– Кстати, а что поделывает теперь доктор
Килдэйр? – уже собираясь уходить, поддразнил Молли детектив, нарочно
заговорив о ее приятеле.
– Занят. Спасает людские жизни. Работает даже больше,
чем я… – Не удержавшись, она улыбнулась Дули. Да, порой он ее бесил, и все же
сердце у него было доброе, и он был ей весьма симпатичен.
– Н-да, это плохо. Ты влипнешь в историю, если он будет
надолго оставлять тебя в одиночестве.
– Ага, сама знаю.
Она ушла, набросив на плечи твидовый пиджачок. Она была
красивой, но, что еще важнее, знала свое дело. Даже полицейские признавали, что
она умница и прекрасный эксперт, – невзирая на то что порой у нее
рождались весьма дикие на первый взгляд версии…
Позднее, когда она уже из дома позвонила Фрэнку Уиллису, его
черствость и равнодушие потрясли ее. По его мнению, Грейс Адамс следовало
повесить.
– Лучший парень на всем белом свете! –
прочувствованно вещал Фрэнк Уилле, но Молли, сама не понимая отчего, не верила
в его искренность. – Хоть кого спросите. В городе нет ни одного человека,
кто не любил бы его… кроме нее… все еще поверить не могу, что она застрелила
его… – Тут голос Фрэнка сорвался.
Он все утро провел в подготовке к его похоронам. Там
наверняка будет весь город, за исключением Грейс. Но на сей раз поминок не
будет – семьи больше нет. Кроме жены и дочери, у него никого не было.
– Так вы думаете, у девочки могла быть веская причина,
чтобы стрелять в отца, мистер Уилле? – вежливо спросила Молли, когда он
вновь овладел собой. Она не хотела расстраивать его еще больше, но, возможно,
его интуиция…
– Возможно, дело в деньгах. Она могла полагать, что он
завещает все ей, и даже если он не писал завещания, то она, как единственная
наследница, получит все. Но одного она не учла – в случае убийства она лишается
права наследования. Думаю, она просто не знала об этом.
– А многое ей причиталось? – невинно спросила
Молли, ни словом не упоминая о том, что разузнала у детектива Дули. –
Думаю, его доля в вашем совместном деле стоит немалых денег. Вы же такие
уважаемые адвокаты… – Она намеренно льстила Фрэнку, и маневр удался. Голос его
потеплел, и он рассказал ей несколько больше, чем, по его мнению, следовало.
– Да, деньги это немалые. Но он сильно мне задолжал. Он
частенько говорил, что в случае его смерти его доля перейдет ко мне.
Разумеется, он и предположить не мог, что это произойдет так скоро, бедолага…
– А это каким-то образом зафиксировано? Ну, в
письменном виде?
– Я не знаю. Но именно так у нас было договорено, и я
время от времени ссужал его деньгами, чтобы оплачивать расходы, связанные с
болезнью Эллен.
– А как насчет дома?
– На дом есть закладная – как-никак строение приличное.
Но не настолько уж это шикарный особняк, чтобы ради него застрелить человека.
– Вы и впрямь думаете, что девочка могла застрелить
родного отца из-за дома, мистер Уилле? Это несколько притянуто за уши, не так
ли?
– Возможно, и не так уж… Она могла считать, что этих
денег хватит, чтобы оплатить учебу в каком-нибудь мудреном восточном колледже.
– И именно этого ей хотелось? – Молли несказанно
изумилась. Грейс не показалась ей настолько амбициозной, скорее, девочка была
тихим домашним ребенком.
– Я не знаю, чего ей на самом деле хотелось, доктор.
Мне известно лишь, что она убила своего отца и должна за это ответить. Теперь
она ровным счетом ничего не выиграет, закон на сей счет неумолим. Она не
получит ни цента денег, ни дома – ничего.
Язвительность и желчность Уиллса озадачили Молли, и она
подумала, что уж его-то позиция кристально ясна – в любом случае у него есть
веские причины радоваться, что Грейс ушла со сцены.
– А кто получит все это, если не она? Ну, есть хоть
какие-то родственники? Может быть, где-нибудь…
– Нет, у него была только дочь. Но он прилично задолжал
мне. Я вам уже сказал, что помогал ему чем мог, к тому же мы работали бок о бок
двадцать лет. С этим нельзя не считаться.
– Разумеется. Я вас вполне понимаю, –
успокаивающим тоном произнесла она в трубку. Она понимала намного больше, чем
ему казалось, и намного больше, чем ему хотелось бы. Ох, как ей все это не
нравилось! Она поблагодарила его, повесила трубку и весь вечер размышляла о Грейс.
А когда уже ближе к ночи из больницы явился ее друг, Молли выложила ему все.
Он, измочаленный вконец после двадцати часов дежурства в приемном покое
больницы, вдоволь наглядевшись на огнестрельные ранения и собирая по частям
жертв автокатастроф, все же внимательно выслушал Молли. А.она ни о чем другом
просто и думать не могла.
Они прожили под одной крышей уже два года, время от времени
заговаривая о браке, но до сих пор не поженились. Впрочем, они прекрасно ладили
и уважали друг друга. Для них обоих такое положение вещей было оптимальным. Он
был под стать ей – такой же высокий, стройный, светловолосый.
– Похоже, девочка здорово влипла. Если хочешь знать мое
мнение, то вот оно: ни одна душа не поможет ей. К тому же, сдается мне, партнер
ее папочки хотел бы убрать девчонку со своей дороги, чтобы заграбастать все
денежки. Невеселые дела… А если она так и не признается, что папаня ее
изнасиловал, то что ты сможешь для нее сделать? – Он выглядел вымотанным.
Молли налила ему кофе и молча смотрела на него. Потом сказала:
– Еще не знаю. Но постараюсь что-нибудь придумать. От
души хочу, чтобы мне удалось ее расколоть. Черт побери, ведь не встала же она в
самом деле среди ночи с неведомо откуда взявшимся револьвером в руке и не
начала ни с того ни с сего палить! Ее ночную рубашку нашли в спальне
разодранной пополам, но она и этого никак не объясняет. У меня в руках все
доказательства! Она же упорно не желает дать мне возможности их использовать.
– Ничего, ты еще с ней столкуешься, – утешил он
Молли. Но на сей раз она беспокоилась всерьез. Никогда еще ни с кем ей не было
так трудно. Девочка упорно стремилась загубить себя. Это почти удалось ее
родителям, но она упрямо не желает их предавать. Это было поразительно. –
Не припомню, чтобы ты кого-то проморгала.
Он улыбнулся, встал и направился на кухню за пивом, по пути
коснувшись ее длинных светлых волос. Они оба работали на износ, но их союз был
благом для обоих, и они были счастливы вместе.
В шесть утра, когда она проснулась, первой мыслью было:
«Грейс…» По пути на работу она взглянула на часы и подумала, не навестить ли
ее. Но сначала она должна была уладить одно важное дело. Она направилась
прямиком к себе в контору и сделала кое-какие записи в деле, а в восемь
тридцать была уже в конторе у общественных защитников.
– Дэвид Гласе уже здесь? – спросила она у
дежурного. Он был всего лишь младшим адвокатом, но Молли уже дважды работала с
ним в паре и считала, что он великолепен. Лишенный предрассудков, он был умен и
обладал собачьим чутьем. В прошлом нью-йоркский уличный пацан, он своими руками
пробил себе дорогу в жизни, выбравшись из трущоб Южного Бронкса, и никогда ни
перед кем не пасовал. К тому же у него было золотое сердце, а за подзащитных
своих он сражался, как лев. Это было именно то, что нужно Грейс Адамс.
