Она вдруг обмякла и бессильно опустилась в кресло. И только
глаза с ненавистью сверлили его.
— Сволочь! Сукин сын!
Чарли покачал головой.
— Ты много лет держала меня за болвана, но теперь игры закончены. —
Он встал, тяжело опираясь на костыли. — Так что? Я могу поручить своему
адвокату связаться с тобой?
— Я подумаю.
— Даю тебе срок до утра. Если нет — не обессудь. Завтра
же нанесу визит твоему отцу… со всеми документами.
— Убирайся отсюда!
Он отвесил шутовской поклон.
— С превеликим удовольствием.
Выйдя на улицу, он отправился в свой пустой дом, куда не
заглядывал больше года. Позвонил Одри и пообещал быть завтра К, обеду. Ночью
его разбудили сирены. В последнее время налеты участились, он слышал, что
разрушено много домов и сотни людей погибли. В его доме тоже было выбито
несколько стекол. Утром он заколотил их фанерой, принял ванну, оделся и поехал
к Шарлотте.
Лицо у секретарши было какое-то опрокинутое. Любопытно,
какие указания дала ей Шарлотта на его счет.
— Мне назначено! — твердо заявил он и двинулся в
кабинет.
Девушка затрясла головой; в глазах ее отразился ужас.
— Туда нельзя! Вас не примут!
— Примут!
Точно так же, как накануне, он прошел к двери. Девушка
бросилась ему наперерез:
— Стойте! Там мистер Бирдзли…
— Ну и что? Он мой тесть.
Одарив секретаршу улыбкой, Чарльз отворил дверь. Тем лучше,
в присутствии отца Шарлотта будет более покладиста.
Для пущей убедительности он прихватил с собой папку — будто
бы с обличающими документами.
Но того, что ожидало его в кабинете, Чарльз никак не мог
предвидеть. Шарлотты не было, а Бирдзли сидел за ее столом, обхватив голову
руками. Неужели она сама со страху призналась отцу? В глазах его застыло такое
отчаяние, что Чарли стало жаль старика.
— Добрый день.
Взгляды их встретились, и Чарльз умолк, не зная, что
говорить.
Старик медленно кивнул.
— Здесь написано, что она назначила вам встречу. —
Бирдзли кивнул на календарь Шарлотты. — Я всех велел обзвонить.
— Она что, заболела? — удивился Чарльз.
— Вы разве не знаете? — Бирдзли сокрушенно помотал
головой. — Она, погибла нынче ночью, во время воздушного .налета.
Он заплакал. Чарльз положил ему руку на плечо. Какой бы она
ни была дрянью, отцу не запретишь любить дочь.
— Проклятый пес, выбежал из дому, а она за ним. Ну и…
Ее отвезли в госпиталь, пытались спасти… Утром она умерла.
— Примите мои соболезнования.
Бирдзли покивал.
— А вы зачем здесь? Я думал, вы больше не общаетесь.
— Это уже не важно. — Чарльз вдруг устыдился своих
слов, они показались кощунственно жестокими. Пускай он никогда ее не любил,
даже ненавидел, но смерть списывает все грехи, — Я хотел шантажом добиться
от вашей дочери развода.
Простите. Могу ли я чем-нибудь помочь?
Тесть опять покачал головой.
— Я так и не понял, почему вы расстались. Поначалу
злился на вас, но она сказала, что вы не виноваты. По-моему, это очень
благородно с ее стороны.
— Очень, — согласился Чарльз, не желая добивать
старика. — Понимаете, это сугубо личное.
— Понимаю.
Бледный как полотно, Чарльз вышел из кабинета и поймал
взгляд секретарши.
— Я пыталась вас Предупредить…
— Спасибо. — Он оставил ей свой телефон и
удалился.
За окнами уже темнело, когда он вошел в пустую гостиную дома
Готорнов. Куда же все подевались?.. В поезде он предавался воспоминаниям о том,
как и почему женился на Шарлотте.
Все зло, вся ненависть ушли, уступив место жалости и
желанию, чтобы все поскорее осталось позади.
— Это ты, Чарльз? — Леди Вайолет в переднике вышла
из библиотеки, в ее руках было елочное украшение. — Дети наряжают елку,
так красиво… Случилось что-нибудь?
Она, конечно, тут же подумала о Джеймсе, и Чарли поспешно
разуверил ее:
— Просто устал. Как Одри?
— Все хорошо. Даже поспала немного после обеда.
Пришлось пригрозить ей, что иначе я нажалуюсь тебе. Чаю хочешь?
Он двинулся за ней на кухню и застал там Одри. Она с одного
взгляда почуяла неладное.
— Ну что?
— Ничего, а что?
— У тебя усталый вид.
— Я и в самом деле устал. — Он уселся и кивнул на
костыли. — Походи-ка не на своих ногах!
Он знал, что на своих ногах ему еще не скоро доведется
ходить. Осколком ему повредило седалищный нерв, врачи сказали, что заживет, но
нужно время. Одри была этому даже рада: значит, хотя бы до родов он будет с
ней. Наливая ему чай, она испытующе поглядела на него.
— Чарли, ты от меня что-то скрываешь.
Он засмеялся.
— Ты моя Мата Хари? — Он помолчал и вдруг решился.
Ви пошла к детям, и они остались вдвоем на кухне. —
Сегодня ночью погибла Шарлотта. — Он видел, как она силится переварить
известие.
— Откуда ты узнал?
— Я вчера ездил к ней.
— Зачем?
— Все за тем же. Пытался ее шантажировать. Соврал, что
установил за ней слежку. — Ему было стыдно за себя, но что он мог
поделать? Как было иначе освободиться от ненавистного брака?
— И что она ответила?
— Как всегда, изворачивалась. Обещала подумать. Утром я
пошел к ней снова, но застал ее отца — от него и узнал о случившемся.
Одри погладила его по руке. Как точно она умеет угадать его
состояние! Сразу поняла, что он чувствует себя законченным мерзавцем.
— Старик так горюет — смотреть больно.
Она кивнула:
— Не казнись… Ты только за этим ездил в Лондон?
— Да. Так даже лучше — без проблем, как ни гнусно это
звучит. Я хочу, чтобы мы поженились. Не откладывая.
— А это прилично?
— Скажешь тоже! После того как она мне всю жизнь отравила,
я буду траур соблюдать?! Так ты выйдешь за меня, Од?
— Как будто не знаешь!
— Когда?
Одри улыбнулась:
— Сейчас… завтра… на будущей неделе — когда скажешь,
Они решили дождаться Джеймса и обвенчались на другой день после Рождества. День
выдался морозный и солнечный.
