Спенсер назвал ей адрес небольшого бара, который он хорошо
знал, и она пообещала встретиться с ним в четыре часа.
К тому времени Брайен все еще не вернулся, и Кристел не
решилась взять машину, которую он оставил в ее распоряжении, а села в такси.
Она боялась, что водитель лимузина может рассказать о них репортерам, если
узнает ее или Спенсера.
На ней были огромная шляпа, меховая шуба и темные перчатки.
Когда Кристел приехала, он уже ждал ее. Его волосы, в которых появилось еще
больше седины, запорошил снег. Глядя на него, она не могла не вспомнить, как он
выглядел тогда, когда они встретились в первый раз: его белые брюки и свитер,
красный галстук, блестящие черные волосы и теплую улыбку. Он почти совсем не
изменился. Зато изменилась она. Можно с уверенностью сказать, что в этой
двадцативосьмилетней женщине мало что осталось от четырнадцатилетней девочки.
– Спасибо, что пришла. – Он нагнулся и взял ее за руку,
потом они вошли в бар и уселись за столик. – Мне необходимо было тебя увидеть,
Кристел. – Она улыбнулась. Сын так похож на отца, на отца, которого никогда не
видел и никогда не увидит. Сын – счастье и смысл ее жизни. – А твои дела идут
как нельзя лучше. – Он тоже улыбнулся. – Я видел все твои фильмы.
Она рассмеялась, почувствовав себя вновь девчонкой:
– Кто мог предположить тогда, много лет назад...
– Да, я помню, как ты в первый раз призналась, что
хочешь стать кинозвездой. – Потом он добавил: – Ты еще не продала ранчо?
– Бойд и Хироко живут теперь там со мной. И я приезжаю
довольно часто. – «Чтобы побыть там с твоим сыном... с нашим сыном...»
– Мне бы очень хотелось побывать там. – От этих слов
Кристел бросило в дрожь. Но она знала, что по крайней мере четыре года он будет
слишком занят, чтобы даже думать об этом.
И потом она решилась задать вопрос, над которым думала
накануне вечером:
– А ты все еще женат? – Она ничего не читала в газетах
о разводе, и, зная, что Кеннеди католик, полагала, что Спенсер не развелся,
иначе не получил бы такой ответственный пост.
Он огорченно кивнул:
– Да, но это только видимость. За этим нет абсолютно
ничего. А когда я вернулся... она все про нас знала. И самое смешное, ей на это
совершенно плевать. Она захотела остаться женой из своих собственных
соображений, которые не имеют с моими ничего общего. И теперь она получила то,
о чем так мечтала. – Он по-мальчишески улыбнулся. – Во всяком случае, она так
думает. Так же как ты мечтала стать кинозвездой, она с детства спала и видела
себя замужем за кем-нибудь, кто бы имел положение в обществе. Мы совершенно
разные люди, но должен признать, что ее приемы просто великолепны. – В его
словах слышалась не столько горечь, сколько обида. Он должен расстаться с
женщиной, которую любил, и почти десять лет провести в обществе совершенно
постороннего человека. – Теперь, полагаю, мы все достигли того, чего хотели,
правда? – Кинозвезда, помощник президента и жена человека, который имеет
положение в обществе. Но у него нет главного, для чего стоит жить, – женщины,
которую он любил вот уже пятнадцать лет. – Когда ты уезжаешь?
– Завтра.
– С Брайеном Фордом?
– Да. – Она посмотрела ему прямо в глаза, прекрасно
понимая, что он хочет узнать. Но она не собиралась говорить ему об этом, а он
не хотел спрашивать. Это причинило бы им обоим слишком много страданий.
– Некоторые твои фильмы просто замечательные.
– Спасибо. – Она улыбнулась. Как бы много она хотела
ему сказать, но знала, что не вправе этого делать.
Он снова рассмеялся:
– Я видел, как ты получала «Оскара». Я готов был
расплакаться. Ты выглядела великолепно, Кристел... ты все хорошеешь...
становишься все лучше и лучше... как будто ничего не меняется.
– Я становлюсь старше. – Она рассмеялась. – Я помню
себя. Мне казалось в детстве, что тридцать лет – это уже почти смерть.
Он тоже засмеялся. Она удивительно молодая и потрясающе
красивая. Он по сравнению с ней чувствовал себя дряхлым старичком, к тому же
страшно одиноким.
Они поговорили еще немного, а потом он посмотрел на часы.
Ужасно, но он должен уйти от нее. Он приглашен на обед в Белый дом к семи
часам, и ему еще надо заехать домой за Элизабет и переодеться.
– Можно мне тебя подбросить?
– Не знаю, стоит ли тебе это делать. – Она все еще
волновалась за него, и он улыбнулся.
– Мне кажется, ты уж очень осторожничаешь. Я же не
президент, ты ведь знаешь. Я только помощник. В отличие от того, что думает моя
жена, я вовсе не такая уж великая персона.
Она скользнула в его лимузин, и они поехали в отель. Он так
и не спросил ее, почему она не вышла замуж, а она не стала спрашивать, почему у
него нет детей. Они говорили про бал, который состоялся накануне, а потом вдруг
машина остановилась, и Спенсер посмотрел на нее умоляюще, крепко держа ее за
руку.
– Я не хочу снова расставаться с тобой. Все шесть лет я
так тосковал по тебе. – Это были именно те слова, которые он хотел сказать ей,
когда звонил и умолял о встрече. Он хотел сказать, что все еще любит ее.
– Спенсер, не надо... теперь для нас все слишком
поздно. Ты замечательно преуспел в жизни. Не надо все портить.
– Не будь глупой. Все это может кончиться через четыре
года. Неужели ты не понимаешь? Неужели для тебя ничего не значит, что у нас-то
ничего не кончается вот уже пятнадцать лет? И сколько ты еще собираешься ждать?
Пока мне стукнет девяносто?
Она рассмеялась, а он, закрыв глаза, наклонился и поцеловал
ее. От его поцелуя у нее перехватило дыхание, и когда их губы разомкнулись, в
глазах у нее стояли слезы. Ей нечего было сказать ему. Для его же блага она не
должна с ним встречаться, хотя так тяжело думать об этом. И он никак не мог
этого понять.
– Если я окажусь в Калифорнии, можно я встречусь с
тобой?
– Я... нет-нет... там Брайен... не надо... Он отрешенно
спросил:
– Ты что, живешь вместе с Фордом?
Она покачала головой. Они оба избегали этой темы, но каждый
по своим соображениям.
– Нет... я живу одна...
Он счастливо улыбнулся и снова поцеловал ее, пока водитель
стоял на морозе, дожидаясь, когда они закончат разговор.
– Я позвоню тебе, как только смогу.
– Спенсер!
Он заставил ее замолчать, целуя ее в последний раз, а потом
с улыбкой посмотрел на нее:
– Я люблю тебя... и всегда буду любить... и если ты
думаешь, что тебе удастся убедить меня в обратном, то ты глубоко ошибаешься.
Они жили так далеко друг от друга, так часто и старательно
избегали встреч, теряли друг друга из виду, и вновь находили, и снова теряли,
теперь им нет смысла притворяться. Так же как и он, она понимала, что они
созданы друг для друга. Но любой неосторожный шаг может разрушить все то, что
далось ему с таким трудом, и она не хотела, чтобы это произошло.
