И в этот раз, когда пропищал интерком и секретарша сообщила, что к нему пришел начальник службы безопасности, он распорядился:
– Пусть войдет! Чай!
По роже Левы он понял, что новости не из разряда приятных. Он не указал ему на стул, не разрешая сесть.
Вошла секретарша, неся на подносе знаменитый на всю клинику чай.
– Докладывай! – разрешил он, размешивая сахар.
Он слушал доклад, не меняя выражения лица, не выказывая никаких эмоций, громко, на весь кабинет, прихлебывая чай.
– Лева, – ровным голосом спросил он, – у тебя пистолет есть?
– Есть, Эдуард Витальевич, – удивился Лева.
– Это хорошо. Потому что если ты не найдешь эту бабу с ребенком, то тебе придется застрелиться.
Утверждение данное он произнес спокойным голосом, без эмоций и чувственных окрасок, что было еще страшнее, чем любой крик.
– А теперь объясни мне: каким образом твоя сраная служба безопасности могла прохлопать тот факт, что этого ребенка нельзя брать?! – А вот сейчас начался крик. – Сначала выясняется, что у нее очень непростой отчим, а теперь ты говоришь мне, что отец ребенка Князев!! Ты говоришь мне, что это известный хирург, кандидат наук, имеющий множество публикаций, заведующий отделением в одной из самых крупных частных клиник в России!!
– Эдуард Витальевич… – попытался сказать что-то Лева.
– Молчать!! На х…я я тебе столько бабок плачу?! Пойдешь вместе со своими говнюками на помойку, я вас всех на материал пущу!! Кретины!! Как можно было не выяснить этого за неделю, пока пацана не привезли в больницу?! Разжирели, работать разучились!! Почему я должен теперь за вами говно разгребать?! А если этот Князев начнет копать?!
– Не начнет! – поспешил оправдаться Лева, покрываясь испужным потом. – Мы выяснили, что она приходила к нему в клинику с мальчиком. По словам опрошенных, Князев, скорее всего, не знал о существовании сына, они с этой Шалой много лет не виделись и не общались. Она рассказала ему, что у мальчика подозрение на серьезное заболевание почек, а когда провели обследование, она получила результаты и, ничего не объяснив, пропала.
– Значит, она никому не говорила о донорстве?
– Нет. Ни друзьям, ни родственникам и знакомым, ни этому Князеву. Мы проверили ее отца в Питере, он вообще ничего не знает, даже то, что ребенок заболел, ему не сообщали, и там она не появлялась. Наши люди в милиции еще вчера, когда она была в клинике у Князева, разослали на нее ориентировку по всем вокзалам, аэропортам и ГИБДД на выездах. Из Москвы она не выезжала.
Эдуард Витальевич откинулся в кресле и задумчиво посмотрел на побледневшего, потеющего Леву.
– И что мы имеем? – спросил он.
– Первое, – четко ответил начальник безопасности. – Теперь она знает, что мальчик здоров, значит, сбежала из больницы, что-то заподозрив, а сейчас она убедилась в своих подозрениях. Но для нас самое важное – это второе, что она никому о них не рассказала.
– Ты в этом уверен?
– Да! В милицию она до сих пор не обратилась, мы это знаем точно, она даже не позвонила никому. Мать ее в панике, думает, что с ними что-то случилось, друзья и знакомые понятия не имеют, где она. Значит, она отсиживается где-то на дачах или квартирах, которые могут предоставить друзья. Сейчас мы отрабатываем все ее связи.
– Два дня на поиски! – жестко сказал Эдуард Витальевич. – Да, когда найдете, никаких избиений, не испортите мне материал!
– Не успеем, Эдуард Витальевич, – взмолился Лева.
– Два! Клиент с ребенком уже прилетел! Найми еще людей, свяжись с ментами, прослушивай все телефоны, какие надо! Не мне тебя учить оперативной работе! И действуй, действуй! Все, свободен!
Пошел третий день, как Вика со Степкой жили на даче.
Во вторник утром по распоряжению Дениса Егор пошел на работу, естественно работать и неестественно пребывать в роли актера, изображая полную растерянность от Викиного неожиданного появления с сыном и загадочного исчезновения. А Денис осуществлял их со Степкой эвакуацию на собственную дачу. Вернее, дача была не лично его, а всей семьи, то есть его родителей пополам с ним и его женой.
Вика ворчала и сопротивлялась, настаивая на том, чтобы остаться где-нибудь в Москве, поближе к событиям, и принимать в них активное участие, но Денис быстро пресек ее пререкания.
– Все, Вика, игры закончились! Тебе сейчас быть в Москве опасно: куда бы я тебя ни спрятал, тебя может кто-нибудь увидеть и узнать. Ты еще от этого всего устанешь, потому что, когда мы доведем дело до конца, тебе придется выступать свидетелем в суде!
– Слушай, а это разве по вашему ведомству? – спросила Вика.
Она, так же как и он, легко и с удовольствием перешла с ним на «ты». Вообще, странным образом, непонятно как и когда, они прониклись друг к другу уважением и чем-то очень похожим на дружбу.
– Как раз по нашему! – ответил он, закидывая в багажник «ровера» их со Степкой вещи. – Открою тебе оперативную тайну: у этой конторы серьезные деловые связи с иностранными государствами.
– Ого! Даже так! – Вика, изобразив покорность, согласилась: – Ладно, сатрап, вези нас на свою дачу!
Вот уже третий день, как она ловила себя на том, что испытывает какие-то противоречивые чувства, как в том анекдоте: «Смешанные чувства – это когда ваша теща срывается в пропасть в вашей машине».
С одной стороны, она давно так не отдыхала. Дом просто чудесный, сказочный, как из детской мечты. Не очень большой, два этажа и мансарда, с широким балконом на втором этаже и стеклянной верандой на первом. Этот дом явно любили, холили и лелеяли, и мебель в нем хоть старая, но добротная, ухоженная и такая уютная. А теплая большая деревянная кухня, залитая по утрам солнцем, сразу поднимала любое упадническое настроение. Камин в гостиной, удобные кресла возле него, широкий мягкий диван напротив телевизора, располагающий к созерцательному ничегонеделанию, деревянные кровати в спальнях с пуховыми, как облака, одеялами – словом, все умиротворяло и успокаивало.
А уж большой участок с соснами, елями, с разросшимися кустами малины и смородины вдоль забора, с качелями и забытым трехколесным великом у входа настраивал на такое душевное спокойствие, что с трудом верилось, будто где-то там, всего в пятидесяти километрах от сюда, в Москве, происходят события, заставившие ее с сыном оказаться здесь.
С другой стороны, она рвалась туда, в гущу этих событий, мучаясь своим вынужденным бездействием и этой расслабляющей умиротворенностью.
Зато Степан радовался вовсю!
Поселок, в котором находилась дача, был не простой, а очень даже охраняемый, и в большинстве домов люди жили постоянно. Уж что это за дачники были такие, Вика не интересовалась, но про себя отмечала всякие детали. Например, дома в основном без особых выкрутасов и изысков, и таких дворцов, как на Рублевке, здесь не наблюдалось, но то, что все коммуникации: электричество, водопровод, канализация, газ – были давно и добротно проведены, а также заасфальтированные дороги по всему поселку и телефоны с московскими номерами говорило о многом.
