– Кристел... это ты?
На другом конце провода стояла тишина, и он слышал только
треск. На какое-то мгновение ему показалось, что их разъединили. Но потом снова
услышал ее голос – она истерически плакала и говорила что-то, но что, он никак
не мог разобрать.
– Где ты? Откуда ты звонишь? – Он кричал в трубку и
потом снова услышал, как она плачет. Он разобрал только свое имя, больше
ничего. Он посмотрел на часы и прикинул, что сейчас в Калифорнии три часа дня.
– Кристел... послушай меня... постарайся взять себя в руки... ответь мне. Что
произошло? – По-видимому, что-то ужасное. Он и сам готов был расплакаться от
отчаяния. – Кристел! Ты хоть слышишь меня?
– Да, – простонала она и опять начала всхлипывать.
– Что с тобой, дорогая? Где ты находишься? – Он сам
забыл, где находится. Он не мог думать ни о чем, кроме девушки, находящейся на
другом конце провода. Он мечтал оказаться с ней рядом, помочь, защитить. Хорошо
еще, что она позвонила ему. И если только этот сукин сын тронул ее хоть
пальцем, Спенсер убьет его.
Наконец рыдания немного утихли, и он услышал, как она
переводит дыхание.
– Спенсер... мне нужна твоя помощь... – Он закрыл
глаза, готовый услышать продолжение. – Я в тюрьме.
Он расширил глаза от удивления и почувствовал, что все тело
напряглось.
– За что?
Последовала долгая пауза, потом он услышал душераздирающий
всхлип, потом снова все стихло.
– За убийство.
Он почувствовал, что стены комнаты поплыли у него перед
глазами.
– Ты это серьезно? – Но он уже знал: она не шутит, и по
спине у него пробежал холодок.
– Я не делала этого... Клянусь... кто-то этой ночью
убил Эрни... в Малибу. – Она пыталась объяснить ему что-то, но смогла.
Машинально он схватил карандаш и принялся записывать то немногое, что мог
расслышать. Она в Лос-Анджелесе. Этим утром тело Эрни найдено в его доме, в
Малибу. За ней пришли в дом в Беверли-Хиллз, забрали в тюрьму и обвинили в
убийстве.
– У них есть для этого какие-нибудь основания?
– Я не знаю... не знаю... Мы поссорились вчера на
пляже, и кто-то видел это. Он ударил меня, – Спенсер отшатнулся, как будто сам
получил удар, – и я ответила ему, но это все... потом вечером я уехала оттуда.
Он говорил, что ждет друзей, деловых партнеров, чтобы что-то обсудить. Я не
знаю, кто они такие.
Он слушал ее и продолжал записывать.
– Он ждал еще кого-нибудь?
– Не знаю.
– Из-за чего вы поссорились? – Он спрашивал как адвокат,
делая быстрые пометки.
– Опять из-за контракта. Я хотела разорвать его. Он
использовал меня, как машину. Всегда забирал все деньги, и я оставалась ни с
чем. Он даже не давал мне выбирать фильмы, в которых я должна сниматься. Он
просто пользовался мной... – Она опять начала всхлипывать. Теперь она
наконец-то до конца поняла, кто он такой, но слишком поздно. Она не могла от
него избавиться и поэтому чуть не потеряла Спенсера. – Я ненавидела его... но я
никогда бы не убила его, Спенсер, клянусь.
– Ты можешь доказать это? Кто-нибудь видел тебя в
Беверли-Хиллз? Ты куда-нибудь ходила? Может быть, звонила друзьям?
– Нет, никому, и никто меня не видел. У меня болела
голова после того, как он ударил меня на пляже, и я легла в постель. Горничной
не было, водителя я тоже не видела. – Теперь он понял, почему они арестовали
ее. У нее был мотив и не было алиби, и никто не мог подтвердить ее рассказ. –
Спенсер, – ее голос стал похож на голос ребенка, – я знаю, что не имею права
просить тебя об этом... ты, наверное, скажешь, чтобы я катилась ко всем
чертям... но у меня нет больше никого, к кому я могла бы обратиться... Спенсер,
ты... ты поможешь мне?
Последовала пауза, и он услышал, как она шмыгает носом. Он
уже знал, что сделает. Он знал это с первой минуты, как только услышал ее
голос. Ему не потребовалось много времени, чтобы принять решение, у него не
было выбора, он уже знал, что незамедлительно полетит в Калифорнию.
– Завтра буду у тебя. И найду кого-нибудь для твоей
защиты.
– Ты можешь сделать это для меня, Спенсер? О Боже... я
так боюсь. Вдруг не смогут доказать, что меня там не было? – Она говорила, как
маленький ребенок, и он всем сердцем хотел оказаться рядом с ней. Спенсер не
заметил, как в комнату вошла жена. Она остановилась посреди гостиной и
внимательно слушала его беседу с Кристел.
– Не беспокойся. Мы сможем это доказать. Но послушай, я
ведь не адвокат по уголовным делам. А тебе сейчас нужен именно такой... и самый
лучший. Учти это, Кристел... пожалуйста... – Он очень боялся, что сам не сможет
оправдать ее, а ставка слишком велика. От этого зависит ее жизнь. И его тоже.
– Я только прошу, чтобы ты что-нибудь сделал... если у
тебя найдется время... – Она даже не подумала об этом, но теперь
забеспокоилась, что у него не окажется времени заниматься ее делами. Она
уверена, у него важная работа, и, может быть, он не сможет оставить ее. Но его
волновало совсем другое. Ведь у него не было никакого опыта работы по уголовным
делам, как бы он ни был заинтересован в этом и как бы сильно ее ни любил.
– Мы поговорим об этом, когда я буду на месте. В данный
момент тебе что-нибудь нужно? – Он опять начал кричать, потому что на линии
послышался треск.
– Да. – Она улыбнулась сквозь слезы на другом конце
провода. – Ножовка, – послышался не очень радостный смешок, и он улыбнулся:
– Умница. Мы вытащим тебя оттуда. Держись. Я буду у
тебя раньше, чем ты думаешь. И знаешь, Кристел... – Он улыбнулся, думая, что
скоро увидит ее. Но тут заметил Элизабет, наблюдавшую за ним все это время, и
понял, что ему не удастся закончить фразу так, как бы он хотел. – Я рад, что ты
мне позвонила.
Она тоже была рада, хотя чувствовала себя ужасно виноватой
перед ним за то, что год назад попросила его оставить ее в покое. Но у нее не
было никого, к кому бы она могла обратиться. А его она не переставала любить ни
на минуту.
– Я сказала, что ты мой адвокат. Это правильно?
– Просто отлично. Скажи, что я могу это подтвердить. И
больше ничего не говори. Ни слова! Слышишь меня?
– Да... – Она слегка заколебалась. Ей уже задали так много
вопросов. Они терроризировали ее целый день, пока она не начала биться в
истерике, и тогда ей наконец разрешили позвонить адвокату.
– Я требую этого! Ничего не говори. Сперва ты должна
все рассказать мне. Поняла?
– Да! – Теперь ее ответ прозвучал увереннее.
– Хорошо, – он был удовлетворен, – увидимся завтра.
Поверь, мы вытащим тебя оттуда.
Она поблагодарила его и опять начала плакать. В следующее
мгновение они оба повесили трубки. Несколько секунд он стоял, задумчиво глядя
на телефон, а потом повернулся к наблюдавшей за ним Элизабет.
