– Эй… что стряслось? – Марджори спрыгнула с
кушетки и кинулась к Грейс. И вовремя – девушка стала оседать на ковер.
Марджори помогла ей добраться до постели, и Грейс рухнула навзничь, чувствуя,
что умирает.
– Кажется, у меня грипп. – Язык у Грейс
заплетался. – А может, меня отравили.
– Ты была с Маркусом? – Марджори
передернуло. – Ты ведь, кажется, собиралась сниматься сегодня у него в
студии?
Грейс лишь кивнула. Она была слишком слаба, чтобы подробно
обо всем рассказывать, впрочем, ей вообще не хотелось этого делать. Она лежала
на спине и снова чувствовала, что проваливается в небытие так же, как и там, в
белом кресле. Там, когда очнулась, она увидела обнаженного Маркуса. Может быть,
теперь, очнувшись, увидит нагую Марджори. Грейс засмеялась, не открывая глаз, а
изумленная Марджори встала и вышла. Вернулась она с фонариком и платком,
смоченным холодной водой. Платок она положила Грейс на лоб. Девушка приоткрыла
глаза и тотчас же снова опустила веки.
– Что произошло? – строго спросила Марджори.
– Я не уверена… – проговорила Грейс слабым голосом, не
открывая глаз. Потом беззвучно заплакала и выдавила: – Это было ужасно…
– Ничуточки не сомневаюсь. – Марджори разозлилась.
Она-то все прекрасно понимала в отличие от Грейс. Она включила фонарик и велела
Грейс открыть глаза.
– Я не могу… – жалобно сказала девушка. – Так
болит голова. Я умираю…
– И все равно открой. Мне надо кое-что выяснить.
– У меня с глазами все в порядке… вот только желудок…
голова…
– Открывай, открывай, детка! Ну хоть на секундочку.
Грейс с усилием разлепила веки, и Марджори направила фонарик
прямо на зрачок – Грейс показалось, будто ей вонзили кинжал прямо в мозг. Но
Марджори успела увидеть все, что нужно.
– Где ты была?
– Я же сказала… с Маркусом… – Глаза Грейс снова были
закрыты,, все кружилось и улетало куда-то.
– Ты что-нибудь ела? Или пила? Молчание.
– Грейс, скажи честно – ты балуешься наркотиками?
– Конечно, нет! – Возмущенная Грейс попыталась
широко раскрыть глаза и даже приподняться на локтях. – Ни разу в жизни я
не…
– А сейчас ты под кайфом, как говорится, – зло
бросила Марджори. – Тебя накачали по самые ушки.
– Чем? – Грейс испугалась.
– Ну, не знаю… кокаином… шпанской мушкой… седативами…
ЛСД, а может, какой-то жуткой смесью. Один Бог знает, что это было. Что он давал
тебе?
– Всего-навсего два бокала вина… второй я даже не
допила.
Голова Грейс упала на подушку. Сидеть она просто не могла.
Ей теперь было, пожалуй, даже хуже, чем тогда, в студии у Маркуса. Казалось,
действие зелья усиливалось.
– Он, должно быть, что-то подмешал в вино. Ты не
чувствовала себя там, у него… немного странно?
– О-о-о… – простонала Грейс. – Это было более чем
странно. – Она подняла глаза на подругу и" заплакала. – Я не
пойму, что было сном, что явью… он целовал меня… и… потом я заснула, а когда
проснулась, то он был голый… но говорит, что ничего не было.
– Сукин сын! Он взял тебя насильно! – Марджори
захотелось убить его – в отместку за Грейс и за других вроде этой пташки. Она
всегда его недолюбливала, ненавидела выродков вроде него, а в особенности тех,
кто отваживался забавляться с девочками или совсем зелеными девушками. Это было
ведь так легко, так просто – и так низко, черт побери!
А Грейс смущенно продолжала:
– Я не знаю даже, сумел ли он… но не думаю… я не помню!
– А для чего тогда ему было раздеваться? –
подозрительно прищурилась Марджори. – Было у вас с ним что-то до того, как
ты вырубилась?
– Нет. Я только целовала его… я не хотела… я
испугалась… и хотела… а потом пыталась его остановить. И он страшно разозлился.
Обозвал меня психопаткой, сказал, что я его динамила… говорил, что не стал бы
меня трогать, потому что это было бы все равно что… все равно что с мертвецом…
– Но сперва дал тебе понять, что добился своего, да?
Что за чудный парень! – Марджори вся сочилась ядом. – Убить мало этого
Маркуса! А он фотографировал тебя голую?
– На мне были трусики и его рубашка, когда я
отключилась. – И, насколько она помнила, то же самое было на ней, когда
она пришла в себя. Она не помнила, чтобы он ее раздевал – даже когда ласкал…
– Лучше тебе попросить его отдать негативы. Скажи, что
если он этого не сделает, то ты позвонишь в полицию. Впрочем, если хочешь, я
позвоню прямо сейчас.
– Нет, я сама. – Грейс не хотела никого вовлекать
в это грязное дело. Достаточно того, что она уже рассказала Марджори. Пожалуй,
даже слишком… Но присутствие подруги действовало на Грейс успокаивающе.
Марджори сменила холодный компресс, потом принесла Грейс
чашку чаю, и через полчаса девушке слегка полегчало. Марджори сидела на полу
возле ее постели и внимательно наблюдала за ней.
– Один подонок поступил со мной точно так же – я тогда
только начинала работать. Всыпал какую-то дурь в коктейль, а когда я слегка
очухалась, он потребовал, чтобы я изображала порносцены еще с одной девкой,
которую он тоже накачал.
– И что ты сделала?
– Отец натравил на него полицию, потом угрожал сам
вышибить ему мозги. Из нас никто никогда не позирует для порно, но другие
запросто это делают. А некоторым даже наркотики для этого не надобны. Они
просто писают от страха, когда фотограф угрожает оставить их без работы, не
знаю, что он там еще плетет, но они соглашаются.
От рассказов Марджори у Грейс в жилах стыла кровь. Она почти
что влюбилась в него… Она верила ему. А что, если он успел снять ее обнаженной,
пока она была без чувств?
– Думаешь, он что-то в таком роде сделал? –
испуганно спросила Грейс, припоминая, что рассказывала детройтская подружка
Марджори. Тогда Грейс не поверила, что Маркус снимает порно.
– С вами в студии еще кто-нибудь был? –
обеспокоенно спросила Марджори.
– Нет, только мы вдвоем. Я уверена. Думаю, я была без
сознания всего пару минут.
– И этого оказалось для него вполне достаточно, чтобы
стянуть портки! – Марджори снова вспыхнула. – Все же не думаю, что
этот подонок на такое решился. Ну может, сделал пару кадров «обнаженной натуры».
Но из этого много не вытянешь – без твоего официального разрешения, особенно
если на снимках ты узнаваема. Он не имеет права ни публиковать, ни выставлять
такие карточки, если на них отчетливо видно твое лицо – по крайней мере без
разрешения за твоей подписью. А так можно лишь шантажировать тебя, но это не
бог весть что. Что он сможет поиметь? Каких-нибудь двести баксов… – Она
улыбнулась: – Учти, чтобы снимать порно, нужна послушная модель. Обычно для
этого используют несколько девок и несколько парней – ну, в крайнем случае
одного. И даже если тебя накачают дурью, то лишь настолько, чтобы ты
покорялась. Кому нужен недвижимый труп, подумай сама! А мне сдается, что от
тебя было мало толку после зелья. – Марджори засмеялась, и Грейс
улыбнулась – впервые за несколько часов. – Похоже, паренек перестарался –
ты просто лежала как бревно!
