– И что же мне делать? Оставить тебя здесь? А почему бы
тебе не поехать со мной? – Он умоляюще смотрел на нее.
– Куда, в Вашингтон? – улыбнулась она.
– Почему бы и нет?
– Потому что я, как бы сильно тебя ни любила, в один
момент разрушу все твои планы. Вспомни, что у меня позади. Меня обвинили в
убийстве, Спенсер. И все присяжные признали, что я сделала это в целях
самозащиты. Они не признали, что я этого не делала. Твоя карьера закончится в
тот же день, когда я появлюсь в Вашингтоне, и ты прекрасно знаешь об этом.
– Я не вернусь. – Он обнял ее и притянул к себе,
испугавшись одной только мысли, что может снова потерять ее.
Но голос Кристел звучал серьезно, и ее слова испугали его:
– Я не разрешу тебе остаться здесь.
– Почему?
– Потому что это убьет тебя.
Он ничего не ответил, а когда она уснула, Спенсер долго
лежал, прислушиваясь к ее дыханию. Он знал, что если им придется снова
расстаться, тогда он точно умрет, если не в прямом смысле, то, во всяком
случае, какая-то часть его души будет мертва. И ничто не сможет вернуть ее к
жизни. Но на другой день она опять завела этот разговор, убеждая его в
необходимости разлуки. В конце концов она решила, что ей делать. Она должна
отправить его в Вашингтон любой ценой, даже если ей придется сказать, что она
его не любит. Но она надеялась, что до этого дело не дойдет. Она объяснила, что
пока еще не готова к совместной жизни, хочет побыть одна на своем ранчо, как бы
неблагодарно это ни звучало после всего того, что он для нее сделал. В свои
двадцать четыре года, имея за плечами опыт жизни с Эрни, Кристел не хотела даже
думать о замужестве. Она сказала, что хочет пожить одна, но он ей не поверил.
Он вспомнил, как полтора года назад она позвонила ему и сказала, что не любит,
только для того, чтобы уберечь его от Эрни.
Они шли домой с речки, и он выглядел совершенно
расстроенным.
– Но почему тебе так необходимо остаться здесь?
– Трудно объяснить, но поверь, так лучше. Я хочу побыть
одна, решить собственные проблемы. Ведь я имею на это право?
Он обиделся до глубины души, а она еле сдерживала слезы.
Целыми днями он спорил с ней, но она твердо стояла на своем. И через неделю,
после бесконечных уговоров, она наконец поняла, что убедила его. Он согласился,
что ему следует вернуться в Вашингтон и принять предложение сенатора, но он
настаивал, что будет часто навещать Кристел. Но Кристел понимала, что может
разразиться невероятный скандал, и запретила ему приезжать. Она должна быть с
ним построже, ведь любые встречи и отношения с ней могут навредить его
репутации. На ней лежит несмываемое пятно позора, и будь он кем-нибудь другим,
она бы приняла его предложение. Но его ждала блестящая карьера, она видела, как
загораются его глаза, стоит им заговорить о работе в Вашингтоне. Она не имела
права лишать его этой работы и той карьеры, которая скорее всего за ней
последует. В один прекрасный день он станет очень влиятельным человеком, и она
не собиралась останавливать его. Она убеждала его не разводиться с Элизабет,
хотя Спенсер спорил с ней до хрипоты. Кристел думала о расставании с ним, как
мать, любящая своего ребенка, но понимающая, что должна отпустить его в большой
мир.
Наконец, как-то под вечер, наступил момент расставания. Они
целовались в последний раз, освещаемые лучами заходящего солнца. Он все еще
хотел, чтобы она поехала с ним, но она решительно отказалась. Он согласился
уехать и пообещал, что вскоре вернется. Но Кристел уже знала, что этого не
произойдет. Она стояла на дороге, высокая и гордая, махая ему рукой и делая
вид, что это расставание не очень расстроило ее. Но она уже знала, что не
позволит ему вернуться. Это слишком опасно, в один прекрасный день он будет
благодарить ее за это. Он уехал, а она проплакала всю ночь. Сердце разрывалось
от боли, и все тело сотрясалось от горьких рыданий. Он снова ушел от нее, и на
этот раз она знала, что навсегда, она сделала ему последний подарок. Больше у
нее ничего не осталось. Единственное, что она могла ему подарить, – это
свободу. Все остальное и так принадлежало ему: ее сердце, ее душа и ее тело.
Глава 37
Кристел отдала коттедж Бойду с Хироко, и они переехали туда
в марте после того, как покрасили его, повыдергивали во дворе все сорняки,
засадили сад перед домом. Новая хозяйка ранчо наняла двух работников ухаживать
за пшеницей, а на виноградниках и в винных погребах работали несколько новых
мексиканцев. Бойд продолжал трудиться на газовой станции, а Кристел с Хироко
надрывались как проклятые, приводя в порядок ранчо. Малышка Джейн помогала им,
как могла.
Однажды в апреле, когда солнце уже хорошо грело, Кристел
целый день мыла стены, а вечером решила их покрасить. Хироко, помогавшая ей,
села на стул и, нахмурившись, посмотрела на подругу. Как бы Кристел ни
храбрилась, Хироко видела, что с ней творится что-то странное. Конечно,
последние два месяца совершенно вымотали ее, а перед этим она пережила страшный
процесс и год жизни с Эрни. Хуже всего, что она страшно скучала по Спенсеру. Он
звонил ей несколько раз, но она была с ним почти резка, настаивая, что пока не
готова к тому, чтобы он вернулся. В Вашингтоне шла предвыборная кампания, и у
Спенсера с молодым сенатором работы было по горло. Ему нравилась его работа, но
он все еще горел желанием вернуться на ранчо к Кристел. Она грубо заявила ему,
что приводит в порядок ранчо. Он все еще был женат на Элизабет, которая,
несмотря ни на что, отказалась с ним разводиться.
Хироко положила мокрое полотенце Кристел на лоб и, усевшись
рядом с подругой, завела разговор о том, что той необходимо сходить к врачу.
– Не говори глупостей. Со мной все в порядке. Просто я
не привыкла работать такими темпами. – Зато ранчо теперь выглядело чистым и
ухоженным. Отец наверняка гордился бы дочерью. Бойд же просто ликовал от
восторга и никак не мог поверить, что она за такое короткое время смогла все
так изменить. Кристел жила дома уже два месяца.
Через три дня она снова упала в обморок, на этот раз в саду,
когда полола сорняки. Ее обнаружила Джейн и тут же побежала в коттедж, к
матери. Малышка очень любила свой новый дом и новую подругу. Кристел пообещала,
что этим летом научит ее ездить верхом. На этот раз Бойд не стал долго
церемониться с Кристел и отвез ее в больницу к доктору Гуди.
– Прекрати валять дурака, Кристел Уайтт. Или ты хочешь,
чтобы я оттащил тебя силой?
Девушка усмехнулась в ответ. День выдался теплый, но ей было
холодно, и она надела шерстяной свитер. Сказать по правде, она сама боялась,
что с ней происходит что-то серьезное. Так оно и оказалось. Осмотрев ее, доктор
Гуди напрямик заявил, что она беременна. Она недоверчиво уставилась на него, но
когда посчитала, то поняла, что он прав. В тот же вечер она сказала об этом
Хироко.
– Что ты собираешься делать? – спокойно спросила та.
Она очень хорошо знала, как сильно Кристел любит Спенсера и что отправила его в
Вашингтон для его же блага.
