– А тебя вообще интересуют парни? – Это был
необычный вопрос, но уточнить все же не мешало.
– Не знаю, – честно ответила она, глядя ему в
глаза. На мгновение сердце Пола сжалось, но чутье подсказало ему, что тут вовсе
не то, о чем он подумал сгоряча. – Я никогда ни с кем не встречалась.
– Вообще никогда? – Он не мог поверить своим ушам.
– Нет. Вообще ни разу.
– В двадцать лет – это абсолютный рекорд! – Это
было еще и весьма заманчиво. – А какова причина, позволь поинтересоваться?
– Причин тут несколько, я думаю. Главное – я просто
этого не хочу.
– Грейс, но это глупо!
– Ты считаешь? – осторожно спросила она. –
Знаешь, возможно, не так уж это и глупо. Может, мне именно так и следует
прожить жизнь. И никто, кроме меня, не смеет судить, что для меня правильно, а
что нет.
И тут, глядя на Грейс, Пол осознал вдруг, какой он идиот.
Так вот почему она пришла в госпиталь Святой Марии! Чтобы помогать страдальцам
вроде нее самой…
– Тебе сильно не посчастливилось? – нежно спросил
он.
Грейс верила ему, но не собиралась рассказывать обо всем.
– Можно сказать и так. Очень не посчастливилось.
Впрочем, мне пришлось не хуже, чем многим из тех, кого мы видим ежедневно в
клинике. Но за это приходится дорого платить…
– Вовсе нет. Ты должна оставить все в прошлом. А тебя
консультирует кто-нибудь? Ну, я имею в виду, профессионал…
– Да, такой человек был. Мы были добрыми друзьями. Она
погибла в авиакатастрофе прошлым летом.
У Пола снова сжалось сердце. Боже, как она одинока, эта
чудесная девушка!
– А твоя семья? Они помогают тебе?
Грейс улыбнулась. Она прекрасно понимала, как жаждет Пол
помочь ей, но исцелить ее могло лишь время. А пока что она должна помогать себе
сама. Только сама.
– У меня нет семьи. Но это вовсе не так страшно, как
кажется. У меня много друзей и прекрасная работа. Ну и все вы, в госпитале
Святой Марии.
– Я хотел бы помочь. И если бы ты только пожелала…
Но вид терапии, избранный Полом, слишком пугал Грейс.
Правда, она понимала, что он станет исполнять при ней и роль
психотерапевта. Но не это будет главное. Прежде всего он хочет встречаться с
ней. А Грейс чувствовала, что еще не готова и, возможно, не созреет для этого
никогда.
– Я позвоню, если мне понадобится помощь. – Грейс
улыбнулась, и они заказали кофе.
Они провели вместе чудесный вечер, прогуливаясь у озера и болтая
обо всем на свете. Но теперь Пол знал, что не имеет права форсировать события.
Это было бы для нее слишком опасно. Ведь одно лишь то, что она догадалась об
истинных его чувствах, заставило ее в испуге отшатнуться и увеличить дистанцию.
– Грейс, – заговорил он, когда снова подвозил ее
домой. – Я вовсе не желаю каким-то образом причинить тебе боль. Просто
хочу быть всегда рядом, если тебе нужен друг. – Он улыбнулся совсем
по-мальчишески, став почти красивым. – Разумеется, не стану возражать
против чего-то большего, но не хочу торопить события. – Пол видел, что она
еще так молода. Отчасти дело в этом. Он и не посмел бы давить на нее, если она
еще не готова.
– Спасибо за прекрасный вечер.
Она не обманула Пола – ей и вправду было хорошо с ним. Они
еще несколько раз обедали вместе. Он не собирался сдаваться, и ей приятно было
его общество, но их отношения ни разу не переросли в нечто большее, чем простая
дружба. В каком-то смысле Пол занял в ее жизни место Дэвида, а возможно, даже
Молли.
Так и текла ее жизнь – работа, подружки, клиника. И все было
гладко до самой весны. До тех самых пор, пока Луис Маркес не начал вновь ей
досаждать. Она не могла догадываться, что он недавно порвал со своей подружкой
и искал приключений. Он стал то и дело появляться в доме Грейс. Девушки
поддразнивали подругу. А Маркес никогда не объяснял, кто он и откуда. Молчала и
Грейс, однажды, правда, обмолвилась, что это друг ее отца. – Но стоило
Маркесу появиться, как он тотчас же принимался засыпать девушек вопросами:
принимают ли они наркотики, нравится ли им быть фотомоделями, много ли у них
знакомых парней. Однажды он даже попытался назначить свидание Бригитте – и тут
терпение Грейс лопнуло. Придя к нему в контору, она учинила Маркесу громкий
скандал.
– Вы не имеете права так себя вести! Не имеете права
приходить и беспокоить моих подруг!
– Я имею право побеспокоить кого захочу! И кстати, она
в течение получаса усердно строила мне глазки. Уж я-то знаю, чего надобно
девочкам такого сорта! Сними розовые очки, дорогая. Она давным-давно не девица!
– Пусть так, но она и не слепая! – парировала
Грейс.
Маркес рассвирепел не на шутку. Она осмелела именно потому,
что он вышел из себя.
– Будь благодарна мне за то, что я не рассказал им, кто
я на самом деле и кто ты!
– Посмейте только – и я пожалуюсь вашему начальству,
что вы мешаете мне начать новую, нормальную жизнь и позорите меня не только
дома, но и перед подругами по работе!
– Чушь собачья! Ты никому не посмеешь жаловаться!
Она и сама знала, что жаловаться бессмысленно, но решила стоять
насмерть. Как все на свете трусы, он непременно отступит, если почувствует
мощное сопротивление. И вправду, Маркес после этого разговора перестал
захаживать к ним так часто, а Грейс продолжала еженедельно являться к нему в
контору сама.
Когда Бригитта, подписав контракт, уехала в мае работать в
Токио, они подыскали новую соседку. Это была юная француженка Мирей. Она была
родом из Ниццы, и ей было всего девятнадцать лет. Всем она сразу пришлась по
душе. У нее была настоящая страсть ко всему американскому – в особенности к
поп-корну и горячим булочкам с сосисками. Нравились ей и американские мальчики,
но куда меньше, чем она им. Она пропадала где-то все вечера напролет. Так что
Дивайна, Марджори, Элисон и Грейс коротали свободные вечера вместе, как и прежде.
А летом, четвертого июля, Свенсоны устроили пикник в своем
загородном доме, в Бэррингтон-Хиллз, – все девушки поехали туда. Грейс
пригласила с собой Пола, и он целый вечер во все глаза рассматривал
фотомоделей. Соседки Грейс нашли Пола чрезвычайно милым и тотчас же пристали к
девушке – уж не тот ли это парень, с которым она пропадает все время?
– Ну, в какой-то степени, – отвечала она
уклончиво. Им это страшно понравилось.
А потом подруги устроили Грейс настоящий день рождения. Это
был до поры до времени скрываемый сюрприз: они втайне пригласили на праздник
сослуживцев из агентства и, конечно же, Пола. Это был двадцать первый день
рождения Грейс. А после вечеринки они с Полом сидели во дворике, и Грейс
невольно думала о том, как волшебно переменилась ее жизнь за это, в сущности,
недолгое время. Пол не знал, разумеется, что два последних дня рождения Грейс
отпраздновала в тюрьме. А теперь она живет в прелестном доме в обществе
потрясающе красивых девушек, у нее завидная работа… Грейс то и дело пугалась –
уж не проснется ли она однажды на тюремных нарах, не окажется ли все это дивным
сном? Она то и дело вспоминала Луану и Салли, Молли и Дэвида… И ей делалось
грустно, когда она понимала, что поступает в точности так, как советовала ей
Луана. Она время от времени выуживает их образы из закоулков памяти, словно
карточки из запыленного альбома, а потом складывает назад… И возвращается к
новой своей жизни. Но все они ушли от нее. Навеки. Она ни одного письма не
получила от Дэвида с тех пор, как в марте у него родился сын. И сама наконец
перестала писать Луане и Салли. Ведь они ей так ни разу и не ответили.
