— Матерь Иисуса сладчайшая, защити нас, — прошептал он.
У меня сердце стучало так, что я подумала: тут мне и конец. Залаяла собака — звук был приглушенный, но отчетливый, прямо над нами. Я дернулась, Пирс зажал меня еще сильнее. Меня затрясло, глаза крепко зажмурились — я вспомнила хруст ветвей и звук приближения лошадей и собак, когда я пыталась скрыться. Я знала, что мне от них не уйти, но ужас быть разорванной заживо гнал меня сквозь чащу, через колючие кусты. Я дрожала в объятиях Пирса. Надо было убежать. Слезы текли у меня из глаз, я не могла вздохнуть. О Господи, надо было бежать, бежать!
Далеко пропел рог, и псы ему ответили. Я распахнула веки — мягкие комья земли падали мне налицо в такт перестуку лошадиных копыт. И шум охоты вдруг стих.
Воздух хлынул мне в легкие, огибая пальцы Пирса, мокрые от моих слез, и обхватившая меня рука разжалась. Пирс еще не отпустил меня, он сам дрожал, но убрал руку от моего рта, и я хотя бы могла глотнуть воздуху — почти с рыданием.
— Мнится мне, — тихо сказал он, — что никогда я не подходил так близко к смерти, как сейчас — после того, как умер в первый раз.
Они уехали?
Я села, не веря своему счастью. Не должна я быть здесь. Это же были псы, псы, идущие по моему следу. И я осталась в живых?
Тяжело дыша, я глядела на стену, ничего не понимая, и постепенно ко мне возвращался рассудок. Пирс запрокинул голову, стукнувшись затылком о земляную стену, глядя вверх. Я спиной ощущала исходящее от него тепло, и пахло от него потом, землей и красным деревом. Мужчиной.
Охота умчалась прочь.
— Отпусти, — шепнула я.
Пирс разжал руки, плавным движением выскользнул у меня из-за спины, унося с собой тепло и уют к другой стороне норы. Свет в углу потускнел.
Чувствуя озноб и боль в сердце, я нащупала брошенное одеяло и завернулась в него, дрожа, оглядываясь на пережитую панику. Господи, я совсем потеряла самообладание. Что со мной стряслось? И продолжает трясти, простите за каламбур.
— Спасибо, — сказала я, глядя на собственные дрожащие руки, покрытые грязью и воняющие рекой. — Не знаю, что на меня нашло. Это было…
Глаза, встретившие мой взгляд, потемнели от жалости:
— За тобой уже гнались собаки?
Я кивнула, глядя в потолок и подтянув колени к груди. Кожаные штаны были мокрые и противные. Леденили кожу. Тонкая одежда Пирса потемнела от влаги там, где он прижимался ко мне.
— Могу понять, — нахмурился он, будто припоминая прошлое. — Именно с теми, кто испытал погоню, бывало труднее всего. — Слегка улыбнувшись, он посмотрел на меня. — Прости, что сделал тебе больно. Это не входило в мои намерения.
Я опустила глаза, смутилась, вспомнив свой ужас.
— Нет, я…
— Рэйчел! — сказал он тихо, и я посмотрела в его полные сострадания глаза. — Я не придаю большого значения тому, что происходит в подземной норе. Это не в счет. Вовсе не в счет. Был один раз, клянусь, нас трое понадобилось, чтобы удержать одного. Когда эльфы выезжают на охоту, их магия внушает страх их дичи. А отродье Каламака уже охотилось за тобой когда-то.
От этих слов я почувствовала себя не меньшей, а еще большей дурой. Но на Пирса это не подействовало. С мрачным видом я стянула носки с ног и осмотрела ноги между пальцами, проверяя, что пиявок не нахватала.
— Я отключилась, прости. — Вспомнилось его тепло, согревающее мне спину, голос, спокойный и одновременно испуганный, умоляющий меня лежать тихо, песня о серебре и золоте. — Тебе приходилось уже это делать? Уговаривать кого-то соблюдать тишину?
Он кивнул, не поднимая глаз, лоб у него был нахмурен.
— И всегда получалось?
Он покачал головой, и у меня мороз пробежал по коже. Да, значит, не зря я боялась.
— Ты замерзла, — сказал он, видя, как я обхватила ноги руками.
Отчасти дело было в холоде, но еще и в затраченном адреналине. Ничего сейчас не было, кроме страха. Ни прихода, ни эйфории. Господи, какая ж я дура.
А может, это я как раз умнеть начала.
Я оглядела тесную комнату, задержала взгляд на булыжной стене.
— Где мы?
— Невдалеке от реки.
Моя поясная сумка лежала в углу, я посмотрела на нее. Замерзла, проголодалась, сижу в подземной норе — зато хоть эльфийская порнуха со мной, черт бы ее побрал.
— Дженкс?
Пирс устроился поудобнее и ответил, глядя в потолок:
— На пути к Айви. Он решительно отказывался покидать тебя, пока не удостоверился, что ты в добром здравии, но когда ты порозовела, полетел.
Вытерев рукой под носом, я нашла более удобное положение. Места было не очень много — чуть побольше, чем, скажем… в двух гробах. И высота всего фута четыре.
Пирс сменил позу, шевельнулись босые ноги.
— Мы, вероятно, какое-то время здесь пробудем. Я мню, что удобнее было бы завернуться в одеяло вдвоем.
Я тут же внимательно на него посмотрела в приступе подозрительности.
— Возьми себе.
Я сняла его с плеч и бросила Пирсу. Оно упало между нами и почему-то казалось опасным.
Пирс наклонился вперед, с мрачным лицом подтянул одеяло к себе и посмотрел, как я дрожу.
— Я не скажу, что ты холодная женщина, Рэйчел, поскольку это не так. Но ты… несколько излишне насторожена по отношению к тем, чья цель — создать тебе комфорт. Скрипи зубами, если тебе это нужно, но я сейчас подойду, и мы оба завернемся в это одеяло.
— Эй! — громко отозвалась я, потом застыла, глядя в потолок, и ощутила резкий укол страха. — Ты там сиди, — прошептала я, выставив вперед возбраняющую руку. — Я тебе сказала, чтобы оставил одеяло себе.
Он остановился, неуклюже пригнувшись из-за низкого потолка. Черные волосы лежали в беспорядке, белое белье покрывало все и ничего не скрывало.
— И что ты будешь делать? — спросил он. — Ударишь меня, потому что я хотел поделиться с тобой одеялом? Я не оскверню твоей чести. Ты злобная женщина, если не позволяешь мужчине даже этого.
Он снова двинулся вперед, и я вжалась в стену, ощутив ее холод сквозь тонкую рубашку, а он двигался ко мне.
— Я сказала «нет»!
Мой тон на него подействовал, и он остановился в футе от меня. Чувствуя, как колотится сердце, я прошептала:
— А ведь я могла бы. Мне случалось наносить удары. Я демонское отродье, причинять боль — мое основное занятие. Демонское отродье — сегодняшний день это доказал.
— Могла бы. — Глаза у Пирса сузились. — Рискну.
У меня не было времени среагировать — он вдруг оказался рядом, отвел мою руку, которой я собиралась его оттолкнуть, накинул одеяло на нас обоих и крепко его затянул.
