– Я не объяснила вам в прошлый раз, как мы договорились связываться. – И рассказала, как осуществляла звонок по всем правилам конспирации.
– Молодец! – похвалил он. – Вас бы к нам в контору с таким оперативным мышлением!
– Нет уж, спасибо. Так вот, Олег Николаевич рассказал, что вчера к ним приходили двое мужчин. Утром пришел Вениамин Андреевич, расспрашивал про меня и пугал их с мамой, что Степик может умереть, если вовремя не сделать операцию. А вечером приходил совсем другой товарищ, представился оперативником из милиции, показал удостоверение, липовое скорее всего, на имя Станислава Александровича Егорова.
– У вас хорошая память, – еще раз похвалил Денис.
– Это у Олега Николаевича хорошая память, но и я не жалуюсь, я бухгалтером работаю много лет. Сейчас я главный бухгалтер, поэтому с логикой, памятью и цифрами у меня полный порядок.
– Знаю, – сказал Денис или о ее мыслительных способностях, или про место ее работы, Вика уточнять не стала, знает и знает, работа у него такая.
– Этот «милиционер» сказал, что от врачей больницы поступил сигнал в органы и завтра, если я не вернусь, меня объявят во всероссийский розыск. Потому что это уголовное дело и есть такая статья: умышленное неоказание помощи больному, в данной ситуации Степану.
– Лихо! – порадовался Денис.
Загремел отпирающийся замок входной двери.
Степан резвым коником вылетел из гостиной и понесся по коридору навстречу Егору с громким криком восторга:
– Папа пришел!
– Встреча на Эльбе! – дала комментарий происходящему Вика.
– Весело тут у вас! – рассмеялся Денис.
– Обхохочешься, – без энтузиазма согласилась Вика.
Егор, неся на плечах смеющегося Степку, вошел в кухню.
– Всем привет!
– Мама, я у папы на шее сидю! – только не орал от счастья Степка.
– Самое место! – ответил ему Денис, встал и пожал руку Егору. – Привет!
Вика в это время решала небольшую проблему. Как спросить: «Ужинать будешь?» или «Есть хочешь?», оба варианта получались неправильные, слишком по-домашнему и попахивали семейной идиллией, а ей этого совсем не хотелось. Никакой идиллии с ним ни семейной, ни общественной ей не хотелось. А если быть до конца честной, то больше всего ей хотелось треснуть его чем-нибудь по башке умно-хирургической и спросить, почему он ее бросил, спаситель африканских туземцев фигов, и какого черта не поверил сразу, что Степан здоров! Так, ну, это лирика! Вика выбрала третий, нейтральный, скажем так, вариант – без рукоприкладства и лишних выяснений:
– Есть чай, бутерброды или полноценный ужин. Что выберешь?
– Последнее. Устал и есть хочу.
– Степан, иди собирай свое «лего», Егору надо поесть, – стаскивая Степку с отцовских плеч, распорядилась Вика.
Она накрыла на стол, поставила большую плоскую тарелку с красиво разложенной едой, пока Егор ходил в ванную мыть руки. Денис отказался составить Егору компанию, сославшись на сытость.
– Ну что? – спросил Егор, принимаясь за еду. – Беседа с Вениамином Андреевичем состоится?
– А то как же! – ответил веселеньким таким тоном Денис. – Его мои ребята часа два назад доставили в одно симпатичное уютное место, где он и сидит, ничего не понимая.
– Тогда почему мы сидим не там? – спросила Вика.
– Пусть мальчик дозреет, – продолжал веселиться Денис. – Его нежно взяли, ничего не объяснили, надели наручники и ушли. Нервная система у доктора слабая, сейчас он, наверное, уже плачет, а часа через полтора будет готов петь соловьем, признаваясь во всех своих грехах, по ходу сдавая всех сообщников.
– А куда Степку девать, пока мы будем с ним беседовать? – спохватилась Вика.
– Степан поедет ко мне в гости, – ответил Денис. – У меня двое сыновей, погодки: одному шесть, а второму пять. Думаю, скучать они не будут.
– Может, лучше к моим родителям? – предложил Егор.
Вика тут же напряглась. Вот уж нет! Ни к каким таким родителям Егора Дмитриевича она Степку не пустит! Бабушка, дедушка, ахи, охи, укоризненные взгляды на непонятную мамашу, расспросы. Да пошли они дружно, всем семейством Князевых куда подальше!
Нет уж, спасибо, обойдемся!
– К твоим нельзя. Вике со Степаном лучше уже завтра с утра поменять место пребывания. Как я и предполагал, организация эта серьезная, служба безопасности у них толковая, если не сказать больше. Уже сегодня они выяснят, кто отец Степана. То, что вы быстро сделали обследование, – это очень хорошо, но то, что вы нарисовались втроем у тебя в клинике, плохо. Теперь они будут знать, что Вика пришла к тебе. Кстати, результаты анализов получены?
– Не все, некоторые пришли вечером. По этим анализам полный порядок, – сказал Егор. – А в клинику они просто так не попадут, и им никто ничего не скажет.
Денис махнул рукой на Егора, как на неразумное дитя, и поморщился:
– Не обольщайся. У вас ведь не стратегический объект, придут как обычные пациенты, а задавать вопросы они умеют, в их службе безопасности половина бывших, конторских.
– Да зачем им это? Ну, выйдут на Егора, проследят, убедятся, что меня здесь нет, и успокоятся. Зачем кого-то расспрашивать?
– Вика, они профи и ничего не будут делать наполовину. Проследить за ним они, конечно, проследят, но опросят друзей, коллег по работе, родственников, и сделают это так тонко, что те даже не поймут, что рассказали.
– Значит, завтра они узнают, что я в Москве, – рассуждала Вика, – что мы сделали обследование и я убедилась, что Степик здоров. Они поймут, что я действую, и быстренько обрубят концы, через которые я к ним попала, просто убрав с работы на какое-то время участковую и Вениамина Андреевича.
– Не совсем так, – возразил Денис. – Завтра Егор расскажет на работе, что вы не общаетесь, несколько лет вообще не виделись, а тут вы неожиданно появились, попросили провести обследование сына, получили результаты и скрылись в неизвестном направлении, ничего не объяснив. Они убедятся, что вы скрываетесь и боитесь кому-либо рассказывать о своих подозрениях. Ни родные, ни Егор, ни друзья не знают, где вы и почему прячетесь. Им это только на руку.
– И станут нас искать еще усерднее.
– Да, – согласился Денис, – но теперь, если вас найдут, вы со Степкой из их цеха по пересадке уже не выйдете. Оба.
– Значит, надо, чтобы они нас не нашли, – не испугалась Вика.
– Не найдут! – сказал Егор.
«Симпатичным местом», где уже почти четыре часа сидел Вениамин Андреевич, прикованный к батарее, оказалась обшарпанная комната в доме, предназначенном под снос, откуда выселили всех жильцов. Комната была совершенно пустой, за исключением четырех стульев, специально принесенных ребятами Дениса, охранявшими доктора.
