Джакс склонил голову, сложив руки.
— Я не могу, — ответил он, отвернувшись.
Не может, подумала я в недоумении. Потом встала, и сердце у меня колотилось. Утро было также прекрасно, деревья так же зелены, и приглушенные шумы города долетали издалека — это люди шли на работу. Но все было теперь иначе. Все разбито. И должен быть способ это исправить. С таким концом я смириться не могу. Ни за что.
Будто во сне, я направилась обратно к церкви. Туфли промокли от вчерашнего дождя.
— Кери? — позвала я, резко остановившись, когда Пирс вдруг вышел из-за собственного надгробья.
— Дженкс? — спросил он. В глазах была надежда, но поза выдавала отчаяние.
На меня снова обрушилось горе, дыхание перехватило.
— Маталина, — сумела выдавить я, и больше ничего не могла сказать — иначе бы зарыдала и не могла бы остановиться. Ужасно.
Пирс взял меня за руку, притянул к себе, утешая, и как бы ни хотела я держаться, следующий вдох получился всхлипыванием.
— Ее больше нет, — сумела я сказать. — Дженкс хочет убить себя, чтобы остаться с ней. Я должна стать маленькой. — С мокрыми глазами я посмотрела на Пирса, а он отвел волосы от моего лица. — Ты знаешь для этого проклятие?
— Нет, — ответил он сочувственно. Ему вспомнились его утраты, и в глазах отразилось страдание.
— Ну, ничего, — сказала я. Голова болела, я старалась прекратить плакать. — Наверняка Кери знает.
Высвободившись из его объятий, я пошла через кладбище — кожу закололо, когда я прошла сквозь лей-линию. У меня за спиной Пирс говорил о чем-то с Айви.
Отчаяние гнало меня вперед, и наконец я достигла стенки высотой по колено, отделяющей сад от кладбища. Мертвое от живого. Горестно переступила ее, думая, могут ли духи мертвых наблюдать за нами, так же легко переходя барьер. От мысли об отце слезы снова стали жечь глаза, и я их вытерла тыльной стороной ладони.
— Кери?
По ее виду, по тому, как она стояла, сцепив руки на животе, было ясно, что она уже знает о случившемся. Высоко над садом разносились крики детей Дженкса, сообщающих миру о своем горе. У Кери на глазах блестели слезы, и она разомкнула руки обнять меня, когда я подошла ближе.
— Ты будешь очень по нему горевать, — сказала она мне.
От нее пахло корицей и землей.
Положив руки ей на плечи, я отодвинулась.
— Мне нужна твоя помощь. — Сердце у меня разрывалось. — Мне нужно стать маленькой. Я должна спасти Дженкса.
Боковым зрением я увидела, как Сидереал повернулся, шикнув на фейрийку, с которой вел разговор. Кери сделала большие глаза, отступила на шаг.
— Зачем?
— Зачем? — Отчаяние перешло в злость. — Он не выйдет. А я должна ему сказать, что все образуется. Уменьши меня, чтобы я пролезла в пень. Ты это можешь?
Издали донесся голос Пирса, и я поняла, что он подслушивал с помощью магии, или же Айви ему транслировала наш разговор.
— И меня тоже сделай маленьким! — крикнул он и добавил уже тише, подходя: — Я пойду с нею.
У меня на глазах Пирс и Айви переступили стену. Одним движением из могилы в сад. Когда я повернулась обратно, глаза у Кери стали темно-зелеными от слез, но лицо ее было решительным.
— Рэйчел, — сказала она, беря меня за руку. — Я понимаю, это трудно. Особенно для тебя, стольких уже утратившей. Но ради кого ты хочешь это сделать?
Сомнение, накатившее на меня, быстро сменилось решительностью.
— Что значит — ради кого? — ответила я, представив себе, как тяжело ему там одному, внутри пня, с Маталиной. Он считает, что его жизнь кончена. — Дженкс два года сохранял мне жизнь при двух смертельных приговорах, при нападении сумасшедшей баньши и минимум двух серийных убийц. Самое время отплатить услугой за услугу. И если не выйдет, я хотя бы буду сидеть рядом с ним и держать его за руку, когда он будет умирать, потому что здесь мне тоже опыта не занимать!
Блин, я снова заревела, но Кери, опустив глаза, покачала головой.
— Я понимаю твое горе, Рэйчел, но его уже нет. И мне очень жаль, что это так. — Она глянула мне за спину, где стояли Айви и Пирс. — Таких, как они, больше никогда не будет, — прошептала она.
— Он еще жив! — крикнула я в неожиданном гневе, рожденном беспомощностью. — Маталина хотела, чтобы он жил, а ты его уже хоронишь, сука бессердечная!
— Рэйчел! — воскликнула Айви, и я тут же раскаялась в своих словах.
— Кери, прости меня, — сказала я неловко. — Я так не думаю. Но Дженкс там один. — У меня снова стало застилать глаза, и я их вытерла рукой. — А этого не должно быть.
— Я понимаю, — сказала она сдержанно. — Это сказало твое горе. Но ты понимаешь, что ничего этого бы не было, если бы ты убила всех фейри.
Стиснув зубы, я отвернулась. Да, обозвав ее сукой, я заслужила то, что получила.
Подавленная, я села, опустив плечи, за стол для пикников, как можно дальше от фейри. Все это было очень неправильно. Дженкс думает, что он один. И если я не смогу туда попасть, гак оно и будет. Черт возьми, не может он умереть! Не может! И уж точно — один, как собака.
Пирс положил мне руку на плечо, но я не подняла глаз. Сердце разрывалось. Я задержала дыхание так, что голова заболела. Ну почему, почему я не дала их всех убить? Но что же я за чудовище буду, если стану решать, кому жить, а кому умереть?
Айви стояла, скрестив руки на груди, неуклюже выставив гипс. Глаза у нее покраснели.
— Кери, она права. Сумеем мы убедить Дженкса жить или нет, одна из нас должна быть рядом с ним. Только что погибла его жена. Не дадим ему горевать одному.
— Я не сказала, что не стану этого делать, — отрезала Кери, и я подняла голову. — Я просто думаю, что настало для Рэйчел время повзрослеть. Глядеть в глаза фактам. Пикси умирают молодыми. Поэтому ты дружишь не с индивидами, а с семьей.
Я развернулась на месте, посмотреть на нее. Возмущение овладело мной, несмотря на боль в сердце. Я пыталась сдержать слезы.
— Ты и правда бессердечная сука. Значит, пора мне повзрослеть? — Я встала. — Принять как факт все, что со мной происходит? Дженкс — это не урок жизни, чтобы я выросла. Он мой друг, и он страдает!
Мне трудно было ясно мыслить, но наплевать. Дженкс прощается с жизнью, а я не могу быть рядом с ним.
— Он пикси, Рэйчел. — Кери бросила на Айви оценивающий взгляд, будто опасалась, что следующие ее слова заставят вампиршу вцепиться ей в глотку. — Такова их судьба.
В перепутанных чувствах, оцепенелая, я смотрела на сад, ища что-то, что-нибудь. И видела фейри в их тюрьме. Они слушали. Дженкс дал им жить — сделал то, чего не делал до сих пор ни один пикси.
— Ага, — сказала я невежливо, не готовая еще его отпустить. — Дженкс — пикси. А пикси после смерти спутника жизни умирают от разбитого сердца. Но Дженкс больше, чем пикси. Он стал партнером у нас с Айви — ни один пикси такого не делал. Он владеет недвижимостью. Имеет кредитную карту. У него на телефоне запас времени. Он мог бы прожить еще двадцать лет, потому что случайно я сбросила прошлым летом его биологические часы. Он проявил милосердие и пощадил напавших на его сад. То, что случилось с Маталиной — трагедия. Ее гибель — это моя вина. И я не могу сидеть спокойно и дать ему тоже умереть. Не могу.
