– Мне кажется, я все-таки не стану адвокатом. – Ее
слова прозвучали как шутка, и он рассмеялся.
– Кем же вы тогда станете, мисс Барклай? Будете метить
в президенты?
– Может быть, я просто выйду за него замуж.
Он посмотрел на нее и сказал уже почти серьезно:
– Да, это как раз подойдет тебе.
– А ты не хотел бы когда-нибудь стать президентом,
мистер Хилл?
Он почувствовал себя ужасно неловко, поняв, какой оборот
принял их разговор, но, продолжая улыбаться, покачал головой, поигрывая бокалом
с лимонадом. Да, она сильная девушка, и все те, кто ее окружал, любили власть.
С такими людьми долго не поиграешь. В какой-то мере Спенсер даже испугался.
Внутри, под бесстрастной оболочкой, которую он надел специально для нее,
скрывалась нежная и чувствительная душа, его больше заботили другие вещи,
такие, о которых никто из Барклаев никогда даже не мечтал.
– Стать президентом никогда не было моим страстным
желанием.
– Ну хотя бы сенатором. Ты был бы просто неподражаем на
государственной службе.
– Почему ты так думаешь?
– Ты любишь людей, привык много работать, честен и
открыт, и потом у тебя привлекательная внешность. – Она опять улыбнулась. –
Тебя окружают именно те люди, которые могут многое.
Он не был уверен, что ему пришлись по душе ее последние
слова, поэтому он ничего не ответил, а только задумчиво посмотрел на океан. Он
вдруг удивился, как далеко зашли их отношения. Может быть, его приезд в
Палм-Бич был ошибкой? Но теперь слишком поздно что-то менять. Через два дня он
улетит в Нью-Йорк и, может быть, перестанет встречаться с ней хотя бы на
какое-то время. Она внимательно наблюдала за ним, пока он все это обдумывал, и,
не выдержав, рассмеялась:
– Не нервничай так, Спенсер. Я вовсе не собираюсь брать
тебя в оборот. Я просто говорю что думаю.
– Иногда ты выражаешься очень странно, Элизабет. У меня
такое чувство, что ты всегда добиваешься того, чего хочешь. Я имею в виду, что
это происходит именно всегда. – А он не хотел, чтобы это случилось. Во всяком
случае, не сейчас. Сейчас он не испытывал к ней чувств, достаточных для этого.
И ему казалось, что вряд ли когда-нибудь будет испытывать их. Они – хорошие
друзья. Но этого мало, они очень разные.
– А чего я хочу такого, чего не хочешь ты?
– Ничего, но знай, что если окружающие согласны с
тобой, то это еще не значит, что они хотят того же, чего хочешь ты. – Он сказал
это спокойно, и она испытующе посмотрела на него.
– А чего же хотят окружающие? – Она задала вопрос так
прямо, что он даже вздрогнул.
– Почему бы нам не искупаться? – Ему не хотелось
отвечать ей. Он не был готов сказать ей то, что она хотела бы от него услышать.
Он все еще лелеял мечту о девушке, которая нуждалась в нем, которая была сама
мягкость, доброта и нежность. В Элизабет были эти качества, но в очень
небольшом количестве. Зато в ней было нечто другое. И с этим другим он не мог
до конца смириться.
– Ты не ответил на мой вопрос.
Он уже встал, и она смотрела на него снизу вверх. И он
понял, что не сможет уйти от ответа. Ему ничего не оставалось делать, как
сказать ей правду. Проигнорировать ее вопрос Элизабет не позволила бы никому. А
уж тем более Спенсеру.
– Я еще не знаю.
Она кивнула, как бы размышляя над его словами, а потом снова
посмотрела ему прямо в глаза:
– Мне кажется, из нас с тобой получилась бы отличная
команда. У нас есть сила и ум, и мы могли бы сделать что-нибудь интересное. –
Она сказала это деловым тоном, что подействовало на него угнетающе.
– Например, что? Создать корпорацию?
– Может быть. А может, заняться политикой. Или просто
быть как Иэн и Сара.
– С их лошадьми и друзьями, их охотой и всеми этими
клубами и с ее фамильным замком? Элизабет, – он снова сел и посмотрел на нее, –
я не такой, как они. Я хочу от жизни совсем другого.
– Чего же? – Она казалась слегка удивленной.
– Например, я хочу, чтобы у меня были дети. Ты ведь
никогда даже не думала об этом, правда?
Она действительно выглядела изумленной, дети никогда для нее
не имели никакого значения.
– Мы можем их завести – как драгоценности, или лошадей,
или капиталовложения. – Из ее уст это прозвучало как нечто, что можно
отодвинуть на задний план. – Но ведь в жизни существует масса других, более
важных вещей.
– Например, что? – спросил он, все еще поражаясь тому,
как она смотрит на вещи. – Что может быть важнее, чем дети?
– Не будь таким глупым, Спенсер. Достичь чего-нибудь,
сделать открытие, занять какой-нибудь важный пост.
– Как твой отец? – Это был чуть ли не вызов, но она не
поняла этого.
– Ну да. Ты можешь в один прекрасный день оказаться на
его месте. Если, конечно, захочешь.
– Вся беда в том, – он угрюмо посмотрел на нее, – что я
не уверен, что хочу этого. Это-то ты можешь понять?
– Да, – она медленно кивнула, – я думаю, ты просто
боишься. Ты боишься пойти по стопам своего брата. Но ты не он, Спенсер, ты –
это ты. И для тебя существуют прекрасные возможности, если только захочешь
воспользоваться ими.
Но он еще сомневался, стоит ли использовать эти возможности.
Однако с другой стороны, он не хотел всю жизнь проработать над составлением
закладных для Андерсона, Винсента и Соброка. Но тогда кем же он станет, когда
«вырастет»? Он все еще не знал, чем собирается заняться в будущем.
– Я хочу сделать правильный выбор.
– Я тоже этого хочу. Но мне виднее, чем тебе.
– Ну почему ты так уверена? Тебе всего двадцать лет! Ты
еще ни черта не смыслишь в жизни! – Он вдруг разозлился. Если разобраться, она
делала ему предложение, и это звучало так, будто она предлагала ему купить
собственность, как дом, или машину, или что-то подобное. И ждала от него
ответа, решится ли он в конце концов совершить эту покупку или нет. Но он
откажется от нее и вряд ли когда-нибудь изменит свое решение. Он не любит ее.
– Я знаю о жизни гораздо больше, чем ты думаешь. Во
всяком случае, я в отличие от тебя знаю, к чему стремлюсь.
– Может быть, ты и права. – Он снова поднялся и
посмотрел на океан. – Пойду поплаваю.
Он вошел в воду, и, когда появился на берегу через полчаса,
она не стала возобновлять разговор. Но и того, что она сказала, было
достаточно, чтобы шокировать его. После этого он старался не говорить ничего,
что она могла бы понять неправильно. В день его отъезда Элизабет зашла к
Спенсеру в комнату и внимательно посмотрела ему в глаза. Он почувствовал себя
как загнанный кролик.
– Я просто хочу, чтобы ты знал – я люблю тебя.
