…О нет! Ребенок… Остро кольнуло сердце, но Чарльз способен
был думать сейчас только о Грейс… только о ней одной…
– С ней все в порядке? – Голос его звучал хрипло.
– У нее значительная кровопотеря. Но переливания решили
не делать. Состояние уже стабилизировалось. – И тут на какое-то мгновение
в этом безразличном, монотонном голосе послышались человеческие нотки: – Она
потеряла ребенка. Искренне сожалею.
– Благодарю вас… – Он с трудом перевел дух – ему
необходимо было срочно сообразить, что делать. – Она в сознании? Могу я
поговорить с ней?
– Она в реанимации. И пробудет там до полдевятого или
даже до девяти часов утра. Врачи хотят стабилизировать кровяное давление
прежде, чем переводить ее в обычную палату, – оно пока низковато. Так что,
полагаю, она пробудет там до позднего утра.
– А уйти она не сможет?
– Не думаю. – Медсестра на сей раз была искренне
удивлена этим необычным вопросом. – Мне кажется, она слишком слаба. В
сумочке у нее нашли ключ от номера в отеле «Карлайль», но там сказали, что леди
была одна… – на всякий случай прибавила женщина.
– Благодарю вас. Огромное спасибо за то, что позвонили.
Я вылетаю.
Едва положив трубку, Чарльз выпрыгнул из постели, нацарапал
записку детям, сообщая, что с утра у него важная встреча, и, даже не
побрившись, погнал машину в аэропорт. В аэропорту многие его узнавали, но никто
и словом не обмолвился. Он успел на семичасовой самолет. Стюардесса принесла
ему свежую газету, сок и чашечку кофе. Но Чарльз не отрываясь смотрел в окно,
ничего не замечая вокруг…
Самолет приземлился в аэропорту Нью-Йорка в восемь
пятнадцать, а в девять Чарльз был уже в Леннокс-Хилл. Грейс только что на
каталке привезли в палату. Он, неслышно ступая, вошел следом – Грейс в
недоумении смотрела на него. Она была очень слаба и все еще немного пьяна от
наркоза.
– Как ты здесь оказался? – Она смутилась и закрыла
глаза.
Медсестра вышла из палаты, оставив их наедине. Лицо Грейс
было зеленовато-серым.
– Прилетел на палочке верхом, – улыбнулся Чарльз и
нежно погладил ее по руке. Наверное, она еще ничего не знает… про ребенка.
– Кажется, я упала, – прошептала она.
– Где?
– Не помню… Я ехала на такси в Вашингтоне, кто-то
врезался в нашу машину… – Грейс не знала теперь, было ли это в действительности
или просто привиделось. – А потом… потом мне стало очень больно… – Она
обвела глазами палату и в ужасе спросила: – Где я?
– В больнице Леннокс-Хилл. В Нью-Йорке, – спокойно
ответил он, не выпуская ее руки. Ее вид очень взволновал Чарльза, и он жаждал
переговорить с врачом.
– А как я сюда попала?
– Наверное, тебя приволок таксист. Ты лишилась чувств в
машине. Снова надралась в стельку… – улыбнулся он.
Но Грейс вдруг заплакала. Она случайно коснулась живота – он
был совершенно плоским. А ведь при трехмесячной беременности уже явственно
заметен маленький холмик! Но теперь его нет… И тут она вспомнила и острую боль,
и кровь… Никто и словом не обмолвился о ее ребенке!
– Грейс… дорогая… я люблю тебя… я люблю тебя больше
всего на свете. Помни об этом, милая… Я не хочу тебя потерять.
Но она плакала все горше – она оплакивала и погибшего
ребенка, и всю их проклятую жизнь…
– Малыша ведь нет больше… правда? – Грейс смотрела
ему прямо в глаза, и Чарльз медленно кивнул. Потом обнял ее и тоже заплакал.
– Какой я идиот! Я должен был понять, что ты… А я-то,
дурак, решил, что ты просто нуждаешься в одиночестве, чтобы прийти в себя.
Когда я прочел твое письмо, то чуть не умер…
– Ты отдал письма детям?
– Нет, – честно ответил он. – Я их спрятал.
Хотел найти тебя, вернуть… Но если бы я только сообразил, что происходит! Я не
отпустил бы тебя, с тобой бы ничего не случилось… – Он был убежден, что во
всем, что произошло, всецело его вина.
– Ш-ш-ш… скорее всего это все от волнений… сам посуди,
что происходило в последнее время… знаешь, я думаю, что время было самое что ни
на есть неподходящее… это было бы не вовремя…
– Это всегда вовремя. Я очень хочу еще ребенка, –
с любовью сказал Чарльз. Ему наплевать было на собственный возраст, на возраст
жены – оба обожали детей. – И я хочу, чтобы мы вновь были счастливы.
– И я… – прошептала Грейс.
Потом они еще немного поговорили. Чарльз непрерывно гладил
ее руки, целовал ее, и она спокойно уснула. Лишь тогда он пошел повидать
доктора. Но тот не слишком его обнадежил. Грейс потеряла очень много крови, и
врач полагал, что она еще долго будет приходить в себя. К тому же он считал,
что, хотя Грейс и не утратила способности к зачатию, беременность
нецелесообразна. При осмотре во влагалище Грейс он обнаружил множество старых
шрамов и изумлялся тому, что беременность у нее наступала столь час-го.
Происхождение этих шрамов Чарльз объяснить не решился… Врач рекомендовал
перевезти Грейс в гостиницу на несколько дней, дать ей как следует отдохнуть и
лишь потом со всеми предосторожностями препроводить домой, в Вашингтон. Но и
дома ей предписывался строжайший постельный режим в течение по крайней мере
недели, а то и двух – выкидыш на трехмесячном сроке, да еще с такой
кровопотерей бесследно не проходит.
Вечером они были уже в гостиничном номере. Грейс изумлялась
собственной слабости. Она не могла даже ходить без посторонней помощи, и Чарльз
на руках внес ее в вестибюль, потом в номер, уложил в постель и вызвал сиделку.
Грейс была грустна и одновременно счастлива, что они снова вместе. Чарльз же
позвонил в Вашингтон и объявил, чтобы в течение нескольких дней его не ждали.
Потом позвонил домработнице и попросил передать детям, что он в Нью-Йорке
вместе с мамой и что они задержатся там на пару дней. Прислуга пообещала переночевать
с детьми и отвезти Мэтта в школу. Все было улажено.
– Все замечательно. Никаких проблем. От тебя требуется
только поскорее поправиться и позабыть обо всем, что случилось.
Слава Богу, супруги не подозревали, что произошло после
того, как они покинули больницу.
Регистраторша поманила пальцем врача:
– Знаете, кто это был?
Врач, естественно, не знал, да и не хотел знать. Фамилия
Грейс для него была совершенно незнакома.
Но медсестра не унималась:
– Это же конгрессмен Маккензи из Коннектикута и его жена
– королева порно. Вы что, газет не читаете?
– Нет, не читаю, – безразличным тоном ответил
врач. Не важно, кто такая эта женщина, но ей несказанно повезло, что она не
скончалась от потери крови. В его голове промелькнула мысль, уж не связаны ли
эти ее жуткие шрамы с активной деятельностью на ниве порнографии… Но думать об
этом ему было некогда – его ждало несколько больных, и каждому требовалась
операция. А этой дамой, кто бы она ни была, пусть теперь занимается ее муж…
