Глава 7
В ту ночь она как всегда сидела около старика, глядя, как он
дремлет. После полуночи он вдруг открыл глаза и огляделся. Сознание вернулось к
нему, и он улыбнулся Кристел. Мать спала на кушетке в гостиной, а Кристел вот
уже много ночей подряд дремала на стуле возле его кровати. Сейчас она тут же
проснулась, как только он пошевелился, и поднесла к его губам чашку с водой.
– Спасибо, малышка. – Он заговорил, и его голос звучал
немного тверже, чем раньше. – А теперь тебе надо идти спать.
– Я не устала, – проговорила она сквозь дремоту, хотя
ей действительно очень хотелось спать. Но если она уйдет, он может умереть, а
пока она сидит здесь, может быть, он будет жить... может быть, пока она здесь...
– Хочешь немного супа? Сегодня вечером бабушка сварила суп из индюшки, очень
вкусный.
Ее белокурые волосы рассыпались по плечам, как белое
покрывало, и он смотрел на нее с любовью. Он бы хотел жить вечно только ради
того, чтобы защищать ее. Он знал, как все вокруг не любят ее, даже ее
собственная мать. А все из-за ее красоты. Даже все мальчишки в долине боятся ее
– она им кажется слишком красивой, чтобы быть настоящей, и все-таки она
слишком, слишком реальна. Он очень хорошо ее знал и гордился своей дочерью. Она
настолько же смелая, естественная и умная, насколько красивая. Уже несколько
месяцев он подозревал, что она ходит в гости к Хироко, и, хотя ему не очень
нравилось, что они дружат, он не пытался отговорить ее. Ему хотелось спросить
ее, что она находит в этой дружбе, но в конце концов решил не делать этого. Она
имела право на свою собственную жизнь и на свои тайны. У нее так мало
удовольствий. Он отказался от супа и лежал, откинувшись на подушки и просто
глядя на дочь. Умирающий отец молился о том, чтобы жизнь была добра к ней и
чтобы когда-нибудь она встретила хорошего человека и была с ним счастлива.
– Никогда не покидай этих мест навсегда... – Он
произнес эти слова почти шепотом, и она сначала не поняла его.
– Что, папочка? – Ее голос был таким же тихим, как и
его, но пальцы, сплетенные с пальцами старика, были намного сильнее.
– Ранчо... долину... Ты родилась здесь, и конечно, я
хочу, чтобы ты увидела мир... но это... – казалось, что ему тяжело дышать, – но
это ранчо... знай, оно всегда принадлежит тебе... и всегда будет принадлежать.
– Я знаю об этом, папочка. – Она не хотела говорить об
этом. Похоже, он прощается с ней, а она не могла этого ему позволить. – А
теперь постарайся уснуть.
Но он покачал головой. На это у него уже не оставалось
времени. Скоро он уснет навечно, а сейчас ему нужно поговорить в последний раз
со своей младшей дочерью, со своей любимицей, со своей малышкой.
– Том не знает, как управляться с ранчо. – Она и сама
это уже давно поняла, но не стала говорить об этом отцу, а только кивнула. – И
в один прекрасный день Джед захочет заниматься чем-нибудь другим, он не любит
землю... так, как любим ее мы... ты и я... Когда ты посмотришь мир и когда не
станет твоей матери, Кристел, я хочу, чтобы ты вернулась сюда... Найди хорошего
человека, который не станет обижать тебя, мою маленькую девочку... – Он
улыбнулся ей, и ее глаза наполнились слезами, в то время как пальцы сжимали его
руку. – И живите с ним здесь счастливо...
– Не говори так, папочка... – Она едва могла говорить
сквозь душившие ее слезы и, прижавшись щекой к его щеке, поцеловала его в лоб.
Он был холодный и влажный. Она поднялась и посмотрела на него. – Ты
единственный человек, с кем я хочу быть рядом. – Но на какой-то безумный миг
она вдруг захотела сказать ему о Спенсере, о том, что она встретила человека,
который ей понравился... очень понравился... так что она даже влюбилась в
него... Но он был для нее только мечтой, подобной тем, которые висели на стене
в ее комнате. Спенсер Хилл никогда не станет реальностью в жизни Кристел Уайтт.
– Тебе действительно необходимо поспать, папочка. – Ей оставалось сказать ему
только одно, прежде чем он, совершенно измученный, перестанет дышать. – Я люблю
тебя, папочка, – прошептала она, когда его глаза уже почти закрылись, но он
вдруг снова открыл их и, глядя на нее, улыбнулся.
– Я тоже люблю тебя, малышка. Ты всегда была моей
малышкой... моей любимой, самой любимой Кристел... – С этими словами его глаза
закрылись, и лицо сделалось спокойным, он уснул, а она все держала его руку в
своей и смотрела на него. Потом, не выпуская его руки, откинулась на спинку
стула и тоже заснула, совершенно измученная долгими ночами, проведенными у его
постели. Проснувшись, она увидела, что небо уже светлеет, в комнате холодно и
ее отец умер, не выпуская ее руки из своей. Его последние слова, его последние
мысли и его прощание были для Кристел. Она аккуратно освободилась от его руки,
полными слез глазами в последний раз посмотрела на него, вышла из комнаты и
закрыла дверь. Не говоря никому ни слова, она со всех ног выбежала из дома и
бросилась к реке. Она плакала навзрыд, ее тело сотрясалось от рыданий, пока она
стояла на берегу. Вернувшись домой, она увидела, что мать громко рыдает на
кухне, а бабушка молча готовит кофе. Они уже видели его.
– Твой отец умер, – произнесла Минерва почти грубо,
когда Кристел вошла в кухню с заплаканным лицом. Эти слова прозвучали как
обвинение, а не как сожаление, как будто Кристел могла что-то сделать, чтобы
помешать этому. Она кивнула, боясь показать им, что она знала об этом еще до того,
как ушла из дома. Она вспомнила его слова, которые он сказал ей ночью: «Я хочу,
чтобы ты когда-нибудь вернулась сюда...»
Он знал, как сильно она любит ранчо, она сама – часть этого
уголка земли и останется здесь навсегда. И ее отец всегда будет для нее жить
здесь, в этом доме, но еще реальнее он будет с ней среди этих холмов, скачущий
на лошади или сидящий за рулем своего трактора, ползущего по виноградникам.
Джеда послали в город, чтобы он привез похоронного агента.
Друзья и соседи Тэда приходили все утро, чтобы выказать соболезнования, жена и
теща покойного стояли возле него, пожимали всем руки и плакали. Оливия сквозь
слезы ласково смотрела на Тома, в то время как Кристел изо всех сил старалась
не показать своей ненависти к нему. Мысль о том, что он теперь владелец ранчо,
заставляла ее содрогаться от отвращения. Но сейчас она об этом не думала. Она
думала только об одном человеке, которого она так любила. О своем отце. Теперь
его не стало, и она чувствовала себя брошенной, одинокой и напуганной среди
чужих людей.
Похороны состоялись на следующий день. Его похоронили прямо
на берегу реки. Это место Кристел хорошо знала. Она часто приходила сюда, чтобы
посидеть и подумать, и ей стало немного легче от мысли, что отец будет здесь,
рядом с ней, всегда сможет наблюдать за ней. Она знала, что он навсегда остался
с ней. И в тот же день после обеда она решила ненадолго отлучиться и проведать
Хироко. Ребенок должен был родиться через несколько недель, и японка медленно
поднялась ей навстречу, когда Кристел бесшумно вошла к ним в гостиную. Ее глаза
были полны сожаления: Бойд уже сказал, что Тэд Уайтт умер. Ей очень хотелось
тут же пойти к подруге, но она знала, что не может этого сделать. Ее бы просто
не пустили к ней. Но теперь она сама здесь, похожая на растерянного ребенка, и
тут же начала всхлипывать, обняв Хироко. Кристел плакала, и сердце у нее ныло.
Она знала, что теперь, без отца, жизнь круто изменилась. Он оставил ее одну
среди людей, которые не любили ее никогда.
