— Да. Женщина, с которой я договаривался о встрече, сказала, что их предприятие никак не маркировано и не имеет на стенах или фасаде никаких знаков и надписей. Она также сказала, что отсутствие наружной рекламы и указателей на то, чем они занимаются, — элемент принятой у них системы безопасности.
— Снаружи это предприятие представляется значительно меньше, чем я думала.
— Не забывай — основная его часть находится под землей.
— Верно…
Через пару кварталов от «Вестерн дата» находилась кофейня «Хайтауэр граундз». Я развернулся около нее на сто восемьдесят градусов, после чего мы отправились во второй разведывательный рейс. На этот раз «Вестерн дата» находилась с той стороны, где сидела Рейчел, и она вертела головой во все стороны, чтобы лучше рассмотреть владения фирмы.
— У них повсюду расставлены видеокамеры, — сказала она. — Только снаружи одна, две, три… шесть камер слежения.
— Согласно информации на веб-сайте, у них камеры слежения снаружи и внутри, — ответил я. — Они именно это и продают. Безопасность.
— Или только ее видимость.
Я посмотрел на свою спутницу.
— Что ты хочешь этим сказать?
Она пожала плечами:
— Ничего особенного. Просто отметила, что снаружи у этих камер очень впечатляющий вид. Но если за мониторами никто не следит, грош им цена.
Я согласно кивнул.
— Хочешь, чтобы я развернулся в конце улицы и проехал мимо фирмы еще раз?
— Нет. Я видела вполне достаточно. Кроме того, я проголодалась, Джек.
— О'кей. Куда в таком случае поедем? Помнится, когда мы съезжали с шоссе, на обочине стоял ресторанчик. Можем также, если хочешь, посетить ту кофейню, где я разворачивался…
— Я хочу в отель, Джек. Вызовем гостиничную службу и в ожидании заказа опустошим мини-бар.
Я снова посмотрел на нее, и мне показалось, что на ее лице промелькнула тень улыбки.
— Отличный план, ничего не скажешь.
Я вставил в устройство Джи-пи-эс адрес отеля «Меза-верде-инн», куда мы и добрались за десять минут. Я припарковал машину в гараже на заднем дворе, после чего мы вошли в помещение.
Добравшись до номера, мы сбросили обувь, плюхнулись на постель и, обложившись подушками, стали пить пиратский ром из предназначавшихся для воды стаканов, то и дело соприкасаясь друг с другом плечом или бедром.
Через какое-то время Рейчел издала громкий протяжный вздох, словно избавляясь от владевшего ею весь день оцепенения. Потом села на постели и воздела к потолку руку со стаканом с остатками рома.
— Хорошая штука, — сказала она.
Я кивнул, выражая полное согласие с ее словами.
— Мне уже доводилось пить такой. Его привозят с острова Ангвилла, входящего в состав Британской Вест-Индии. Я даже ездил туда на медовый месяц. Местечко называлось Кап-Джулука. Там в каждом номере отеля стоит целая бутылка этого напитка. Настоящая большая бутылка, а не эти крохотные бутылочки, которыми имеют обыкновение заполнять мини-бары в американских отелях. Помню, однажды ночью мы выпили всю эту бутыль до дна. Причем пили только чистый ром, ничем не разбавляя.
— Я не желаю ничего слышать о твоем медовом месяце, понятно?
— Извини. Это скорее был отпуск, нежели что-либо другое. И происходило все это через год после того, как мы поженились.
После этих слов в комнате установилось продолжительное молчание. Я не желал нарушать его и сидел смирно, лишь время от времени украдкой бросая взгляд на отражение Рейчел в висевшем на стене большом зеркале. Через минуту она неожиданно замотала головой, словно прогоняя одолевавшие ее тяжелые мысли.
— Знаешь, что я скажу тебе, Рейчел? Пошли ты их всех подальше. Природа бюрократии в том и заключается, чтобы избавляться от талантливых, нестандартно мыслящих людей, деятелей. В которых, если разобраться, она более всего и нуждается.
— Да плевать я хотела на природу бюрократии. Я была агентом ФБР. Что, по-твоему, мне теперь делать? Что нам обоим теперь делать?
Мне понравилось, что она, задаваясь вопросом относительно того, что ей делать, использовала во второй его части местоимение «нам».
— Что-нибудь придумаем. Кто знает: вдруг мы, объединив усилия, станем частными детективами? Я словно воочию вижу вывеску нашей конторы: «Уоллинг и Макэвой. Расследование конфиденциальных дел».
Она снова сокрушенно покачала головой, но под конец улыбнулась.
— Спасибо хотя бы за то, что на вывеске ты поместил мою фамилию впереди своей.
— На этот счет можешь не беспокоиться. Начальником у нас будешь ты. И на всех рекламных объявлениях будет красоваться твоя фотография. Уверен, это обеспечит успех нашему бизнесу.
После этого она впервые рассмеялась по-настоящему. Уж и не знаю, что развеселило ее — ром или, быть может, мои слова. Поставив свой стакан на прикроватный столик, я повернулся к ней. И наши лица оказались в какой-нибудь паре дюймов друг от друга.
— Ты у меня всегда будешь на первом месте, Рейчел. Всегда.
Она положила руки мне на плечи, притянула к себе и поцеловала.
После того как мы позанимались любовью, Рейчел, казалось, приободрилась еще больше, в то время как я чувствовал себя усталым и опустошенным. Спрыгнув с постели, она, как была нагая, направилась к своему чемодану на колесиках, открыла его и принялась рыться в содержимом.
— Не вздумай одеваться, — сказал я. — Неужели мы не можем хотя бы еще немного поваляться вместе в постели?
— Я и не собиралась одеваться. Просто у меня есть для тебя подарок, и я пытаюсь его отыскать. А вот, кстати, и он.
Она подошла к постели и протянула мне небольшой, обтянутый черной замшей футляр, какие, я знал, дают в ювелирных магазинах. Я открыл его, и на постель выпала серебряная цепочка с подвеской в виде оправленной в серебро пули.
— Серебряная пуля? Мы что — готовимся к охоте на оборотня или вампира?
— Нет. Это «единственная пуля». Помнишь, я рассказывала тебе теорию своего приятеля об «одной пуле»?
— А-а… Помню…
Я почувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что у меня не вовремя прорезалось чувство юмора. Эта теория по какой-то причине была важна для нее, а тут вылез я со своей глупой шуточкой об оборотне.
— Где ты это взяла?
— Вчера у меня было много свободного времени, и я от нечего делать забрела в ювелирный магазин рядом со штаб-квартирой ФБР. Похоже, торговцы хорошо изучили вкусы своих соседей, раз продают такие вещи как ювелирные украшения.
Я кивнул и некоторое время вертел пулю в пальцах.
— На ней нет имени. Между тем согласно этой теории на каждой такой пуле должно быть проставлено чье-то имя.
