Глава 10
Грейс провела День благодарения в приюте Святого Эндрю, как
и обещала. Она даже помогала готовить праздничную индейку. Ну а после
праздников она стала ходить в приют по вторникам и пятницам, а также проводить
там все воскресенья. Самым трудным днем была пятница – это было начало
уик-энда, к тому же в этот день мужья приносили домой зарплату. Ну а те из них,
кто был склонен к насилию, надирались в стельку, а приползая домой, колотили
жен. Грейс редко уходила из приюта раньше двух ночи в такие дни. А в
воскресенье нужно было заниматься всеми прибывшими – и женщинами, и их
многочисленным потомством. Лишь вечерами по вторникам они могли немного
поболтать с сестрой Евгенией. К Рождеству они очень сдружились – сестра Евгения
даже спросила Грейс, не чувствует ли она в себе «призвания», то есть не желает
ли принять обет.
– О Господи, да нет же! Я даже вообразить себе этого не
могу… – Грейс была просто ошарашена.
– Знаешь, твоя жизнь почти не отличалась бы от
теперешней. – Сестра Евгения ласково улыбнулась. – Ты щедро отдаешь силы
своей души нуждающимся… и Богу… и не важно, как ты это называешь.
Не думаю, что я такая уж праведница, – смущенно
улыбнулась Грейс. – Я просто плачу старые долги. Когда-то люди были очень
добры ко мне – настолько, насколько я позволяла. И мне приятно сознавать, что
теперь я могу передать часть тепла, истраченного на меня в свое время.
…Не многие были к ней добры. Но такие люди все же были. И
Грейс хотелось тоже оставить след в душах этих несчастных, что ей удавалось. Но
этого было недостаточно, чтобы сознательно посвятить себя Господу, – ей
довольно было пока искалеченных женщин и напуганных ребятишек.
– А у тебя есть мальчик? – однажды спросила ее
сестра Евгения.
Но Грейс лишь рассмеялась в ответ. Сестра Евгения частенько
любопытствовала, пытаясь разузнать побольше о жизни девушки, но Грейс не
спешила раскрываться. Она предпочитала хранить тайны при себе – так она
чувствовала себя куда увереннее.
– Я не любительница мужчин, – честно говорила
Грейс. – Они не мой конек. Мне куда приятнее приходить сюда и делать
что-то полезное.
Именно так она и поступала. Она провела в приюте и
Рождество, и Новый год, а утром на работе лицо у нее было какое-то
просветленное. Винни это замечала и решила, что в жизни девушки появился
мужчина. Грейс казалась такой счастливой, такой умиротворенной. И никто не
знал, что счастливой она становилась, лишь отдавая тепло души, просиживая ночь
напролет с избитым ребенком на руках, напевая ему колыбельную – ведь ни одна
душа не была так добра с ней самой. Больше всего на свете Грейс хотела стать
лучом света в жизни этих малюток, и ей это с блеском удавалось.
Однажды в воскресенье Винни пригласила Грейс на ленч – к
тому времени они уже проработали бок о бок около пяти месяцев. Грейс была
искренне тронута, но отказалась, объяснив, что по воскресеньям у нее есть
неотложные дела Она никогда не пропустила бы визита в приют. И встреча была
перенесена на субботу. Они повстречались у Шраффта на Мэдисон-авеню, а потом
пошли поглазеть, как катаются на коньках в Рокфеллер-центре.
– А что ты делаешь по воскресеньям? – с
любопытством спросила Винни, все еще уверенная в том, что у Грейс есть кавалер.
Ведь она так молода и так мила. Должен же кто-нибудь у нее быть!
– Я работаю в Деланси, в приюте для женщин и
детей, – объяснила Грейс.
Они любовались на изящных женщин в коротеньких юбочках,
скользящих по льду катка, на визжащих от восторга ребятишек, гоняющихся за
родителями и приятелями. Все тут, независимо от возраста, выглядели счастливыми
детьми.
– Нет, правда? – Винни была ошарашена. – А
почему? – Она не могла представить себе, что заставляет столь юную и
красивую женщину выполнять такую тяжелую работу – и такую печальную.
– Я делаю это потому, что считаю эту работу очень
важной. Я бываю там трижды в неделю. Это прекрасное место. Я его обожаю, –
ответила Грейс с улыбкой.
– И ты всегда этим занималась? – спросила
пораженная Винни.
Грейс кивнула, не переставая радостно улыбаться,
– Уже очень давно… Я занималась этим еще в Чикаго, но
здесь мне нравится, пожалуй, даже больше. Знаете, как называется клиника? Приют
Святого Эндрю. – А потом, расхохотавшись, поведала Винни о том, как сестра
Евгения предложила ей стать монахиней.
– О Боже праведный! – в ужасе воскликнула
Винни. – Но ты же не собираешься, в самом деле…
– Нет. Впрочем, монахини кажутся довольными жизнью. Но
все же это не для меня. Я вполне счастлива, делая ?го, что делаю…
– Но три дня в неделю – это же слишком много! У тебя
совершенно не остается времени для себя!
– Да мне оно и не нужно. Я люблю свою работу. Люблю
приют Святого Эндрю. И потом у меня ведь остаются субботние дни и еще несколько
вечеров на неделе. А большего мне и не надо.
Но ведь это ненормально! – вспылила Винни. –
Девушка твоего возраста должна развлекаться! Ну ты понимаешь, о чем я – с ребятами,
ну и… – Винни говорила материнским тоном, что крайне развеселило Грейс. От
Винни она была просто в восторге. С ней здорово было работать. Она прекрасно
справлялась со своими обязанностями, трогательно пеклась о своих «мальчиках» –
так она называла порой двух боссов – и о Грейс. О девушке она и вправду
заботилась, точно мать.
– Да у меня все в порядке, честно! Я еще успею погулять
с мальчиками – когда подрасту, – пошутила Грейс, но Винни с осуждением
покачала головой и погрозила пальцем.
– Время летит быстрее, чем тебе кажется, дорогая моя! Я
всю жизнь ухаживала за родителями, а теперь моя мать переехала в Филадельфию к
своей родной сестре, моей тетке, и я осталась здесь совсем одна. Отец умер, а я
так и не вышла замуж. К тому времени как папа скончался, а мама уехала в
Филадельфию к тете Тине, я уже была, что называется, переспелым
яблочком. – Голос Винни звучал так грустно, что Грейс преисполнилась
жалости к этой доброй женщине. Наверное, она отчаянно одинока, поэтому-то и
пригласила ее на ленч. – Ты однажды горько пожалеешь. Грейс, если не
выйдешь замуж, не заживешь собственной жизнью.
– Не уверена, что это когда-нибудь случится. –
Грейс все чаще думала, что скорее всего так и не выйдет замуж – она этого
просто не хотела. Она предостаточно нахлебалась мужской «любви», и даже
непродолжительные знакомства, например с Маркусом, с Бобом Свенсоном или с
Луисом Маркесом, кое-чему ее научили. В мужском внимании она больше не
нуждалась. И даже примеры иного рода – вроде Пола или Дэвида – не могли
заставить ее переменить мнение. Ну и пусть есть на свете хорошие люди – все
равно ей этого не надо. Грейс вполне комфортно ощущала себя в одиночестве. Она
не прилагала никаких усилий к тому, чтобы понравиться мужчинам, и вообще не
желала иной жизни, кроме той, которая была у нее теперь…
Именно поэтому она была искренне изумлена, когда один из ее
сослуживцев вдруг ни с того ни с сего пригласил ее на обед. Она знала, что это
приятель одного из ее боссов, что он недавно разошелся с женой, к тому же он
был очень хорош собой. Но ее вовсе не привлекала идея идти с кем-то куда-то.
