– Сколько лет вам тогда было?
– Мне было двадцать лет, и я это сделал!
– Вы когда-нибудь думали о человеке, которого убили, сожгли живьем?
– Да вообще-то нет, честно говоря. Он просто оказался там. Как готовая добыча, мой трофей. Как остальные, которые случились после. Они будто специально для меня предназначались.
Киз Райдер потратила еще сорок минут, вытягивая более мелкие подробности, которые тем не менее досконально совпали с теми, что содержались в следственных отчетах. Наконец в 11.15 Райдер немного расслабилась и откинулась на спинку стула. Она обернулась, посмотрела на Босха и на О'Ши.
– Полагаю, на данный момент достаточно, – произнесла она. – Пожалуй, стоит сделать короткий перерыв.
Она выключила магнитофон, и трое следователей, а также О'Ши вышли в коридор посовещаться. Свон остался в комнате со своим подзащитным.
– Каково ваше мнение? – спросил О'Ши у Райдер.
– Я удовлетворена. Вряд ли остались какие-либо сомнения в том, что так все и происходило. Он разрешил загадку, каким образом подобрался к своей жертве. Не думаю, что он рассказал абсолютно все, но деталей ему известно достаточно. Либо он проделал это сам, либо находился рядом.
О'Ши обратился к Босху:
– Будем продолжать?
Босх ответил не сразу. Да, он готов. После того как он понаблюдал за допросом Уэйтса, его гнев и омерзение возросли. Сидящий в комнате человек продемонстрировал такое бесчеловечное равнодушие к своей жертве, что Босх распознал в нем классический тип психопата. Как и прежде, ему было страшно и отвратительно предвкушать то, что придется еще услышать, но морально он был готов к этому.
– Продолжим, – промолвил он.
Все вернулись в комнату для допросов, и Свон немедленно предложил устроить перерыв на обед.
– Мой клиент голоден.
– Готов сожрать собаку, – с ухмылкой добавил Уэйтс.
Принявший на себя командование Босх покачал головой.
– Не сейчас! – бросил он. – Он пойдет есть, когда все мы пойдем.
Теперь он занял стул напротив Уэйтса и снова включил магнитофон. Райдер и О'Ши заняли позиции по бокам, а Оливас опять сел у двери. Босх забрал у Оливаса папку с делом Жесто, но держал ее перед собой закрытой.
– Теперь мы переходим к делу Мари Жесто, – объявил он.
– А, сладкая Мари, – отозвался Уэйтс и посмотрел на Босха, блеснув глазами.
– Из заявления вашего адвоката следует, что вы знаете, что случилось с Мари Жесто, когда она бесследно пропала в девяносто третьем году. Это так?
Уэйтс важно сдвинул брови.
– Боюсь, что так, – произнес он с шутовской серьезностью.
– Вам известно нынешнее местонахождение Мари Жесто или ее останков?
– Да, известно.
Вот он, тот момент, которого Босх ждал тринадцать лет!
– Она мертва?
Уэйтс посмотрел на него и кивнул.
– Это означает «да»? – спросил Босх.
– Это означает «да». Она мертва.
– Где она?
Рот Уэйтса растянулся в широкой улыбке – улыбке человека, в ДНК которого нет ни атома жалости или чувства вины.
– Она здесь, детектив, – ответил он. – Прямо здесь, со мной. Как и остальные. Все они со мной.
Его улыбка перешла в хохот. Еще секунда – и Босх кинулся бы на него. Но Райдер под столом уверенной рукой коснулась ноги партера. Тот мгновенно овладел собой.
– Подождите, – сказал О'Ши. – Давайте снова выйдем, и на сей раз я бы хотел, чтобы вы, Морис, присоединились к нам.
12
О'Ши первым выскочил в коридор и успел дважды пройтись взад-вперед, прежде чем все остальные покинули помещение. Затем он велел двум судебным приставам войти внутрь и приглядывать за Уэйтсом. После чего дверь закрыли.
– Какого черта, Морис?! – рявкнул О'Ши. – Мы не намерены попусту терять время. Мы тут не затем, чтобы помочь вам выстроить судебную защиту со ссылкой на невменяемость клиента. Мы собрались выслушать добровольное признание убийцы. Это сделка, а не защитный маневр.
Свон вскинул руки ладонями вверх, как бы говоря: «Что я могу поделать?»
– Этот человек явно имеет специфичные проявления, подлежащие рассмотрению в суде, – оправдывался он.
– Чушь! Он хладнокровный убийца и сейчас просто валяет дурака, изображает Ганнибала Лектера. Это не кино, Морис. Это реальность. Вы слышали, что он говорил о Фицпатрике? Его больше волновало, что он опалил волосы у себя на руке, чем муки человека, которому он плюнул огнем в лицо. Вот что я вам скажу: возвращайтесь к клиенту и вправьте ему мозги. Напомните, как обстоят дела, иначе мы выходим из игры, и пусть каждый положится на решение суда.
Босху нравился гнев, звучащий в голосе О'Ши. Ему также нравилась позиция прокурора.
– Посмотрю, что можно сделать, – вздохнул Свон.
Он вернулся в комнату для допросов, а судебные приставы вышли оттуда в коридор, чтобы дать адвокату и его клиенту пообщаться с глазу на глаз. О'Ши продолжал мерить шагами пространство возле комнаты, стараясь успокоиться.
– Сожалею, что так получилось, – сказал он. – Но я не позволю им вертеть ситуацией в своих интересах.
– Именно это они и делают, – заметил Босх. – Уэйтс, во всяком случае.
О'Ши взглянул на него, готовый ринуться в бой:
– Что вы сказали?!
– Я говорю, все мы пляшем здесь вокруг него. Суть в том, что мы изо всех сил стараемся сохранить ему жизнь – по его же собственной просьбе.
О'Ши решительно покачал головой:
– Я не намерен обсуждать с вами этот вопрос, Босх. Решение принято. Если вы сейчас не в одной лодке с нами, то извольте, лифт в конце коридора. Вашу часть допроса проведу я сам. Или это сделает Фредди.
Босх выждал паузу.
– Я не сказал, что не в одной лодке с вами. Я вел дело Жесто и доведу его до конца.
– Отрадно слышать, – с сарказмом отозвался О'Ши. – Жаль, что вы не были столь же разумны тогда, в девяносто третьем.
Босх устремил на него неприязненный взгляд, чувствуя, как его охватывает ярость.
Прокурор подошел к двери и резко постучал. Свон открыл почти сразу.
– Мы готовы продолжить, – объявил он, отступая на шаг, чтобы пропустить людей в комнату.
Когда все вновь заняли свои места и магнитофон включили, Босх подавил злость на О'Ши и вцепился взглядом в Уэйтса. Он повторно задал вопрос:
– Где она?
Уэйтс улыбнулся, чуть устало – подневольный человек, которого заставляют вновь и вновь говорить об одном и том же, – но затем улыбка сменилась самодовольной ухмылкой:
