Джейн исполнился год, и Кристел солнечным воскресным утром
прискакала на своей старой лошади, чтобы проведать малышку. Она пробыла у них
целый день, и было уже поздно, когда она собралась домой. Кристел хорошо знала
дорогу и решила немного срезать путь, поскакав полем. Она вдыхала такие
знакомые свежие запахи и тихонько напевала любимые баллады. Впервые за долгое
время у нее было хорошее настроение. С тех пор как умер отец, прошло уже больше
года, и боль утраты начала потихоньку успокаиваться. Она чувствовала себя
сильной, молодой и здоровой и могла позволить себе думать о будущем.
Она завела лошадь в конюшню, поставила ее в стойло, сняла
седло, мурлыча что-то себе под нос. Вдруг она услышала позади себя шум и,
обернувшись, застыла. Она увидела Тома, сидящего на мешке с кормами. В руке у
него была бутылка.
– Отлично провела денек, Сис? – Выражение его глаз было
отвратительным, и Кристел отвернулась, притворившись, что не заметила этого.
Она услышала, как он подошел к ней, и рука у нее задрожала, когда она
привязывала поводья. – Куда это ты ездила на этой старой кляче? В город, к
своему дружку?
– Нет. – Она повернулась к нему, и ей не понравилось
то, что она увидела. Глаза у него были красные, а бутылка в руке – наполовину
пустая. – Я ездила к подруге.
– Опять к этой япошке? – Он слышал об этом и, конечно,
сказал Бекки, а та немедленно доложила обо всем матери.
– Нет, – солгала она, – к школьной подруге.
– Да? И кто же она? – От выпитого его голос был
хриплым.
Кристел отвечала ему спокойно, но внутри у нее все тряслось
от страха.
– Это не важно. – Она попыталась выйти из конюшни, но
он грубо схватил ее за руки. Это было так неожиданно, что ей пришлось резко
отступить назад и опереться на его ноги, чтобы не потерять равновесие.
– Куда это ты так спешишь?
– Мне нужно скорее попасть домой, меня ждет мама. – Она
хотела заглянуть ему в глаза, но боялась сделать это. Даже с таким ростом, как
у нее, она не смогла бы с ним справиться. Он любил хвастаться друзьям, что он
силен как бык, а может, и еще сильнее, если найти способ проверить это.
– Мама... как это трогательно, – засмеялся он, – домой,
к маме. Ей на тебя наплевать. Она все равно сейчас с Бекки. Эта чертова сука
опять понесла. Боже, можно подумать, что она делает это нарочно. Мы сейчас
очень редко этим занимаемся, но стоит мне лечь с ней в постель, как она уже
беременна.
Кристел понимающе кивнула, стараясь вырваться, но он держал
ее за руки мертвой хваткой. Совершенно ясно, что он не собирается отпускать ее,
во всяком случае, пока.
– Побудь немного здесь, хорошо?
Она кивнула, скованная ужасом. Ей всего семнадцать, и еще ни
разу ни один мужчина не прикасался к ней. В глубине души она понимала, что если
бы ее отец был жив, он бы наверняка убил Тома.
– Хочешь выпить?
– Нет, спасибо. – Ее лицо побелело от страха, но она
твердо покачала головой.
– Я уверен, что ты выпьешь. – Он крепко обхватил ее
руки одной своей рукой, а другой поднес бутылку к ее губам. Она попыталась
оттолкнуть ее, и виски пролилось на рубашку, но часть обжигающей жидкости
попала в рот, несмотря на то что она крепко сжимала губы и старалась выплюнуть
его.
– Перестань! Оставь меня... Отпусти!
Том засмеялся, поняв, что ей неприятно и больно, он увидел,
как у нее на глазах выступили слезы. Потом он вдруг толкнул ее на стог сена,
которое они держали здесь для лошадей.
– Раздевайся.
– Том... пожалуйста... – Она попыталась встать и
вырваться, но он, стоя на коленях, схватил ее за ноги и подтащил к себе, спина
ее оказалась на полу. Бутылка перевернулась, и конюшня наполнилась запахом
дешевого виски. – Пожалуйста... не делай этого... – Она не сказала, что она еще
девственница. Она вообще не знала, что ему сказать. Она просто кричала, пока он
срывал с нее рубашку.
– Ты все равно занимаешься этим где-то на стороне, а,
Сис? Ну давай же, будь хорошей девочкой, ведь я твой брат.
– Ты мне не брат... прекрати! – И вдруг, сжав кулак,
она изо всей силы ударила его. Она попала ему прямо в глаз, и он, замычав от
боли, еще сильнее схватил ее и влепил пощечину. Такую сильную, что у нее
перехватило дыхание.
– Сука! Я же сказал тебе, раздевайся!
Одной рукой он попытался снять с нее джинсы, а другой крепко
прижимал к земляному полу. Он навалился на нее всей тяжестью, и она подумала,
что он сломал ей руки. Но она не обратила на это внимания. Пусть лучше убьет
ее, чем она позволит ему себя изнасиловать. Она дралась с ним, как дикий зверь,
но у нее не хватило сил, чтобы с ним справиться. Он снова и снова бросал ее на
пол, ругаясь и обзывая ее, потом стащил с нее джинсы. Теперь она оказалась
перед ним почти голая и дрожащая от ужаса.
– Нет, не надо... Том... пожалуйста...
Она всхлипывала, пока он снимал с нее нижнее белье, все еще
не отпуская ее: одной рукой он крепко держал ее руки прижатыми к полу у нее над
головой, а коленями уперся ей в ноги. Свободной рукой он расстегнул штаны и
опустил их настолько, чтобы она могла увидеть, чем он собирается атаковать. Не
колеблясь ни минуты, он вошел в нее, прижав ее к полу всем телом, и она кричала
и всхлипывала под ним от боли, чувствуя спиной все неровности пола. Он прижал
ее еще сильнее, и на этот раз пошла кровь. Изо рта у нее тоже шла кровь, она
лежала в луже крови, пока он насиловал ее. Спина у нее была вся в кровяных
ссадинах от того, что он возил ее по полу и соломе. Она изнемогала от боли и
ужаса, в то время как Том изнасиловал ее еще раз. Но у нее больше не было сил
сопротивляться. И не было смысла. Она лежала униженная и избитая, в то время
как Том поднялся и натянул брюки. Он поднял бутылку и, сделав глоток,
засмеялся, глядя вниз, на Кристел:
– Тебе следует умыться, прежде чем ты пойдешь домой,
Сис.
Он опять рассмеялся и, хлопнув дверью конюшни, отправился к
жене. Кристел осталась лежать на полу конюшни, избитая и истекающая кровью; у
нее осталось только одно желание – умереть. Она лежала и плакала, но вскоре
слезы кончились. У нее больше не осталось ничего. Она хотела только умереть.
Прошло довольно много времени, прежде чем она смогла подняться на колени и
добраться до шланга, из которого наполняли пойла лошадям. Открыв кран, она
ополоснула холодной водой лицо и руки, а потом посмотрела на порванные джинсы,
остатки нижнего белья и на огромную лужу крови, вытекшую из ее лона, когда Том
ее насиловал. Она опять опустилась на колени и тихо заплакала. Ей нельзя идти
домой. Она не сможет объяснить это все домашним. Она никому не сможет этого
объяснить. Они все равно обвинят во всем ее. На дрожащих ногах она подошла к
стойлу и оседлала пегую лошадь. Выведя ее из конюшни, она с трудом забралась в
седло и, чувствуя всем телом прохладу ночного воздуха, медленно поскакала через
поля обратно к Вебстерам. Она уехала от них только два часа назад, и теперь,
заметив вдалеке огонек, горящий в окне их дома, девушка опять начала плакать.
Она была почти голая, и все ее тело, покрытое спекшейся кровью, ужасно болело.
Лошадь остановилась в саду около маленького домика, и Кристел соскользнула с ее
спины как раз в тот момент, когда Бойд увидел ее в окно и поспешил на помощь.
За ним выбежала Хироко.
