— Не знаю. На обратном пути, когда мне пришлось бегать
из одного убежища в другое, просто я устала. — Одри выглядела ужасно, но
Вайолет не хотела пугать ее.
— Давай-ка зайдем ко мне, напою тебя чаем.
Одри улыбнулась: типично английское решение всех проблем.
Непрекращавшаяся ночная бомбежка заканчивалась чашкой чая,
но она слишком вымоталась, чтобы тащиться домой, еле доползла до дома Вайолет и
рухнула в кресло.
— Как спина? — спросила Вайолет, принеся ей чашку
горячего чая и сухарики.
— Все в порядке. — Но Одри обманывала себя. Спина
по-прежнему ныла, внизу живота покалывало.
— Тебе необходимо показаться врачу. Когда тебе идти к нему?
— Он ждет меня на следующей неделе. — У нее была
трехмесячная беременность. Живот начал округляться, и юбки уже не
застегивались. — Ничего страшного. Честное слово.
— Ты уверена?
Но когда Одри направилась в ванную комнату принять душ, то
обнаружила на белье пятно крови. Они позвонили доктору, и тот сказал, что Одри
следует немедленно доставить в больницу.
Вайолет отвезла ее, доктор остался недоволен осмотром. Одри
была смертельно бледна. Она рассказала ему о болях в спине.
— Вам необходимо лежать. Сейчас я вас отпущу домой,
укладывайтесь в постель и лежите, ноги держите повыше. Разумеется, во время
воздушной тревоги придется вставать.
Одри поехала к Вайолет, оставаться дома одной ей не
хотелось, и они принялись гадать, что же с ней произошло. Кровотечение не
прекращалось, хотя Одри не вставала с постели. Ночью оно усилилось. Одри
молилась, чтобы не началась воздушная тревога, когда же сирена все-таки завыла,
она со слезами принялась умолять Вайолет разрешить ей остаться.
Но Вайолет подняла ее, накинула на нее поверх халата свою
шубу. Люди теперь, услышав сирену, выбегали из домов полураздетые, в домашней
одежде. Подруги поспешили в убежище, Ви заботливо хлопотала возле Одри, как
родная мать, но, когда они вернулись домой, кровотечение усилилось. На третий
день у Одри начались сильные боли. Она проснулась от них в конце дня и
застонала.
— В чем дело? — спросила подбежавшая к ней
Вайолет.
— Не знаю… У меня… — г Одри не могла говорить от
невыносимой боли, вцепилась в простыню, стараясь перевести дыхание. — Ви,
вызови доктора, Вайолет побежала к телефону, доктор велел немедленно привезти
Одри в больницу. Ви позвала дворецкого, тот помог отнести Одри в машину. Когда
доктор осматривал Одри, Вайолет стояла рядом. Одри уже не могла сдерживать
себя, она кричала от боли.
— Она не сохранит ребенка, леди Готорн. У нее
выкидыш, — сказал доктор.
— Вы не можете облегчить ей страдания?
— Боюсь, что нет. Но это продлится недолго.
Еще пять часов длилась нечеловеческая боль. Когда все было
кончено, Одри начала безутешно рыдать. Вайолет два дня не отходила от ее
постели. Потом у Одри началась лихорадка, боли продолжали мучить ее. Лишь через
несколько дней, глядя погасшими глазами на Вайолет, она сказала:
— Спасибо, Ви… Без тебя я бы не выжила…
— Ты держалась молодцом… Мужества тебе не
занимать. — Вайолет сжала руки Одри. — Мне так жаль… Я знаю, как ты
ждала этого ребенка.
Одри молча отвернулась, она была словно неживая. В ней и в
самом деле все умерло. Вайолет никогда раньше не оказывалась в такой трудной
ситуации. Что она скажет Чарльзу, если Одри не выживет?! Когда операция
закончилась, Ви безмолвно молилась о том, чтобы Одри выкарабкалась. И вот
сейчас, когда все осталось позади, Одри была бесконечно благодарна ей. Но
какими словами Вайолет могла ее утешить? Ей теперь так тяжело.
— У тебя еще будет малыш. Может, даже целый
десяток. — Ви улыбнулась сквозь слезы, но Одри не поверила ни одному ее
слову.
— Это было ужасно, Ви… — Она сейчас хотела только
одного — чтобы Чарли обнял ее и она выплакалась у него за груди.
Вайолет выходила подругу: сидела у больничной койки, потом,
забрав домой, уложила в свою постель, нянчилась с ней, как с ребенком. Только
месяц спустя Одри смогла подняться и одеться без посторонней помощи; оглядев
себя, она поняла, что стала другой, и эта перемена тревожила и печалила ее. Во
время своей болезни она все время думала о Чарли, тосковала по нему. Он прислал
ей несколько писем — шутливых и беспечных. У него не было ни малейшего
представления о том, что ей пришлось перенести.
Когда Джеймсу удалось ненадолго выбраться домой, Вайолет все
ему рассказала и муж искренне сокрушался по поводу несчастья, свалившегося на
Одри, и тех испытаний, через которые пришлось пройти обеим женщинам.
— Ты девчонка что надо, Ви!
Он гордился ею. Им удалось вместе провести уик-энд.
— Бедняга Чарльз… Какой удар для него!
Ви не пришло в голову предупредить мужа о том, что Чарли
ничего не знал о беременности Одри, возможно, ему просто не надо было ни о чем
говорить.
— Он всегда хотел иметь детей, потому и женился на той
дряни.
— А знаешь, — начала Ви, вспомнив сплетни, о
которых так и не успела рассказать Од, не до того было, — о ней такое
говорят, не поверишь…
— О Шарлотте?
Вайолет кивнула.
— Она так и не дала ему развод? Дикость какая-то,
почему она так цепляется за этот брак, тем более все в курсе, что замужество
это было чистейшим фарсом.
— Мне кажется, я теперь нашла этому объяснение. Она
хотела выйти замуж за Чарли, чтобы скрыть от всех тайную сторону своей
жизни, — нерешительно произнесла леди Ви.
Джеймс был заинтригован:
— И что же это за сторона?
— Я слышала… — Ви не могла заставить себя произнести
это слово, но ей так хотелось, чтобы Джеймс узнал об этом. — Мне сказали,
что она лесбиянка.
— Шарлотта? Кто тебе это сказал?
— Элизабет Уильямс-Стронг. — Упомянутая дама была
известной сплетницей, но никогда ничего не выдумывала. — Сначала я не
поверила ей, но знаешь… Как-то я везла генерала Киллера в джипе, еще до болезни
Одри, и увидела Шарлотту на улице с очень красивым юношей… Он скорее был похож
на подростка. — Вайолет покраснела. — Я стала наблюдать за ними,
поскольку генерал зашел в магазин, а я осталась ждать его в машине. И знаешь…
Это Оказался вовсе не мальчик-подросток, это была девушка. Я в этом абсолютно
уверена. — Она покраснела еще сильнее. — И они целовались… целовали
друг друга не в щеку, а в губы…
Джеймс расхохотался и шлепнул жену. Он так истосковался по
ней.
— Вот как? — спросил он и запечатлел на ее губах
страстный поцелуй.
— Я не шучу, Джеймс!
— Видит Бог, я тоже. Мы были с тобой в разлуке полтора
месяца! А знаешь, в истории с Шарлоттой теперь все становится на свои места.
Если бы Чарли узнал, он бы заставил ее согласиться на развод, слегка припугнув.
Я расскажу Чарли.
