Теперь уже обе девушки расхохотались. Грейс испытала
облегчение. Разочарование было очень жестоким. Она все время думала, что было
бы, если бы он не опоил ее, если бы не настаивал. Смогла бы она пойти на
близость с ним? По крайней мере теперь у нее нет ни малейшего желания вновь
испытывать судьбу. А уж с Маркусом…
– Я очень мало пью, а к наркотикам в жизни не
прикасалась. Мне просто стало плохо, затошнило.
– Знаешь, я заметила, – сочувственно улыбнулась
Марджори. – Ты была цвета свежего салата, когда вошла… -
Потом принялась рассуждать: – Думаю, фотографии не
представляют особой опасности, особенно если ты попросишь у него негативы. Но
возможно, кое-что другое следует проверить. Хочешь, быстренько сбегаем к
доктору? Она просто прелесть, мы давно знакомы. Грейс, я думаю, тебе следует
удостовериться, что он ничего тебе не сделал. Она сразу скажет. Конечно,
некоторой неловкости не избежать, но лучше знать наверное. Может, он просто
блефовал, а возможно, натворил дел. Ты должна знать!
– Думаю, я помнила бы, если… Помню, я перепугалась и
попросила его прекратить.
– Так ведет себя любая жертва изнасилования. Это никого
еще не остановило, если он сам не захотел остановиться. А если он изнасиловал
тебя, ты сможешь его обвинить.
…И что тогда? Вновь весь этот кошмар? Грейс страшилась
этого, ведь это означало, что она угодит прямиком в центр внимания, что будут
статьи в прессе… «Секретарша обвиняет фотографа в изнасиловании»… «Он
утверждает, что она сама этого желала, позировала ему обнаженной»… От одной
мысли об этом по коже побежали мурашки. Но Марджори была права. В любом случае
лучше знать. А что, если она забеременеет? Этого исключать было нельзя. Грейс
похолодела. Сначала она слабо сопротивлялась, но в конце концов позволила
Марджори позвонить врачу, и уже в пять они были на месте. В голове у Грейс к
тому времени немного прояснилось, а врач подтвердила, что без наркотиков тут не
обошлось.
– Классный парень, – отметила она и попросила Грейс
раздеться. Это живо напомнило Грейс медицинский осмотр в тюрьме.
Врач изумилась тому, что увидела. Следов недавнего
совокупления она не обнаружила, но вот старые, зажившие шрамы обеспокоили ее. У
нее появились вполне определенные подозрения, и она принялась тактично
расспрашивать девушку. Сначала она успокоила Грейс – хотя этот негодяй и опоил
ее наркотиками, но не овладел ею.
…Теперь поводом для беспокойства были только фотографии. А
то, что уже сказала Марджори, несколько успокаивало. Даже если он сделал
компрометирующие снимки, то не сможет их обнародовать без ее письменного
разрешения. Это если на фотографиях ее можно узнать. Ну а если нет – тогда
какое кому дело? А если от снимков все равно не будет никакого толку, он их сам
ей отдаст. Противно было думать обо всем этом, но Грейс склонялась к мысли, что
Маркус проделал все это лишь для того, чтобы наказать ее за несговорчивость и
отказ с ним переспать. Ведь и наркотики не помогли – она лишь еще больше
испугалась.
–! Грейс, ты подвергалась когда-нибудь сексуальному
насилию? – спросила врач, заранее зная, что услышит в ответ.
Грейс лишь кивнула.
– Сколько тебе было лет?
– Тринадцать… четырнадцать… пятнадцать… шестнадцать…
семнадцать…
Женщина поначалу не могла понять, в чем дело.
– Тебя насиловали четырежды? – Это звучало более
чем странно. Но возможно, у девочки психологические проблемы, заставляющие ее
периодически попадать в рискованные ситуации?
Но Грейс печально покачала головой:
– Нет. Меня насиловал почти что каждый день в течение
четырех лет… мой отец.
Какое-то время обе молчали. Врач мучительно старалась
вникнуть в смысл этих страшных слов.
– Прости, – тихо сказала она. Порой ей попадались
такие пациентки – и всякий раз у нее разрывалось сердце. Особенно если они,
подобно Грейс, были молоды. – Кто-нибудь вмешался?
«Да, – произнесла про себя Грейс. – Я вмешалась. Я
спасла себя сама. Больше никто не помог бы…»
– Он умер. И все кончилось, – сказала она вслух.
– А ты когда-нибудь была близка с мужчиной– мм…
нормальным мужчиной, я имею в виду?
Грейс отрицательно покачала головой.
– Думаю, я знаю, что сегодня произошло. Возможно, он
вспылил оттого, что я столько времени ему отказывала, и подсыпал что-то в мой
бокал… мы встречались целый месяц, и ничего не было… я… я хотела убедиться… я
была напугана… а он сказал, что я… что я стала сама на себя не похожа, стоило
ему меня коснуться.
– Немудрено. И наркотики – не выход. Тебе нужны время,
ласка – и подходящий человек. Не похоже, что этот тип – тот, кто тебе нужен.
– Теперь я и сама это понимаю, – вздохнула Грейс.
Узнав, что Маркус не отважился изнасиловать ее, она испытала большое
облегчение. Но как же он ее оскорбил!
Врач продиктовала ей фамилию и адрес психотерапевта, и Грейс
прилежно все записала, но про себя решила, что не станет звонить. Она ни с кем
не желала больше говорить о прошлом – ни об отце, ни о четырех годах мучений,
ни о Дуайте. Она уже рассказывала обо всем Молли, а Молли больше нет. Открывать
душу еще кому-то девушка не хотела. Теперь у нее есть все, что нужно. Подруги
вроде Марджори, прекрасные соседки, работа, а еще ее ждут женщины и дети в
клинике, которым нужны ее доброта и забота. Этого было вполне достаточно для
Грейс, пусть даже весь остальной мир другого мнения.
Она поблагодарила доктора и отправилась домой в
сопровождении Марджори, а там свалилась и заснула мертвым сном. Легла она в
восемь, а проснулась лишь в два часа дня в воскресенье. Марджори была
потрясена.
– Чем он тебя напичкал? Снотворным для слонов?
– Может быть, – сказала Грейс. Она чувствовала
себя намного лучше. Конечно, все это было отменно мерзко, но худшее уже позади.
К счастью, она не привыкла падать духом. Вечером она нашла в себе силы пойти в
клинику Святой Марии, а позже, уже из дома, позвонила Маркусу. Она боялась
нарваться на автоответчик, но, к счастью, он сам взял трубку.
– Ну как, полегчало? – саркастически спросил он.
– Это была самая настоящая гнусность с твоей
стороны, – напрямик сказала она. – Не знаю уж, что ты мне дал, но мне
было очень плохо.
– Ах, прости. Всего-навсего пара таблеток валиума да
еще щепотка волшебной пыли. Мне казалось, тебе надо расслабиться.
Грейс хотела было спросить, насколько она «расслабилась», но
удержалась. Вместо этого она сказана:
– Тебе не следовало этого делать.
– Я сам понял. Все оказалось впустую. Большое спасибо
тебе за то, что ты почти полтора месяца водила меня за нос. Это было классно.
– Д не водила тебя за нос. – Грейс была
уязвлена. – Просто мне трудно… Это вообще непросто объяснить, но…
