Но теперь, когда в семье было уже трое детей, домик на
Шестьдесят девятой улице стал тесноват. Зимой они продали его и приобрели дом в
Гринвиче. Это был очаровательный белый особняк с чугунной оградой и просторным
двором. Чарльз подарил детям чудного шоколадного Лабрадора. Жизнь казалась
безоблачной и прекрасной.
Организация «Помогите детям!» продолжала активно
функционировать, и Грейс дважды на неделе ездила в город, правда, ей пришлось
передать бразды правления в другие руки. Она открыла еще один офис в
Коннектикуте, на родине Чарльза. Малыш почти всегда был при ней.
В Коннектикуте им прекрасно жилось. Детям нравилось в новой
школе. Абигайль ходила в первый, а Эндрю – во второй класс. Летом Чарльзу подал
весточку Роджер Маршалл, заседавший теперь в конгрессе.
Роджер все еще подбивал Чарльза всерьез заняться политикой.
К. тому же представлялась прекрасная возможность: один из коннектикутских
конгрессменов снял свою кандидатуру и ушел на покой. Однако Чарльз и не думал
предпринимать какие-либо шаги – так был он занят на своей фирме. Стать
конгрессменом неминуемо означало бы либо переехать в Вашингтон, либо очень
часто наезжать туда, что создало бы массу сложностей для Грейс и детей. Он
знал, что политические кампании – дело дорогостоящее и муторное. Как-то раз во
время ленча они с Роджером подробно все обсудили, и Чарльз наотрез отказался.
Но когда один из конгрессменов из их региона неожиданно скончался от сердечного
приступа, Роджер вновь пошел в атаку на Чарльза, и на этот раз Грейс несказанно
изумила его, попросив все тщательно обдумать.
– Да ты шутишь… – Чарльз испытующе смотрел на жену. –
Ты ведь не желаешь себе такой собачьей жизни, а?
Он уже успел вволю насладиться известностью, побывав мужем
кинозвезды, и это пришлось ему не по вкусу. Но политика – иное дело…
В конце концов он сказал Роджеру, что подумает, и сдержал
обещание. Тщательно все обдумав, он отказался от этой идеи. Грейс до хрипоты
спорила с мужем. Она полагала, что жизнь его обрела бы новый смысл – он не раз
признавался жене, что юридическая карьера начинает ему прискучивать… В душе он
ощущал себя стариком – и это накануне пятьдесят третьего дня рождения.
Единственное, что заботило и волновало его по-настоящему, – это Грейс и
дети.
– У тебя в жизни непременно должны произойти
перемены! – спокойно внушала она. – Тебе нужно что-то новенькое, что
встряхнуло бы тебя.
– У меня есть ты, – улыбнулся Чарльз. – А
этого вполне достаточно, чтобы встряхнуть любого мужика. Молодая жена и трое
детей – этого за глаза довольно, дабы я по горло был занят еще как минимум лет
пятьдесят. Ты ведь не хочешь, чтобы все у нас встало с ног на голову? Было бы
трудно и тебе, и детям… Это же все равно что жить в аквариуме – все, кому не
лень, станут обсуждать наше житье-бытье.
– Если ты на самом деле хочешь перемен, мы справимся.
Вашингтон ведь не на Луне… Мы можем не продавать наш дом и время от времени
наезжать сюда. В перерывах между заседаниями конгресса…
Чарльз от души смеялся над ее планами:
– Ты торопишься, дорогая, не стоит делить шкуру
неубитого медведя. Скорее всего меня и не изберут вовсе..! Я ведь типичная
темная лошадка, никто меня не знает.
– Ты уважаемый человек, душа общества, у тебя далеко
идущие планы, ты цельная личность, тебя волнуют судьбы страны.
– Значит, твой голос мне обеспечен? – Чарльз с
улыбкой поцеловал жену.
– Навеки.
Чарльз объявил Роджеру, что согласен баллотироваться в конгресс,
и начал разворачивать предвыборную кампанию. В июне кампания набрала силу, и
Грейс деятельно помогала: наклеивала марки на конверты, ходила по домам и
раздавала листовки… Они сообща создавали образ типичного «простого парня», хотя
и не скрывали, что Чарльз родом из хорошей семьи и прекрасно образован. Было
тем не менее очевидно, что он предельно искренен, честен и болеет за интересы
державы. Народ поверил в него, и, к величайшему изумлению самого Чарльза,
средства массовой информации были к нему более чем благосклонны. Все его шаги
освещались прессой и телевидением исправно и без малейших искажений.
– А почему ты удивляешься? – Грейс искренне
забавляла растерянность Чарльза. Однако он знал эту кухню куда лучше, нежели
она…
– Видишь ли, далеко не всегда они так справедливы. Вот
подожди. Рано или поздно они доберутся до меня, и уж тогда пощады не жди.
– Послушай, не будь таким циником!
Грейс предпочитала держаться в тени – вот разве что скромно
стояла подле мужа, когда присутствие ее было необходимо, и бегала по его делам,
зачастую прихватывая и детей. Но желания появляться на публике она не
испытывала. Ведь кандидатом был Чарльз, а вовсе не она. Его программа была
весьма серьезной и важной. Об этом она никогда не забывала.
У нее практически не оставалось времени для собственной
работы, и бедная организация «Помогите детям!» отважно сражалась без своего
командира, по крайней мере на всем протяжении предвыборной кампании. Впрочем,
Грейс все еще иногда сидела на телефоне доверия, но большую часть времени посвящала
мужу, который не скрывал восхищения и радости. Он был просто в восторге: они
вместе ходили на пикники и вечеринки, где он беседовал с представителями
различных политических группировок, с фермерами и бизнесменами. Ему поверили,
его предвыборная программа большинству пришлась по душе. Да и красавица жена –
тоже. Ее самоотверженная работа в организации «Помогите детям!» была широко
известна, хотя очевидным было и то, что самое важное для нее – это все-таки муж
и дети. Именно это сочетание всем в ней нравилось.
В ноябре Чарльз победил на выборах. Он спешно перепоручил
все свои дела в фирме одному из партнеров, а сослуживцы устроили в его честь
шикарный прощальный банкет. А потом они всей семьей отправились в Вашингтон
подыскивать новое жилище. Переехать они намеревались сразу после Рождества.
Детям предстояло снова сменить школу – грядущие перемены волновали их, но это
было приятное волнение. Вскоре они нашли очаровательный домик в Джорджтауне, на
Р-стрит.
Грейс перевела детей в прекрасную школу по соседству –
Абигайль пошла в третий, а Эндрю – в четвертый класс. Грейс удалось быстро
подыскать и ясельную группу для Мэттью – ему только что исполнилось два года.
А на праздники и во время школьных каникул они все вместе
ездили в Коннектикут. Пользовались они и перерывами в заседаниях конгресса.
Таким образом, Чарльзу удавалось сохранять связи со старыми друзьями. Работа в
конгрессе захватила его – он был там весьма полезен, а деятельность множества
комитетов, в которых он заседал, была весьма плодотворной. А на второй год их
пребывания в Вашингтоне Грейс приступила к созданию местной секции организации
«Помогите детям!» – копии коннектикутского и нью-йоркского отделений. Она снова
стала подолгу просиживать на телефоне, а несколько раз даже выступила на телевидении
и радио. Влияние ее усиливал теперешний статус супруги конгрессмена, и Грейс
искренне радовалась, что может употребить преимущества своего положения для
добрых дел.
