— Представляешь, если бы кто-нибудь увидел, как я вхожу
в чужой номер! Меня бы вымазали дегтем и выставили вон из города!
— Подозреваю, что ты не одна такая в этом городе. Но,
как я уже говорил тебе, у нас все может быть.
Он обнял ее, и они забыли обо всем на свете, минутой позже
их одежда лежала на полу, и Одри прильнула к нему.
Год? Нет, целая жизнь миновала с того дня, когда они были
вместе в последний раз. Океаны и континенты разделяли их, и теперь Одри не
могла себе представить, как ей удалось прожить без него все это время. А он
слишком хорошо понял, как пуста была его жизнь без нее. Было четыре часа утра,
когда она наконец оторвалась от него и, взглянув на часы на столике, удрученно
прошептала;
— Боже праведный! Мне давно пора быть дома… — Тут у них
другая жизнь. Здесь они во власти условностей и приличий, не то что в Китае,
где они жили вместе как муж и жена. Ничего не поделаешь. Чарльз курил сигарету
и смотрел, как Одри одевается, затем вдруг поспешно оделся сам и отвез ее домой
на такси. Они еще раз поцеловались, перед тем как она вышла из машины. Чарльз
дождался, когда она зажгла свет в своей комнате, откинула кружевную занавеску и
помахала ему. Только тогда он поехал назад, в отель.
Постель пахла ее духами, на подушке он заметил длинный рыжий
волос — словно подарок, который она оставила ему.
Чарльзу хотелось немедленно позвонить ей, привезти ее
обратно, снова лежать рядом с ней, прижиматься к ее нежному телу, но это было
невозможно, пришлось ждать до следующего вечера, когда они наконец снова
встретились и, соблюдая все предосторожности, прокрались в его номер. В тот
вечер они до десяти часов не поднимались с постели, а потом заказали ужин в
номер.
Одри накинула его халат и докуривала его сигарету. Ей было
удивительно хорошо, он был рядом, и это было счастье. Но вдруг глаза у него
посерьезнели.
— В чем дело, Чарльз? — мягко, как всегда,
спросила она.
— Должен сказать тебе кое-что.
— Неужели плохое? — Она взяла его за руку, но он
отнял руку, поднялся и начал ходить по комнате, время от времени бросая на нее
угрюмый взгляд. Он явно нервничал, потом наконец сел и посмотрел в ее синие
глаза.
— Завтра вечером я улетаю в Нью-Йорк.
В нее точно вонзили нож.
— Ясно…
— Здесь все переговоры закончены, но у меня назначены
встречи в Лондоне.
Она забеспокоилась: не позовет ли он ее поехать вместе с
ним, но вышло куда хуже.
— Я думаю, до моего отъезда мы должны решить нашу
судьбу. Дальше так продолжаться не может… Последний год, когда тебя. Од, не
было со мной, был самым тяжелым в моей жизни, если не считать того года, когда
умер Шон. Од, мы не можем вот так — видеться время от времени.
Она хотела спросить его, почему нельзя на какое-то время
оставить все так, как есть. До тех пор, пока она не почувствует, что может
уехать от дедушки… пока… «Пока — что?» — спросила она себя. Да, все ужасно
сложно…
— Одри, я хочу жениться на тебе. Хочу, чтобы ты уехала
со мной в Англию. Понимаю, что не тотчас же, какое-то время понадобится, чтобы
уладить все дела… месяц, может быть, даже два. Но я хочу жениться на тебе, Од.
Я люблю тебя, я твой, я принадлежу тебе, только тебе…
Выйти за него замуж — об этом она только и мечтала.
Единственный ее мужчина. Но она не может ответить ему «да»,
как он этого не поймет! Почему он не хочет какое-то время подождать?
Глаза ее наполнились слезами, она встряхнула копной своих
медных волос и с нежностью коснулась его щеки кончиками пальцев.
— Ты ведь знаешь, Чарльз, как я тебя люблю?.. Как
страстно хочу того же, что и ты?.. Но я не могу… не могу!
Одри встала с кровати и подошла к окну. Невидящим взглядом
она смотрела на Юнион-сквер далеко внизу.
— Разве ты не видишь — я не имею права оставить сейчас
дедушку?
— Ты в самом деле думаешь, что он хочет от тебя такой
жертвы? Что он столь эгоистичен? Ты думаешь, он захочет отнять у тебя жизнь?
— Это разобьет его сердце.
— А мое сердце тебя хоть сколько-то интересует? —
Чарльз говорил мягко, в глазах его блестели слезы. Ей нечего было ему ответить.
— Я люблю тебя! — с мольбой в голосе сказала она,
но он только покачал головой.
— Любви на расстоянии мне недостаточно. Это убьет нас
обоих. Ответь мне прямо, выйдешь ты за меня замуж или нет? — Уклониться от
ответа было невозможно, а Одри не могла ответить так, как он хотел. Значит, она
должна принести себя в жертву… как тогда, когда она на восемь месяцев осталась
одна в Харбине, только теперь все куда хуже… — Одри, ответь мне! — Чарльз
смотрел на нее, по выражению его лица она с ужасом поняла, что сейчас все
поставлено на карту, он спрашивает ее последний раз, больше он никогда не
попросит ее выйти за него замуж. — Одри? — Их разделяло пространство
комнаты… и вся вселенная…
— Я не могу, Чарли… Сейчас, сразу — — не могу…
— А когда сможешь? В следующем месяце? В следующем
году? Я никогда ни на ком не хотел жениться, пока не встретил тебя, и все, что
у меня есть — моя жизнь… мой дом… сердце… состояние… мои гонорары, — все
кладу к твоим ногам… но я не стану ждать еще десять лет… я не хочу потратить и
свою, и твою жизнь на ожидание того дня, когда твой дедушка умрет. Уверен, что
и он этого не хочет, что и он желает тебе счастья. Хочешь, я спрошу его об
этом? Я готов это сделать.
Но Одри качнула головой.
— Я не в силах подвергнуть его такому испытанию,
Чарльз.
Конечно, он скажет, чтобы я уезжала с тобой. И умрет. Кроме
меня, у него никого нет.
— У меня тоже никого нет, кроме тебя…
— А ты мой единственный мужчина, больше я никогда
никого не полюблю.
— Тогда выходи за меня.
Она долго смотрела на него, но опять покачала головой, потом
молча подошла к креслу, села и заплакала.
— Но я не могу, Чарли!
Он отвернулся и стал смотреть в окно на Юнион-сквер.
— Тогда это конец. Я уеду, Одри, и больше мы не
увидимся. Больше я не хочу играть в эту игру.
— Это не игра, Чарли. Это моя жизнь… и твоя тоже…
подумай хорошенько, прежде чем выбросить меня из своей жизни.
Он по-прежнему стоял к ней спиной, потом повернулся. В
глазах его было страдание.
— Оставить все так, как есть, это значит обречь на
мучение и меня, и тебя. Что нас ждет? Пустота… обещания… ложь… Ты сказала мне,
что хотела бы, чтобы Молли стала моей дочерью, и я хотел бы того же., но я
захочу иметь и своих детей, и ты тоже захочешь… Если мы будем вести такой образ
жизни, у нас их не будет, мы не сможем себе этого позволить. Я хочу жить
настоящей жизнью, хочу иметь настоящую жену и детей, когда мы этого захотим…
как Джеймс и Ви. Для них смысл жизни — жить полноценной жизнью.
