Какой шанс? Шанс лечь под своего шефа? Ну уж нет!
Этого она делать не собирается! Грейс была уверена, что все
это подстроено, и согласись она, то попадет прямиком в волчью пасть. Но когда
она направилась к шефу с твердым намерением отказаться от поездки, он и рта ей
раскрыть не позволил – тотчас же принялся сердечно благодарить Грейс за то, что
она любезно соглашается сопровождать и поддерживать его в поездке. И девушка не
нашла в себе смелости отказаться. Она подумывала даже о том, чтобы вовсе
уволиться, и вдруг осмелилась заговорить на эту тему с отцом Тимом в приюте
Святого Эндрю.
– Чего ты страшишься, Грейс? – осторожно спросил
он. То, что страх буквально измучил девушку, было видно невооруженным глазом.
– Я боюсь… о, я Не знаю! – Она стеснялась
говорить, но знала, что должна себя перебороть – ради себя самой. – Боюсь,
что он поведет себя со мной точно так же, как и все до сих пор… что он
воспользуется своим положением. Я ведь именно от этого и бежала всю жизнь,
поэтому и пришла к вам сюда и теперь, в этой дурацкой поездке в Калифорнию…
ведь все начнется сначала!
А он когда-нибудь проявлял к тебе интерес определенного
свойства? Хоть раз? – спокойно спросил отец Тим. Он прекрасно понимал, о
чем речь и чего именно боится девушка.
– В общем… нет, – созналась она с несчастнейшим
видом.
– Ни малейшего признака? Никогда? Будь честна сама
перед собой, Грейс. Ты одна знаешь правду.
– Хорошо. Нет, никогда, ни делом, ни словом.
– Так почему же ты думаешь, что все должно
перемениться?
– Я не знаю. Начальники не берут с собой в деловые
поездки секретарш, если не хотят… ну, вы сами понимаете чего.
Отец Тим улыбнулся – ее стыдливость позабавила его. Он много
чего видел в жизни – и куда более страшного – и слышал просто ошеломляющие
истории. Даже печальная повесть о жизни Грейс не шокировала бы его.
– Некоторые люди берут секретарш в деловые поездки
просто для пользы дела – и вовсе не держат на уме «сами понимаете чего». Может,
ему действительно нужна твоя помощь. А если он поведет себя недостойно – что ж,
ты уже большая девочка. Сядешь на самолет и вернешься домой. Все. Конец фильма.
– Думаю, я вполне смогу так поступить, – задумчиво
сказала Грейс и кивнула.
– Ты стоишь у руля собственной жизни. Именно этому мы и
обучаем здесь наших подопечных. И тебе это известно лучше, чем кому-либо
другому. Ты сможешь уйти в любое время, если захочешь.
– О'кей. Может, и поеду с ним. – Она вздохнула и
бросила на священника благодарный взгляд. Она все еще не уверена была, что
отважится.
– Поступай так, как тебе кажется правильным, Грейс. Но,
принимая решения, не слушайся голоса страха. Этот голос никогда не поведет тебя
в нужном направлении. Просто делай то, что нужно, – и все.
– Спасибо, святой отец.
На следующее утро она объявила Чарльзу Маккензи, что уладила
свои дела и едет с ним в Калифорнию. Ее все еще терзали сомнения, но она
повторяла про себя, что, как только он переступит черту, она тотчас же купит
билет и улетит назад. Это было проще простого, ведь у Грейс была кредитная
карточка.
Он заехал за ней на лимузине по пути в аэропорт. Она вышла
из дома, неся небольшой чемоданчик. Он сразу заметил, как она нервничает. У
Чарльза Маккензи был с собой лишь маленький кейс – похоже было, что он ехал
налегке. По дороге он сделал прямо из машины несколько деловых звонков и
черкнул Грейс пару записок. Потом немного поболтал с ней очень непринужденно и
уткнулся в свежую газету. Видно было, что она его решительно не интересует. К
тому же Грейс машинально отметила, что один из звонков был личного свойства, и
Чарльз Маккензи определенно беседовал с женщиной. Она уже знала, что одна
весьма аристократическая особа частенько звонит ему в офис, и, видимо, эта дама
ему нравится. Но у Грейс не было ощущения, что Чарльз Маккензи в кого-то
влюблен или даже серьезно кем-то увлечен.
Они летели в Лос-Анджелес в салоне первого класса, и большую
часть времени Чарльз был углублен в работу, а Грейс смотрела какой-то фильм.
Чарльз Маккензи был озабочен тем, чтобы разобраться с финансированием одной
грандиозной кинокартины, – он и теперешний его клиент вошли в долю. У
клиента был свой менеджер на западном побережье, но Маккензи решил лично
проследить за тем, как станут распоряжаться его средствами: он вложил в это дело
немалую сумму.
В Лос-Анджелесе было еще интереснее. Они прибыли в город в
полдень по местному времени и отправились прямиком в юридическую контору – и
Грейс была просто заворожена чередой официальных встреч с самыми блестящими
людьми. Они были заняты до шести часов пополудни, что, в сущности, для Грейс и
Чарльза Маккензи равнялось девяти часам вечера. На это время у него была
назначена встреча в ресторане, поэтому он подвез Грейс прямо к гостинице и еще
раз напомнил, что она может потребовать в номер все, что ей понадобится. Они
остановились в отеле Беверли-Хиллз, и Грейс потрясена была тем, что по
вестибюлю вот так, запросто, разгуливали сразу четыре кинозвезды.
Тем же вечером Грейс пыталась дозвониться Дэвиду Глас-су, но
не обнаружила его ни в Беверли-Хиллз, ни вообще в Лос-Анджелесе. Она была
расстроена. Ведь она уже много лет ничего не знала о нем, но мечтала увидеться
со старым другом. Впрочем, у нее было отчетливое ощущение, что жена Дэвида
предпочла бы, чтобы он оборвал всякую связь с Грейс. Это явствовало из
недомолвок, проскальзывавших в последних его письмах. И с того самого дня, как
родился его первый ребенок, Грейс перестала получать письма от Дэвида Гласса. А
как было бы здорово услышать его голос, рассказать, что у нее все великолепно,
что она зажила новой жизнью, что она счастлива. Грейс оставалось лишь
надеяться, что у Дэвида тоже все в порядке, что он преуспевает на службе и
счастлив со своей женой. Она все еще думала о нем время от времени и даже порой
скучала.
В номере Грейс посмотрела видеофильм, который хотела
посмотреть вот уже много лет, но никак не могла выкроить время. Это была
замечательная комедия, и Грейс хохотала во весь голос, сидя одна в номере,
потом, спохватившись, заперла все окна и двери и даже накинула цепочку. Она все
еще боялась, что Чарльз начнет ломиться к ней в двери, когда вернется из
ресторана, но, к собственному удивлению, Грейс спокойно проспала до семи утра.
В восьмом часу Чарльз Маккензи позвонил ей и назначил
встречу в гостиничном ресторане, а за завтраком перечислил, где они должны
побывать в течение дня и каковы будут ее обязанности. Подобно Грейс, Чарльз
Маккензи был весьма пунктуален и организован, обожал свою работу и существенно
облегчал труд своей секретарше, вовремя объясняя, что от нее потребуется.
– Ты вчера очень мне помогла, – похвалил он
девушку. Маккензи был просто великолепен в сером костюме и белоснежной
накрахмаленной рубашке с галстуком. Правда, костюм его был куда более типичен
для Нью-Йорка, нежели для Лос-Анджелеса. На Грейс же было розовое платье, а на
плечи она небрежно набросила свитер того же цвета. Платье это она купила еще
два года назад, в Чикаго, и оно выглядело куда менее «официально», нежели
строгие костюмы, в каких девушка обычно ходила на службу.
