Но на следующей неделе объявилась следующая фотография – на
сей раз Грейс уже смотрела прямо в объектив широко раскрытыми глазами, с
выражением величайшего изумления на лице – казалось, с ней только что сделали
нечто постыдное и ужасное… или, напротив, нечто незабываемо волнующее? Каждый
видел то, что хотел увидеть. Более «эротичных» фотографий Грейс никогда в жизни
не видела, но чувствовала, что постепенно, мало-помалу, сходит с ума…
Она позвонила в справочное бюро, искренне изумляясь, отчего
не сделала этого гораздо раньше. Но Маркуса не было в Чикаго. И в Нью-Йорке
тоже. Тогда она позвонила прямиком в редакцию «Клубнички», и ей сообщили, что
Маркус сейчас в Вашингтоне. Это было великолепно! Почему она не додумалась до
этого прежде? Ведь он не оставил за ней права выбора. И не важно, что с ней
станет. Она должна действовать!
Грейс открыла сейф и достала револьвер Чарльза, потом села в
машину и поехала по раздобытому в редакции адресу. Дети были в школе, Чарльз –
на службе… Никто и не подозревал, куда она уехала, что намеревается делать… Но
Грейс знала, что будет делать. Она все спланировала заранее. И что бы ни
случилось потом, овчинка стоила выделки…
Она нажала на кнопку звонка на двери фотостудии на Ф-стрит –
и изумилась тому, что двери тотчас же распахнулись. Никто даже не
поинтересовался, кто звонит… Это могло означать либо крайнюю степень занятости,
либо предельную, недопустимую небрежность… Особенно если учесть, что тут кругом
дорогостоящее оборудование. Но Грейс крупно повезло.
Как все оказалось просто! Грейс теперь не могла понять, как
это раньше не пришло ей в голову. Дверь была распахнута, и в студии не
оказалось никого, кроме Маркуса. С ним даже не было ассистента. Маркус стоял к
ней спиной и пристально смотрел в объектив: он фотографировал какую-то банку
сока, стоящую на столе. Он был совершенно один и пока не видел ее.
– Привет, Маркус…
Голос Грейс он за долгие годы успел позабыть – лишь отметил,
что голос очень низкий и чувственный и что незнакомка явно рада их встрече.
– Кто вы? – Он наконец обернулся и уставился на
Грейс с улыбочкой. Он не узнавал ее, но эта красивая женщина положительно ему
нравилась… Но вот глаза его расширились – он понял, кто стоит перед ним, и
побелел. Прямо на него наставлено было дуло револьвера, а Грейс улыбалась.
– Мне следовало бы сделать это еще пару месяцев
назад, – просто сказала она. – Не знаю, почему не додумалась раньше.
А теперь – камеру на стол! Не дотрагивайся до затвора – иначе мне придется ее
расколотить вдребезги, а это не входит в мои планы. Камеру на стол. Живо!
Голос ее утратил чувственность и стал резким. Маркус
медленно положил фотоаппарат на стол и выпрямился.
– Послушай, Грейс… не будь плохой девочкой… я просто
зарабатываю на жизнь…
– Но мне не нравится, как ты это делаешь, –
равнодушно ответила Грейс.
– Ты классно выглядишь на карточках – тебе бы следовало
отдать мне должное…
– Не беспокойся, ты свое получишь. Ты кусок дерьма, Маркус.
Ты ведь говорил, что не раздевал меня тогда.
– Я лгал.
– Ты, должно быть, принудил меня подписать бумаги,
когда я ничего не соображала. – В душе ее не было ничего, кроме холодной
ненависти, но она прекрасно владела собой. Она заранее знала, как все это
произойдет. На сей раз это действительно будет умышленное убийство. Сейчас она
его прикончит. И, глядя на Грейс, Маркус отчетливо это осознал. Он достал ее, и
она не вынесла. Ей было наплевать на то, что с ней будет. Она уже пережила это
прежде. А теперь дело того стоит…
– Ну-ну, Грейс… будь паинькой… Это клевые картинки…
Послушай, теперь-то какая разница? Дело сделано. Я отдам тебе оставшиеся
негативы…
– Мне начхать на негативы. Сейчас я сперва отстрелю
тебе яйца, а после добью тебя. И мне не нужно на это «письменного разрешения».
Пистолета вполне достаточно.
– Ради Бога, Грейс! Опомнись! Это же просто картинки…
– Ты надругался надо мной, над моей жизнью… над детьми…
над мужем…
– Да он и без того приличное дерьмо! Как раз тебе под стать…
Господи, вспоминать противно всю эту тягомотную бодягу восемнадцать лет назад.
Даже под кайфом ты была омерзительна! Типичная блатняжка! Ты типичная
уголовница, Грейс! – Он обезумел, и если бы Грейс не была так
сосредоточена на своем, то поняла бы, что Маркус одурманен лошадиной дозой
кокаина. Наверняка «клубничные» денежки были необходимы ему для потакания своей
пагубной страсти. – Даже тогда ты была грязной тюремной шлюшкой! Сама
раздвигала ножки…
Но на сей счет Грейс была прекрасно осведомлена.
– Ты никогда не спал со мной, – с холодным
спокойствием отвечала она.
– Еще как спал! В качестве доказательств могу
предъявить тебе снимки!
– Ты просто псих.
А Маркус продолжал бушевать – кричал, что у нее нет права
врываться к нему и нарушать неприкосновенность жилища. И вообще, какое ее
собачье дело, чем он зарабатывает на жизнь?
– Ты скользкий маленький слизнячок, и не более. –
Грейс взвела курок, и от щелчка оба вздрогнули.
– Ты ведь не сделаешь этого, Грейс… – завыл он.
– Сделаю. Ты это заслужил.
– Ты снова угодишь за решетку, – вкрадчиво говорил
Маркус, жалобно шмыгая носом. За эти годы он превратился в сущую развалину. К
тому же насущная надобность в деньгах заставляла его заниматься грязными
делишками.
– Мне все равно, – холодно сказала Грейс. – А
вот ты будешь мертв. Дело того стоит.
Маркус рухнул на колени:
– Погоди… не делай этого… я отдам тебе все, все
карточки до одной… правда, две уже в редакции… А ведь на одной картинке ты
развлекаешься с парнем, вы оба балдеете – это классно… я отдам ее тебе даром,
даром… – Он уже плакал.
– У кого сейчас фотографии? – Что еще за парень?
Ведь тогда в студии никого не было, кроме них… или кто-то приходил, пока она
спала? Как гадко было об этом думать!
– Они у меня! В сейфе. Я сейчас достану.
– Ты и шагу не сделаешь. А вдруг у тебя там оружие? Да
мне они и ни к чему.
– Но разве тебе не любопытно? Они просто великолепны.
Не хочешь хотя бы посмотреть?
– Единственное, на что я хочу посмотреть, – это на
тебя, когда ты будешь корчиться на полу в луже крови. – Рука ее дрожала.
Отчего-то, глядя сейчас на эту гниду, она подумала о Чарльзе, а потом о Мэттью…
Если она застрелит Маркуса, им никогда уже не быть вместе… разве что в комнате
для свиданий… Дыхание у нее перехватило, мучительно захотелось быть с ними,
ощущать их рядом… и Эндрю… и Эбби…
– А ну, встать! – злобно крикнула она. Не
переставая плакать, он поднялся с колен. – И перестань скулить, ты, мразь!
– Грейс, умоляю, не убивай меня…
