В тот вечер Грейс осталась дома и смотрела телевизор, но все
же позвонила Винни и рассказала о запланированном обеде в шикарном ресторане
«21». Пожилая женщина была вне себя от радости и заявила, что в ожидании
потеряет сон и аппетит.
А на следующий день Грейс, как обычно, отправилась в приют
Святого Эндрю. Погода стояла отменная, улицы были запружены народом, что в
какой-то мере радовало девушку, – так было куда безопаснее.
День выдался тяжелый – израненные и избитые поступали в
огромном количестве. Казалось, мужья-изуверы легко отыскивают поводы для
издевательств, и прекрасная погода была одним из них.
Грейс пообедала на кухне в обществе сестры Евгении и отца
Тима. Она рассказала им о кинозвездах, которых видела в вестибюле отеля во
время поездки в Калифорнию.
– Все было хорошо? – спросил священник. У них не
было еще времени поговорить на эту щекотливую тему, но он посчитал, что все в
порядке, раз девушка не жалуется.
– Было просто великолепно! – расцвела Грейс.
Когда она уходила, было уже одиннадцать. Обычно она никогда
не заканчивала работу так поздно по воскресеньям. Она подумала было взять
такси, но погода была чудесная, и девушка решила пешком прогуляться до метро.
Она не прошла и полквартала, как ее грубо схватили за руку и заволокли в
ближайшее парадное. Грейс разглядела высокого и худого чернокожего мужчину и
решила, что это либо торговец наркотиками, либо просто грабитель. Все внутри у
нее сжалось, когда он грубо встряхнул ее и крепко прижал к двери одной из
квартир.
– Думаешь, ты шибко умная, сучка? Думаешь, ты про все
знаешь? – Пальцы его сомкнулись на горле Грейс, но девушка не отрываясь
смотрела ему в глаза. Похоже было, ему не нужны ее деньги. Все, чего он хотел,
это…
– Я ничего не знаю, – спокойно ответила она, не
желая пугать его, он и так чуть было не задушил ее. – Пусти меня, слышишь…
ты же этого не сделаешь.
– Еще как сделаю! – И вдруг он выхватил из кармана
нож и привычным движением приставил его к горлу девушки. В памяти Грейс тотчас
же всплыла тюрьма. Но теперь некому прийти ей на помощь… нет ни Луаны… ни
Салли.
– Не делай этого… лучше возьми мою сумочку. Там
пятьдесят долларов, это все, что у меня есть… и еще часы. – Она протянула
руку. Часы были прощальным подарком Шерил. Ничтожная, в сущности, плата за
жизнь.
– Мне не надо твоих дрянных часов, сука… мне нужна моя
Изелла.
– Изелла? – Грейс понятия не имела, о ком он
говорит.
От мужчины несло дешевым виски и потом. Он все крепче
прижимал лезвие к шее Грейс.
– Моя жена… ты увела мою жену… она теперь говорит, что
не вернется… что уедет домой в Кливленд…
Значит, дело в одной из женщин из приюта Святого Эндрю.
– Я не уводила ее… я ничего не делала… может, тебе надо
поговорить с ней… возможно, там и тебе помогут, и тогда она вернется.
– Вы забрали детей… моих детей.
Он уже плакал пьяными слезами, содрогаясь всем телом, а
Грейс лихорадочно силилась вспомнить женщину по имени Изелла, но тщетно. В
приюте масса женщин. Большинство из них девушка знала по именам. Но среди них
никогда не было никого по имени Изелла.
– Никто не может забрать у тебя детей… или жену… тебе
надо с ними поговорить… тебе нужна помощь… Как тебя зовут? – Может быть,
если она обратится к нему по имени, он не убьет ее.
– Сэм… а какое тебе дело?
– Есть дело. – И тут ей на ум пришло нечто, что
могло стать ее единственным спасением. – Послушай, я монахиня… я посвятила
свою жизнь Господу и людям вроде тебя, Сэм… я была в тюрьмах… я много где
побывала… кому станет легче, если ты убьешь меня?
Ты? Монашка? – взвизгнул он. – Черт… никто мне об
этом не говорил… черт… – Он с размаху стукнул ногой в дверь за спиной Грейс, но
никто не вышел. Никто их не видит. И никому во всем Деланси нет никакого дела
до того, что тут творится. – Какого черта ты лезешь в мои дела? Почему ты
велела ей ехать домой, в Кливленд?
– Чтобы ты больше не измывался над ней. Но ты ведь не
хочешь обижать ее, Сэм… ты никого не хочешь обидеть…
– Дьявол! – Он заплакал по-настоящему. –
Чертова монашка! – Вдруг плюнул он прямо в лицо Грейс. – Думаешь, вы
вольны делать что захотите – ради вашего Бога! К черту Бога… к чертям тебя… к
чертям всех вас, шлюха!
Он сграбастал Грейс за плечи и изо всех сил ударил девушку
головой о тяжелую дубовую дверь. Все почернело у нее перед глазами, голова
налилась свинцом, и она упала – но, даже упав, почувствовала страшный удар
ногой в живот, потом еще один… град ударов осыпал ее голову и лицо, а она не в
силах была его остановить. Она не могла даже заговорить, назвать его по
имени…-Свинцовый кулак гулял по ее лицу, по голове, по спине, по животу – и
вдруг все кончилось. Она услышала тяжелые шаги и поняла, что он убегает,
продолжая осыпать ее проклятиями, а девушка лежала без движения, захлебываясь
собственной кровью.
Полицейские обнаружили ее той же ночью во время позднего
обхода. Сначала они потыкали в распростертое тело резиновыми дубинками, как
всегда поступают с пьяными, но тут один из них увидел поблескивающую в лучах
фонарика кровь.
– Ах, черт! – воскликнул полицейский. –
«Скорую», и живо! – Потом склонился над Грейс, щупая пульс. Сердце едва
билось, но она была жива. Перевернув девушку на спину, он увидел, как страшно
она избита. Лицо ее было в крови, окровавленные волосы слиплись. Нельзя было
судить, сколько у нее переломов или внутренних повреждений, но они, безусловно,
были – даже оставаясь без сознания, она судорожно ловила губами воздух.
– Ну что? -. подоспел напарник.
– Худо дело… судя по одежде, она нездешняя. Один Бог
знает, откуда она взялась. – Он раскрыл сумочку и взглянул на
удостоверение личности. «Скорая» должна была вот-вот прибыть из госпиталя
Белльвю. – Она живет на Восемьдесят четвертой – это здорово далеко отсюда.
Какой черт ее сюда принес? Самое неподходящее место для вечерней прогулки…
– Недалеко отсюда кризисный стационар, – сказал
полицейский, снова щупая ей пульс. Его напарник пытался подсунуть сумочку под
голову Грейс. – Может, она там работает. Если хочешь, сегодня же проверю…
Где же «скорая», прах их побери?
Один из полицейских должен был сопровождать Грейс в больницу
и составить рапорт, если, разумеется, девчонка дотянет до больницы. Вид ее
внушал опасение стражам порядка, пульс неуклонно слабел, дыхание почти
прерывалось.
«Скорая» прибыла меньше чем через пять минут, оттуда
выскочили санитары, быстро положили девушку на носилки и тотчас же дали ей
кислород. Завизжала сирена.
– Как считаете, насколько плохи у нее дела? –
спросил полицейский у врача.
Грейс не приходила в сознание и ни разу не шевельнулась. Она
лишь судорожно дышала, даже в кислородной маске.
