– Привет, как поживаете? Как учеба в Вассаре?
– Скучно. – Она улыбнулась, разглядывая его, потом,
усмехнувшись, добавила: – Мне кажется, что я слишком стара для колледжа. –
Действительно, Вассар казался ей детской забавой. Не прошло и трех месяцев, а
она уже мечтала поскорее закончить его и заняться чем-нибудь другим, но ей
оставалось учиться еще три года. Едва начав второй курс, она уже сомневалась,
что сможет закончить его. – Поукипси просто ужасен.
– После Калифорнии таким же иногда кажется и Нью-Йорк.
Зимы прямо-таки убивают, вы не находите? – Он рассмеялся. Год назад он сам в
душе боялся именно этого, но теперь уже начал привыкать, и ему нравилась
беспокойная нью-йоркская жизнь, которая так отличалась от жизни тихого Поукипси.
– Очень хорошо, что вы приехали. Я уверена, мой отец
будет тронут, – вежливо сказала она, и Спенсер чуть не рассмеялся. Смешно
представить, что окруженный толпой коллег и друзей, судья Барклай будет тронут
появлением никому не известного адвоката.
– Очень мило с его стороны пригласить меня. Должно
быть, он рад своему назначению.
Она улыбнулась и отпила джин с тоником из своего стакана.
– Да, конечно. А еще больше мама. Она ужасно любит
Вашингтон. Вы же знаете, она здесь родилась.
– Нет, не знал. Но надеюсь, для вас это тоже большая
радость. Вы часто пропускаете занятия? – Спрашивая ее, он любовался формой ее
плеч и находил, что ему определенно нравится ее новая прическа.
– Не так часто, как бы мне хотелось. За последний год я
почти не была в Нью-Йорке. Но постараюсь проводить с родителями побольше
времени, во всяком случае, во время каникул. Это намного проще, чем постоянно
ездить в Калифорнию.
Они поболтали еще немного, но тут гости начали
рассаживаться, и, спросив одного из слуг, распределявших места, где ему сесть,
Спенсер обнаружил, что его место – за одним столом с Элизабет. Ему стало
приятно, что ее мать и здесь позаботилась об этом. Он даже представить себе не
мог, что так распорядилась сама Элизабет, когда они с матерью просматривали
списки гостей. В прошлом году он произвел на нее сильное впечатление, и ей было
немного обидно, что он не попытался связаться с ней в Вассаре.
– Как вы находите свою адвокатскую контору в Нью-Йорке?
– Она не могла вспомнить, как именно она называется, помнила только, что она
очень известная.
– Мне она нравится. – Он улыбнулся, помогая ей сесть за
стол, и она рассмеялась:
– Вы сказали это так, как будто удивлены.
Он опять улыбнулся ей одними глазами, усаживаясь за стол
рядом с ней.
– Так оно и есть. Я никогда не был уверен, что хочу
стать адвокатом.
– А теперь переменили свое мнение?
– Более или менее. Раньше я думал, что это намного
сложнее, я не справлюсь, но все оказалось гораздо проще. И это меня
действительно устраивает.
Она кивнула, а потом, гордо улыбнувшись, посмотрела на отца,
сидящего за соседним столиком:
– И смотрите, к чему это приводит.
– Боюсь, что не всех. Но на данный момент меня вполне
удовлетворяет то, что я делаю.
– Вы когда-нибудь думали о том, чтобы стать политиком?
– поинтересовалась она.
Тут подали первое блюдо – пюре из омаров с белым вином.
Спенсер оглядел девушку. У нее был все такой же настойчивый взгляд, который,
казалось, хотел выпытать все, и она все так же не стеснялась задавать прямые
вопросы. Именно это ему в ней понравилось еще год назад, и сейчас он снова был
шокирован. Она не боялась показаться нескромной, и это восхищало. Элизабет
брала инициативу в свои руки и двигалась прямо к цели. Она требовала
откровенности от собеседника, и Спенсер надеялся, что и он имеет право
спрашивать ее обо всем прямо. Сейчас она разглядывала его с явным интересом,
политика действительно интересовала ее, потому что политиком был ее отец.
– Мой брат мечтал об этом. Во всяком случае, думал, что
мечтает. Но я не уверен, что это и мой конек. – Самое смешное было то, что он
еще не знал, где же все-таки его конек.
– Если бы я была мужчиной, я занималась бы именно этим.
– Ее слова прозвучали очень серьезно, и то, что он рассмеялся, слегка задело
ее. У нее воистину пылкое воображение. Он припомнил, что в прошлый раз она
заявила, что хочет стать адвокатом.
– А что вы изучаете в Вассаре?
– Живопись, литературу, французский, историю. Ничего
особенного.
– А что бы хотели делать? – Его все больше интересовали
ее склад ума и прямой подход к делу. Элизабет Барклай явно не была изнеженным
цветочком.
– Поскорее закончить учебу и заняться чем-нибудь
полезным. Я хотела бы остаться в Вашингтоне на некоторое время, но отца чуть
удар не хватил, когда я только заикнулась об этом. Он хочет, чтобы я сначала
закончила колледж.
– И это вполне разумно. Вам осталось всего-то три года.
– Но ему самому этот срок казался бесконечно долгим.
– Вы в этом году были в Калифорнии?
– Нет, – ответил он с сожалением, – у меня
действительно не было возможности, время пролетело очень быстро.
Она понимающе кивнула. Для нее этот год в какой-то мере тоже
пролетел незаметно, но иногда ей казалось, что он тянется бесконечно долго. На
Рождество она летала в Сан-Франциско и дебютировала в клубе «Котильон» и на
балу, который давали ее родители в «Бурлингем кантри клаб». А летом ездила
отдыхать на озеро Тахо. Но этой зимой ее больше интересовали поездки в Нью-Йорк
и Вашингтон. А на предстоящее Рождество родители уже пригласили ее в Палм-Бич.
Оркестр заиграл «Фантазию». Спенсер пригласил Элизабет на
танец. Они начали медленно двигаться по залу. Танцевала она прекрасно, и
Спенсер разглядывал ее медно-рыжие волосы и плечи, покрытые ровным загаром. В
ней все дышало здоровьем, благополучием и властолюбием. Она сказала, что на
будущее лето собирается поехать с родителями в Европу, на побережье Франции, и
спросила, был ли он когда-нибудь там. Он признался, что никогда там не был.
Отец обещал отправить его в Европу, когда он закончит колледж. Но сразу после
этого началась война, его призвали в армию, и вместо побережья Франции он
оказался на Тихом океане. Еще она сообщила ему, что собирается через несколько
недель приехать в Нью-Йорк навестить своего брата. Иэн Барклай работал в
адвокатской конторе, которая была даже еще более престижна, чем та, где служил
Спенсер.
– Вы знакомы с ним? – Она выжидательно посмотрела на
него, показавшись ему в тот момент совсем молодой и милой.
Виски уже начало действовать на него. Ему нравилось ощущать
под руками гладкость ее кожи, вдыхать приятный запах духов, который он уловил,
когда они танцевали.
– Нет, я его не знаю. Но он наверняка знаком с моим
отцом. – Он вспомнил, как отец говорил, что Барклай работает у него в суде. –
Вы должны будете нас познакомить. – В первый раз он намекнул на то, что
собирается продолжить знакомство с ней.
