И когда самолет, летевший из Монтерея в Хискам-Филд,
расположенный на одном из Гавайских островов, поднялся в небо, Спенсер глядел в
окно на Западное побережье и думал о Кристел. Он мог думать только о ней – о
девушке своей мечты, о женщине, которую он любил вопреки всем разумным доводам
и здравому смыслу.
И в эти минуты Кристел стояла на крыльце, глядя в небо. Она
знала, что где-то далеко на юге в воздух поднялся самолет, на котором улетает
на войну Спенсер. Закрыв глаза, она молилась, чтобы с ним все было в порядке, а
потом, еле сдерживая слезы, вернулась в дом. Бесшумно поднявшись по лестнице,
девушка вошла в комнату, которая в течение двух недель была их общим жилищем –
ее и Спенсера. Две недели казались теперь всего лишь несколькими мгновениями.
Они так много не успели сказать друг другу, времени было так мало. Спенсер
хотел съездить в долину, но Кристел отговорила его. Она очень хотела повидать
Бойда, Хироко и Джейн, но ни за что на свете не желала бы столкнуться ни с
матерью, ни с сестрой, ни с Томом. Ничто не могло заставить ее вернуться на
ранчо. Когда через две недели Бойд позвонил с газовой станции и сказал, что
умерла бабушка, Кристел не стала менять решения и осталась в Сан-Франциско.
Бабушку Минерву собирались похоронить на ранчо, рядом с
отцом и братом Кристел. Она умерла спокойно, во сне, и Бойд сказал, что Оливия
пребывает в полной растерянности. У Кристел заныло сердце, но она, поблагодарив
Бойда, сказала, что не приедет.
– В любом случае спасибо, что сообщил. – Вот и еще одна
глава закончилась. Еще один член семьи умер. Остались только мать и Бекки, но и
они умерли для Кристел. – Как Хироко?
– Уже оправилась, встала на ноги. Но... для нее это
было тяжелым испытанием... Ты ведь знаешь...
Прошло уже два месяца с тех пор, как они похоронили второго
ребенка, и казалось, ничто не может утешить Хироко. Да еще доктор сказал, что у
нее больше не будет детей. Теперь у них осталась только Джейн, маленькая Джейн
Кейко, малышка, которую принимали Кристел и Бойд. Малышка, которой Кристел была
крестной матерью.
– Может быть, выберетесь сами и приедете ко мне в
гости? – Она не стала говорить, что виделась со Спенсером. Это останется их
секретом.
– Да, как-нибудь. – Бойд немного поколебался. – Ты же
знаешь, что Том уехал? Две недели назад его забрали в Корею. Мне кажется, твоя
сестра сильно расстроена. Так сказала Джинни. Сама-то она счастлива избавиться
от этого негодяя. – Он не мог сдержаться, чтобы не сказать этого, и Кристел
выслушала его не моргнув глазом. Она ненавидела их всех, всех, кроме Бойда,
Хироко и Джейн. Все остальные навсегда ушли из ее жизни.
– А кто следит за ранчо?
– Твоя мама и Бекки, я так думаю. На ранчо достаточно
работников, и дела у них шли хорошо, но сейчас почти всех призвали в армию. –
Все почти так же, как и в прошлый раз. Это жестоко, ведь с начала прошлой войны
прошло всего пять лет. Единственное, что радовало на этот раз, это то, что Бойд
никуда не уезжал. – А у тебя-то как дела, Кристел?
– У меня все отлично. Не могу никуда вырваться отсюда,
но мне очень нравится здесь петь. – В ее жизни было кое-что поинтереснее, но
она не хотела говорить об этом никому, даже Вебстерам. – Ну так что, вы
надумаете приехать ко мне?
– Да, постараемся. И знаешь, Кристел... насчет твоей
бабушки... прими мои соболезнования. – Она уже забыла, что он позвонил ей
именно из-за этого, да и ему самому было просто приятно поболтать с Кристел.
Однако старый Петерсон уже показывал ему, что пора возвращаться к работе,
поэтому Бойд быстро закончил разговор.
– Спасибо, Бойд. Передавай Хироко и Джейн мои самые
горячие приветы, скажи, что я их люблю. Когда соберетесь в Сан-Франциско, дайте
мне знать.
– Обязательно. – Он положил трубку, и Кристел сидела,
уставясь в пространство в прихожей дома миссис Кастанья.
– Что-нибудь случилось? – Миссис Кастанья всегда
появлялась бесшумно, как привидение, если слышала интересный, на ее взгляд,
разговор.
Кристел повернулась к ней и вздохнула:
– Моя бабушка умерла.
– О, это плохо. А она была очень старая? – Казалось,
хозяйка искренне сочувствовала Кристел. На ее взгляд, тяжело девушке жить
одной, такой молодой, симпатичной и доброй.
– Думаю, ей было около восьмидесяти.
Однако выглядела бабушка на все сто, и теперь Кристел ее
больше никогда не увидит. Но она решила, что не стоит об этом думать. Теперь
уже слишком поздно. Бабушки Минервы больше нет.
– Ты поедешь домой на похороны? – поинтересовалась
миссис Кастанья.
– Нет, думаю, что это не нужно, – покачала головой
Кристел.
– Ты не в очень-то хороших отношениях со своей семьей,
да?
Никто из родных никогда не звонил ей, и из дома она ни разу
не получила ни одного письма, только от каких-то людей по фамилии Вебстер. И
она никуда не ходила, только последние две недели часто гуляла с парнем,
которого прятала у себя в комнате. Но миссис Кастанья любила Кристел и поэтому
притворялась, что ничего не замечает.
– Я же говорила, что мои родители умерли.
Хозяйка кивнула, хотя так и не поверила в это. Она
внимательно посмотрела на девушку, но ее глаза не выражали ничего. Миссис
Кастанья была, наверное, еще старше, чем Минерва, но она хорошо выглядела и не
собиралась умирать.
– А как поживает твой друг?
Какое-то мгновение Кристел не могла вымолвить ни слова. Она
поняла, что хозяйка имеет в виду Спенсера. Девушка, обернувшись, застыла
посреди лестницы.
– С ним все в порядке.
– Он что, куда-то уехал?
Кристел стояла на верхней ступеньке лестницы и смотрела вниз
полными печали глазами, и по этому взгляду миссис Кастанья поняла все.
– Да. Он уехал в Корею.
Старая женщина понимающе кивнула и пошла на кухню, к своему
любимому месту у окна. Интересно, кто же это такой? Она знала, что он оставался
в комнате девушки каждую ночь, но бедняжка так одинока, что хозяйка решила не
докучать им, хотя это было не в ее правилах. Ведь Кристел за целый год ни разу
не дала ей повода для беспокойства, а этот молодой человек очень прилично
выглядел. Плохо, конечно, что она спала с ним, но когда у девушки нет родителей
и за ней некому присмотреть, то в этом нет ничего удивительного. Но он первый
мужчина, с которым она ее видела, такой симпатичный и добрый. Да, жаль, что его
забрали на войну. И она, как и Кристел, надеялась, что он останется жив. А
наверху, в своей комнате, Кристел лежала на узкой кровати, которую еще совсем
недавно они делили со Спенсером. Она плакала и молилась, чтобы они снова
встретились, чтобы он не погиб и вернулся к ней, на этот раз, может быть,
навсегда.
Глава 25
Следующие шесть месяцев для всех троих тянулись бесконечно
долго. Кристел все так же пела по вечерам в ресторане, Элизабет училась в
колледже, а Спенсер воевал в Корее. Он писал им обеим, как только выдавалась
свободная минута, но, отправив письма, Спенсер не мог найти себе места. Он
каждый раз боялся, что перепутал конверты. Вдруг он положил письмо Кристел в
конверт с адресом Элизабет и жена получит письмо? Часто он писал очень
уставшим, и это вполне могло произойти. Однако страхи были напрасны, он ни разу
не сделал такой ошибки. На душе у него было тревожно, он должен принять
решение, но какое и как это осуществить?
