— Где Маша? — наездом прямолинейным встретила Стрельцова бывшая жена, открыв дверь на его звонок.
— Осталась в Москве, — переступив порог, сообщил он.
— Что значит осталась?! Ты совсем обалдел, Стрельцов?! — добавив легких истерических ноток в голос, начала нападать она.
— Так! — жестко остановил ее Игнат. — Давай-ка спокойно сядем, выпьем кофе и поговорим.
— Нет, ты соображаешь, что мелешь! — почти кричала Марина. — Ты оставил Машку в чужом городе у чужих людей и заявляешь: спокойно сядем и поговорим?!
— Стоп! — рявкнул Стрельцов так, что Марина от неожиданности замолчала, вытаращив глаза. — Кажется, я уже объяснял, что, если ты будешь разговаривать со мной в подобном тоне, я прекращу общение с тобой! Давай иди на кухню и вари кофе!
Она поразглядывала его несколько секунд, хотела что-то сказать, но передумала, смекнув, что разозлила бывшего супруга не на шутку и он вполне может реализовать обещанную угрозу. Полное прекращение отношений Марину явно не устраивало, и она пошла в кухню, придержав до поры накопившиеся претензии.
Игнат снял верхнюю одежду, ботинки, отыскал в калошнице свои старые тапки, обул и отправился следом за ней в бытовую переговорочную. Марина и в самом деле занялась кофе, а он устало сел в кресло за стол и сказал:
— Машка попросила дать ей неделю тишины, передышки от выяснений, чтобы все обдумать без нажима с нашей стороны.
— Что она может обдумывать? — с большим трудом сдерживая себя, отозвалась Марина.
Поставила на стол две чашки с кофе, села напротив Стрельцова. Игнат отпил пару глотков неспешно и с удовольствием — подустал от дороги и бесконечных измотавших размышлений.
— Она решила оставить ребенка, — сообщил он самое главное.
Отмашка красным стартовым флажком — Марину понесло скандальной рысью сразу громко, без предварительного набора оборотов.
— Что она может там решать?! — возмутилась в голос она, подкрепляя эмоции жестами. — Машке пятнадцать лет! Это я решаю, что и как для нее лучше! Какого черта ты оставил ее там, у родственников этой Ангелины Павловны?! Я уже договорилась об аборте, с каждой неделей промедления он для Машки становится все опаснее! Я немедленно позвоню этим людям, чтобы они отправили ее домой!
— Никуда ты звонить не будешь! — жестко осадил бывшую жену Стрельцов. — И я просил тебя не орать. Никакого аборта не будет. Машка решила рожать, и я поддерживаю ее в этом.
— Да мне наплевать, что она там решила, идиотка малолетняя! И плевать на твои поддержки! Я мать, и я буду решать, как моей дочери поступать! Пока она живет со мной и я ее пою, кормлю, одеваю и отвечаю за нее, она будет делать то, что я считаю правильным!
— Во-первых, ты ее не одна обеспечиваешь, а во-вторых, как тебе это ни неприятно, Машка уже выросла и имеет право на свое мнение, — устал сразу и тупо от ее непрерывного нервного крика Стрельцов.
— Она уже продемонстрировала свое мнение, залетев, проявила самостоятельность! — Марина подскочила с места, стул, заскрипев по паркету обиженно, отъехал, а она, жестикулируя активно, высказывала предъяву: — Ты хоть понимаешь, что этим ребенком придется заниматься мне?! Она будет на голове у меня сидеть, вытворять черт-те что, а расплачиваться, расхлебывать мне! У меня сейчас прекрасная работа, карьера, престижное место руководителя, я не собираюсь это терять из-за идиотизма малолетней дочери и твоего потакания ей! Конечно! — театральным жестом разведя руки в стороны, подкрепляла она выступление. — Вы в стороне! Оба! Она родит, свалит ребенка на меня — и тусить с друзьями, балду гонять! А я пеленки стирай, расти! А ты что, дочь поддержа-а-ал, молодец папочка! Вот какой любимый, хороший! Мне не нужен ребенок, я только для себя начала жить и не собираюсь расплачиваться за вашу с Машкой дурь!
Она вдруг резко села на место, подвинувшись со стулом вплотную к столу, и наклонилась вперед, к Стрельцову, высказаться далее:
— А ты представляешь, что о нас люди скажут? Что станут говорить у меня на работе, как смотреть? Мне куда от стыда прятаться? Это же позор!
— Ничего не скажут! — неприязненно взял слово наконец Стрельцов — У всех подростки, и все родители понимают, что ни от чего не застрахованы и с их детьми в любой момент может случиться нечто подобное, а то и похуже. Тебе что, больше не о чем заботиться, кроме как о мнении окружающих? Может, стоит подумать о здоровье дочери?
— А я как раз о нем и думаю! Поэтому она должна немедленно вернуться!
— Все! Хватит! — прихлопнул ладонью по столу Стрельцов. — Никакого аборта! Забудь! В ее возрасте это опасно, и она может остаться бесплодной! — И предупредил Маринин порыв возражать: — Я сказал, все!
— Не смей на меня кричать! — взвилась девятым, но не последним валом Марина. — Мне глубоко наплевать, что ты там постановил, решил! Жизнь Машке я не дам сломать! Пока она живет со мной, будет подчиняться моим требованиям!
— Хорошо, — неожиданно спокойно произнес Игнат. — Значит, жить с тобой она больше не будет, переедет ко мне.
— Ну да! — ернически разведя руками, ответила Марина. — Отец у нас такой хороший, понимающий, а мать последняя стерва! Ну конечно! Как Машку растить, воспитывать, так тебя и рядом не было! А тут образовался весь такой продвинутый, современный, делай, дочь, что хочешь!
Стрельцов взял паузу, потер устало ладонью лицо и ровным тоном огласил постановление:
— Значит, так. Сложишь Машины зимние вещи, Иван заедет на неделе, заберет.
— Это бред! — перебила она его, опомнившись.
— Помолчи, Марин, — велел Стрельцов. — Ты уже высказалась по полной программе. Возить ее в школу буду сам, по дороге на работу, договорюсь с домработницей, чтобы приходила каждый день и готовила, ближе к родам найду няню. Думаю, втроем они справятся. Этот год Машка доучится, на следующий наймем репетиторов, будет дома экстерном заниматься. А там посмотрим.
— Хочешь попробовать быть папочкой? — усмехнулась скептически Марина. — Ну, давай, попробуй, может, поймешь чего! Кстати, баб водить домой теперь не удастся, как тебе эта свежая мысль?
— Кажется, я объяснял, что, если ты будешь разговаривать со мной в подобном тоне, я прекращу общение с тобой! Сегодня я выслушал последний раз твою истерику, и только потому, что понимаю, как ты сильно переживаешь сложившуюся ситуацию. Нам не воевать надо, а объединяться. Встретиться с этим мальчиком, с его родителями, понять, что за люди и сложатся ли у нас нормальные отношения.
— Дай мне телефон и адрес в Москве! — потребовала Марина.
— Зачем? — насторожился Игнат.
— Я должна знать, где находится моя пятнадцатилетняя дочь!
— Я дам, но звонить и отчитывать Машку не надо.
— Я сама знаю, что и как мне делать!
— Марин, хватит! — предупреждающим и уставшим тоном сказал он. — Уже точно хватит!
