегодня премьера в Ленкоме, Алка предлагает два билета. Идем?
— Да нет. Устал. Приезжай, я фильм взял интересный, поужинаем. Посмотрим.
— Нет. Я хочу на эту премьеру. Ты отдыхай, я с тетушкой схожу.
И она принялась предлагать варианты интересного времяпровождения, что-то вроде легкой проверки:
— Идем в кино?
— Нет. Мы мужской компанией в клуб, футбол смотреть.
— Поехали к нам на дачу?
— Далеко. Лучше выспаться. Чего тебе туда тащиться, приезжай ко мне.
«Приезжай ко мне», по сложившейся и всячески закрепляемой Александром традиции, подразумевалось, что Стаська приедет, по дороге купит продукты, приготовит нечто вкусное и непременно изысканное, накроет стол, помоет посуду, а там и в койку.
А утром уедет домой.
Княгинюшка с самого начала романа племянницы попросила ее с Александром не знакомить, Стаська тогда еще в состоянии крайней влюбленности недоумевала: почему? Он так хотел представиться лично и наладить отношения с Серафимой Андреевной. Тетка остудила Стаськины требования, дав повод призадуматься с самого начала:
— Твой Александр из породы тех, кто умело гребет все под себя. Оглянуться не успеешь, будешь вечно должна, отдав уже все, что имела. За тебя не волнуюсь, ты с головой дружишь, попребываешь в состоянии влюбленности и скоро сама все поймешь. А меня уволь, он мне не интересен.
