Подошла, взяла за запястье и потянула к себе. Он встал, и Кира, приподнявшись на цыпочки, обняла его за шею и поцеловала. Грохнуло, упав на пол, полено, Крайнов, перехватил инициативу, прижал ее сильно к себе, положив одну ладонь ей на затылок, чуть повернул удобней ее голову и углубил, насытил чувственностью поцелуй. А когда оторвался от сладких губ, посмотрел в Кирины затуманенные глаза.
— Это очень хорошее начало, — хрипловатым голосом порадовался он. — Я бы сказал: отличное начало!
— Да, — согласилась Кира.
— Ну как ты, справилась со своим смущением? — усмехнулся Крайнов.
— В данный момент я как раз над этим работаю, — отрапортовала по?пионерски Кира.
— С удовольствием окажу тебе активную помощь! — пообещал Николай и спросил: — Ну что, продолжим так хорошо начатое или сначала поедим?
— Поедим, — выбрала Кира, — твоя подруга так чудесно оформила стол, мы просто обязаны начать с ужина при свечах.
— Да, — посмотрел он на стол, — Глашуня у нас художница и расстаралась романтикой вовсю.
— Тогда давай оправдаем ее старания, — распорядилась Кира, выбираясь из его объятий.
Они принесли из кухни закуску, салаты, шампанское, графин с морсом. Николай выключил верхний свет, зажег свечи, сел рядом с Кирой на диван и, принявшись открывать бутылку, спросил:
— Шампанского?
— Вообще?то я алкоголь не люблю, — призналась Кира. — Ну, не то чтобы не переношу и «фи, какая гадость», мне не нравится сам привкус спиртовой. Но мне первый раз в жизни понравилось шампанское, когда мы его с тобой пили.
— Потому что тогда этот напиток соответствовал моменту, — пояснил Николай.
Хлопнула глухо пробка, Крайнов разлил пенной составляющей в бокалы.
— За то, что ты здесь, — предложил он тост.
Она кивнула, соглашаясь, они звонко чокнулись, отпили шампанского и приступили к ужину, обнаружив, что порядком оба проголодались, и даже помалкивали какое?то время, отдавая должное еде.
— Очень вкусно! — оценила Кира кулинарные изыски. — Это Аглая приготовила?
— Вот этот салат — она, — Николай показал на один из салатников — а этот — я, — указал он на второй салатник.
— Ты так хорошо готовишь? — удивилась Кира.
— Я люблю готовить. Когда поселился здесь один, невольно пришлось научиться, а потом понравился сам процесс, стал кулинарные рецепты сложные осваивать.
— Уверена, что если ты решишь освоить полеты в космос, то и там у тебя получится лучше всех, — заверила Кира.
— Приятно это слышать, но, по?моему, ты преувеличиваешь, — выказал должную скромность Крайнов.
— И не пытаюсь даже, — настаивала она, — а морс тоже ты делал?
Он кивнул и, не дожидаясь ее просьбы, взял графин и налил морс в бокалы. Кира попробовала и, сделав пару глотков, закрепила утверждение:
— Ну вот, никогда не пробовала такого вкусного!
Он мягко рассмеялся, испытывая странную радость от ее похвалы и столь высокой оценки его заслуг. Бо€льшую, чем испытывал от бывших побед в соревнованиях.
В камине громко щелкнуло горящее полено, Кира непроизвольно вздрогнула от неожиданного резкого звука, и на ее белоснежную шелковую блузку пролился морс из бокала, оставив алое пятно.
— Снимай! — скомандовал Николай. — Попробуем спасти.
Кира, не раздумывая, последовала мудрому совету и принялась торопливо расстегивать пуговки. А Николай невольно залюбовался движением ее рук — даже торопясь, она не делала суетливых, суматошных движений, быстро, но плавно двигались ее пальчики, как птички. Расстегнув последнюю пуговицу, она вытащила полы блузы из?за пояса юбки, распахнула… и Крайнова окатило жаром, как кипятком!
Сквозь прозрачный ажурный белый бюстгальтер просвечивали крупные розовые соски. Он сглотнул вмиг пересохшим горлом, забрал у нее из рук блузку, откинул в сторону…
— Я куплю тебе новую, — успел пообещать он перед тем, как притянуть ее к себе и поцеловать.
Он целовал ее неистово, с каким?то первобытным напором, словно жажду утолял из целебного источника, и не мог остановить этот поцелуй, и уже не мог оторвать рук от ее груди, от ее тела! А она отвечала! Так же неистово, искренне, вся целиком отдаваясь этим яростным чувствам и стремясь, стремясь вперед — только с этим мужчиной! Только с ним! До конца, до полного растворения!
Одежда разлеталась победными флагами в разные стороны, и им не было дела, что она может попасть в камин! Да хоть пожар, хоть потоп!! Хоть конец света!
— Кирочка… — хрипел Крайнов и шептал ей что?то севшим низким голосом.
— Коля… — вторила она, призывая его идти дальше.
Он вошел в нее и вдруг остановился, откинул голову назад, всмотревшись в ее лицо, дождался, когда она посмотрит на него, и, глядя ей в глаза, начал медленно и нежно, глубоко, до самого предела, двигаться. А Кира задохнулась под ним от этой нежности, и из уголков ее глаз, полных любви, сорвались две слезинки…
Оба долго приходили в себя, не шевелясь, молча. Потрясение, которое они испытали, было каким?то нереальным, запредельным, пугающим своей высотой, словно соединились не только их тела, а слились души.
Крайнов молчал, он не знал, что сказать и возможно ли вообще говорить, пережив такое. Его как?то даже напугало то, что сейчас произошло — не просто офигенный оргазм, а такое слияние духовное, как последнее откровение. Он не знал, почему именно так брал ее, кто или что вело его в этом медленном, глубоком, нежном ритме. Он смотрел в ее глаза, полные тайн всего мира, потусторонние, и ему хотелось отдать ей всё, и он отдал больше, чем предполагал — такое соединение душ, в котором сгорают, растворяясь, все тайны.
Никогда ничего подобного Крайнов не испытывал! Это не физиология, это пугающе выше, за пределами телесными. И это было так прекрасно, так фантастически прекрасно, словно они дотянулись до бога! Он все еще это чувствовал — все пел в нем, затихая, камертон ощущений, наполняя глаза слезами.
«Потрясение» — слишком слабое слово, которым можно передать то, что испытала Кира! В какой?то момент ей показалось, что она чувствует все, что испытывает и чувствует Николай — вот так, одним потоком энергии своей и его! И казалось, душа вышла из тела, осталась только любовь! И Кира смело, отринув все пустое, отдалась этому потоку, растворяясь в нем!
А когда обнаружилось, что тело на месте, она труханула этого откровения на двоих и той высоты, где они побывали! Но в каждой клеточке, в каждом нерве все еще звучала, становясь тише и тише, та чистая высота!
А чуть позже Кира подумала, что они не смогут об этом говорить, смущаясь таких знаний и открытий, избегая откровений словами, и поняла, что тогда они проиграют!
Нет! Видит Бог, ей более чем хватило в жизни чужих и своих проигрышей!
