Является ли изложенный в Библии миф творения лишь религиозным текстом, содержание которого есть лишь предмет веры, или это научный документ, сообщающий нам знания о начале нашего мира? Именно этот вопрос составляет суть не утихающего спора между сторонниками креационизма и теории эволюции. Два противоборствующих лагеря уже давно сложили бы оружие, если бы поняли, что редакторы и составители Книги Бытия сделали то же самое, что и древние вавилоняне: взяв единственный источник научных знаний своего времени, эти потомки Авраама — отпрыска семьи царей и жрецов из шумерской столицы Ура, — сократили и отредактировали «Миф творения» и сделали его основой национальной религии, прославляя бога Яхве, который «царствует на земле и на небесах».
Вавилонский бог Мардук имел два обличья. В земном воплощении ему, облаченному в сияющие одежды (рис. 15), поклонялись как Илу (переводится как «бог», но буквально означает «величественный»); его борьба за главенство над другими богами аннунаками подробно описана в моей книге «Битвы богов и людей». С другой стороны, Мардук был небесным божеством, планетарным богом, который обладал теми же свойствами, играл ту же роль в сотворении мира, что и шумерский бог Нибиру, планета, которую чаще всего изображали в виде диска с крыльями (рис. 16). Ассирийцы заменили Мардука своим племенным богом Ашшуром, соединив оба божественных обличья и изображая его в виде бога внутри диска с крыльями (рис. 17).
Евреи последовали их примеру, но, исповедуя монотеизм и осознавая — на основе научных знаний шумеров — универсальность Бога, они нашли гениальное решение проблемы двойственности Господа и многочисленности богов аннунаков, участвовавших в имевших место на земле событиях. Они создали единое и одновременно множественное божество и назвали его не Эл (еврейский эквивалент Илу), а Элогим — Создатель, который одновременно многолик (в буквальном переводе «боги») и един. Этот отход от религиозных воззрений вавилонян и ассирийцев можно объяснить только тем, что евреи осознавали: божество, способное говорить с Авраамом и Моисеем, и небесный Владыка, которого шумеры называли Нибиру, это не одно и то же. Это разные проявления универсального, вечного и вездесущего Бога — Элогима — в великом замысле которого траектория каждой планеты является ее «судьбой», а миссия аннунаков на земле заранее предопределена. Так божественные деяния проявлялись на небе и на земле.
Такое глубокое понимание, лежащее в основе библейской интерпретации мифа творения, «Энума элиш», может быть достигнуто только посредством слияния религии и науки с сохранением повествовательной последовательности событий и их научной основы.
Однако чтобы осознать это — что Книга Бытия является отражением не только религии, но и науки, — следует понять роль аннунаков и признать, что шумерские тексты не миф, а изложение фактов. Ученые уже довольно далеко продвинулись в этом направлении, но они еще не дошли до окончательного признания фактографической природы этих текстов. В настоящее время и ученые, и теологи прекрасно осведомлены о месопотам-ских корнях Книги Бытия, но продолжают упрямо отрицать научную ценность древних текстов. Это не может быть наукой, настаивают они, поскольку «сама природа описываемых там вещей не может быть продуктом человеческой памяти» (цитата из выступления Н. М. Сарна на Иудейском теологическом конгрессе, посвященном Книге Бытия). Возразить на это можно единственным образом — и я уже неоднократно делал это в своих работах. Информация о сотворении мира — в том числе и самого человека — действительно является не памятью ассирийцев, вавилонян и шумеров, а научным знанием аннунаков/нефилим. Разумеется, они тоже не могли «помнить», как образовалась Солнечная система или как в нее вторглась планета Нибиру/Мардук, поскольку в то время их самих еще не существовало. Но точно так же, как наши ученые имеют представление об образовании Солнечной системы и даже о возникновении Вселенной (самой популярной здесь является теория «большого взрыва»), аннунаки/нефилим, способные совершать космические путешествия еще 450 тысяч лет назад, должны были иметь непротиворечивые теории «сотворения мира» — тем более что их планета, подобно космическому кораблю, проходила мимо внешних планет Солнечной системы, что давало им шанс для периодических наблюдений, вне всякого сомнения более обширных, чем «взгляд мельком» нашего «Вояджера».
Некоторые современные работы, посвященные изучению «Энума элиш», такие как «The Babylonian Genesis» Александра Хейделя из Института Востока Чикагского университета, обратили внимание на параллели в тематике и структуре мифов Месопотамии и библейского текста. И там, и там первые строки возвращают читателя (или слушателя, как в Вавилоне) к началу времен, когда ни Земли, ни «небес» еще не существовало. Однако если шумерская космогония начинается с возникновения Солнечной системы и только потом переходит к стадии появления небесного Владыки (Нибиру/Мардук), в библейской версии начальный этап пропущен, и она сразу обращается к небесной битве и ее последствиям.
Месопотамская версия рисует на холсте бесконечного космоса картину мира, существовавшего до начала времен:
Когда вверху не названо небо,
А суша внизу была безымянна,
Апсу первородный, всесотворитель,
Праматерь Тиамат, что все породила,
Воды свои воедино мешали,
Тростниковых загонов тогда еще не было.
Даже в традиционном варианте Библии короля Якова начало повествования больше похоже на констатацию фактов — это не вдохновенное религиозное творение, а скорее научный экскурс, информирующий читателя, что было время, когда не существовало ни Небес, ни Земли, и что Небесный Владыка, чей «дух» носился над «водою», создал Небо и Землю при помощи луча света.
Успехи в изучении Библии и древних языков, достигнутые со времен короля Якова, заставили редакторов новых изданий Библии, как католической, так и англиканской, заменить словом «ветер» — именно так переводится с иврита руаш — словосочетание «Дух Божий». Теперь эта строка звучит следующим образом: «…и могучий ветер носился над водою». Правда, они сохранили термин «бездна» для перевода слова Техом, употребляющегося в оригинале Библии, хотя в настоящее время даже теологи признают его связь с шумерской Тиамат.
Если принять все это во внимание, упоминание в месопотамской версии о слиянии вод Тиамат, перестает быть аллегорией и требует фактографического исследования. Возникает вопрос о многоводности Земли и утверждении Библии (как мы вскоре убедимся, справедливом), что новорожденная Земля была полностью покрыта водой. Если вода была в изобилии даже в момент возникновения Земли, то такое могло случиться только при условии, что сама Тиамат была изобилующей водой планетой.
