— Увидимся, Трент, — прошептала я, падая обратно в кресло. Посмотрела на клочок бумаги. — Сегодня увидимся, — сказала я вполголоса, прочтя: «СЕГОДНЯ. КОНЮШНИ. САПОГИ НАДЕНЬ».
Влетел, жужжа, Дженкс, и я смяла записку.
Глава тридцать шестая
Дверца маминой машины хлопнула громко, и звук отдался эхом от далекого леса во влажном, мрачном закатном воздухе. Я посмотрела вдаль, через пастбища, потуже запахнула куртку на плечах. Собаки на холме молчали, и я задрожала, когда до меня дошло, что они не на псарне.
Ладно, пусть у меня нет действительного водительского удостоверения, но меня никто не остановил, и я не собиралась просить Айви меня отвезти к конюшням Трента. И без того трудно было ускользнуть из церкви так, чтобы Дженкс не знал. В записке Трента не говорилось, чтобы я приезжала одна, но сам факт, что он ее написал, а не сказал так, чтобы Дженкс услышал, был красноречив.
Размахивая руками, я медленно шла через усыпанную опилками парковку к конюшням. Айви сказала бы, что я дура, раз приехала. Дженкс бы из себя вышел. Пирс… Я улыбнулась, потрогала противозачаточный амулет, висящий на шее на случай, если два превращения подряд не предотвратили беременность. Пирс захотел бы ехать со мной, а у него на Трента зуб. Я пытаюсь увидеть в Тренте взрослого, а почему-то теперь это легче, когда я вспомнила его ребенком.
Надеясь оказаться идиоткой не в большей степени, чем сочла бы меня Айви, я толкнула дверь в конюшню. Запах чистого сена и промасленной кожи хлынул наружу, и меня отпустило напряжение в плечах. Не могла в толк взять, чего хочет Трент. Вдвоем взять Ника, что ли?
— Привет? — сказала я вопросительно, видя, что в конюшнях полумрак и горит только ночное освещение.
— Сюда, — тихо позвал Трент, и я посмотрела в середину длинного пролета, где висел в проходе фонарик.
Мы одни? По голосу Трента было ясно, что да. Я неуверенно вошла и закрыла за собой дверь. Воздух тут был теплый — резкий контраст с влажной прохладой на туманных лугах. Клацая по полу подковками сапог, я шла мимо пустых денников и как-то смутилась, увидав Трента и Тулпу над люком в туннель. Трент гладил коня, успокаивая, и Тулпа переступил вперед, свесив голову через ограду и тычась ею в меня.
— Привет, коняшка, — сказала я, почесывая ему шею — почти в порядке самообороны.
Трент выпрямился, глядя на меня. Глаза у него были темными в тусклом свете, и он и правда отлично смотрелся в английском костюме для верховой езды. Брюки заправлены в сапоги, кепи на светлых волосах.
— Ты ему нравишься, — сказал Трент.
Я улыбнулась, отошла так, чтобы конь меня не достал.
— Так всегда было.
Трент взял повод, и видя, как он направляется к воротам, я их открыла.
— Значит, сапоги надела, — сказал он загадочно, и я посмотрела на них, новые с иголочки.
— Ты так сказал.
Зачем я здесь? Он хочет поехать покататься? Завезти меня в лес и там застрелить?
Господи, где собаки?
Трент привязал Тулпу к столбу перед стойкой с седлами.
— Вряд ли ты умеешь ездить по-английски. Или умеешь? — спросил он, и когда я не ответила, он повернулся и увидел меня у середины пролета. Лицо у меня было холодное. — Возьмем ковбойское, — сказал он, и я шагнула назад.
— Не поеду я с тобой, — ответила я, расплетая руки, готовая сбежать.
— Почему? — спросил он непринужденно. — Я же знаю, что ты лошадей не боишься.
— Я с тобой никуда не поеду! — заорала я, и Тулпа закинул голову назад. — Твои псы на свободе!
Бог мой! Надо отсюда убираться!
Я развернулась и решительно зашагала прочь.
— Рэйчел!
— Зря стараешься, Трент, — ответила, нащупывая ключи в кармане.
— Рэйчел.
Он коснулся меня, я развернулась — он стоял в трех футах от меня, подняв руки, будто сдаваясь. Быстр, черт возьми.
— Я не поеду с тобой на лошади, чтобы ты заманил меня в лес и затравил там как зверя! — крикнула я, не переживая, что выказываю страх. Потому что мне было очень страшно.
— Нет, — ответил он спокойно. — Ничего подобного я и не думал.
Меня трясло. Усилий стоило не обнять себя за плечи.
— Тогда зачем?
Трент вздохнул, переместил тяжесть тела на одну ногу.
— Новолуние, — сказал он. — Ты несколько опоздала. Кери и Квен уже там, я остался тебя ждать.
Я отбросила волосы назад. Под ложечкой свернулся ком:
— Зачем?
— Ехать, конечно.
Я выдохнула, трясясь:
— С чего ты вздумал, что я хочу загонять несчастную лису и смотреть, как псы ее рвут на части? Я была в другой роли в этой игре, Трент, и это…
— Это не лиса, — сказал он мрачно, пересекая пролет и выводя другую, гнедую лошадь с черной гривой и хвостом. — Я думал, ты захочешь поучаствовать. Учитывая, что… — Он запнулся. Лошадь у него за спиной переступила с ноги на ногу. — Я не позволю себя надувать, Рэйчел. Я хочу считать тебя… ну, не другом, в строгом смысле слова. Партнером по бизнесу, точнее. А охота — один из способов укреплять связи.
— И на что же ты охотишься? — спросила я, испуганная уже по совсем другой причине. — Трент, ответь мне.
Трент провел мимо меня кобылу, стучащую копытами по старому дереву.
— Не на что. На кого.
О Боже мой!
— Ник? — спросила я, широко раскрыв глаза.
Трент будто резко вынырнул из собственных мыслей.
— Нет. Он исчез прямо из запертой камеры. Прыгнул по линии — ничего другого предположить не можем. — Он посмотрел на меня испытующе: — Я думаю, что это не ты его вытащила?
Я покачала головой, обнимая себя руками, обдумывая все это.
— Давно ты знаешь, что я умею перемещаться между реальностями по лей-линии?
Трент скривился, вроде бы смущенно.
— В хранилище моего отца я пытаюсь проникнуть с самого дня его смерти, Рэйчел, — сказал он, и кончики ушей у него покраснели. — Я даже не знал, что я могу это делать, пока Ник не предположил, что можешь ты.
Ну ни хрена себе. С кем же это связался Ник? С Миниасом? С Тритоном? И тот, и другая мою историю знают. Или с Дали? Господи, только бы не это.
Но тут вдали затрубил рог, и я, вздрогнув всем телом, повернулась туда. Потом с колотящимся сердцем поспешила к Тренту, седлавшему гнедую кобылу ковбойским седлом.
— Кто это там? спросила я, и когда он стиснул зубы, выдохнула: — Джонатан!
Он глянул на меня искоса, не переставая затягивать подпругу. Также не отвечая, дал мне поводья, потом отвязал своего коня и повел его ко второй, куда большей двери, выходящей в паддок. Я стояла, задумавшись.
